книга снов

Ад за углом [Санкт-Петербург]


Климат(Intro)

Все наркоманские движения на Невском проспекте начинаются часа в три дня, хотя уже в два на станции «Канал Грибоедова» можно увидеть несчастных потеющих джанки глядящих с тоской на выходящих из дверей людей в надежде перехватить барыгу первыми. В половине третьего народу становится все больше и больше и тренированый нос чувствует кумарную вонь витающую в воздухе, поднимающуюся над кучкующимися, сидящими на корточках торчками. Большинство знакомы друг с другом и идет интенсивный обмен информой где можно замутить перца. Некоторые скидываются и едут брать по пол-веса у азеров в Апраксином дворе, некоторые остаются, опасаясь левых замутов. К трем разговоры затихают и видно как  напрягаются бледно зеленого оттенка лица, и время от времени кто нибудь не выдерживает и стонет: «Ну где ты шляешся сука, приезжай быстрее»… Некоторые пасут Малую Конюшенную, где барыжит Крест, но у него дерьмо или разбодяжено или слишком маленькие «чеки». В начале четвертого мостик через канал облеплен сидящими на перилах, на корточках или переминающихся с ноги на ногу молодыми людми с выражением муки на бледных физиономиях-сплошное палево. Менты давно знают про это место и пасут из машин стоящих через дорогу. НАКОНЕЦ!!ПОЯВЛЯЕТСЯ!!БАРЫГА!!! Народ с мостика как ***м сдувает и все идут за барыгой по направлению к Спасу, где в садике производится обмен денег на лекарство, и торчки облепляют барыгу как мухи говно, чтобы урвав «чикет» быстрее поправиться, но несмотря на то, что первый барыга всегда имеет больше, почему-то мало кто из них появляется раньше второй половины дня и это, надо сказать, здорово напрягает… Смотрю, как человек девять пошло за Алисой-девочкой с лицом ангела работающей на Смелого. Со стороны это выглядит как собачья свадьба. Менты не реагируют на такой явный беспредел, так как Смелый торгует под их прикрытием. Ментовская «крыша» самая надежная страховка в этом бизнесе, и Смелый работает на Невском уже четвертый месяц. Сегодня я без денег и поэтому тоскливо брожу от канала до Костела, где работают художники. Я жду появления своего друга Удава, чтобы стрельнуть у него пару сотен. Утром я слегка поправился ватками и поэтому я еще держусь, но меня уже начинает подкумаривать. К Ольге я обращаюсь только в самых крайних случаях (которые происходят через день) и несмотря на то, что она работает на Малой Конюшенной я удерживаю себя и решаю ждать Удава до последнего.
 Ольга- моя девушка. Первая любовь, которой не везло на мужчин, несмотря на то, что она была невероятно красивой, хотя, может, поэтому и не везло. Я, она и Удав из одного казахстанского городка-призрака, названия которого никогда не было даже на карте. Когда мне оставалось несколько месяцев до ДМБ[служили мы вместе с Удавом] она, узнав про мои подростковые замуты с девками, вышла замуж за чела, с которым впоследствии уехала в Питер. После армии мы с Удавом рванули туда же, правда, вскоре я переехал в Москву и начал абсолютно другую жизнь. Муж Ольги сторчался и уехал к родителям, которые в свою очередь переехали в Самару. Теперь вот у нее снова появился я, слившийся из Москвы по некоторым причинам. Она была рада и полна надежд на то, что я найду в себе силы соскочить, и все будет  как раньше, но пока все выглядит не очень то обнадеживающим...
   По пути  встречаю «цветочниц»-двух девчонок, которые разводят лохов на покупку им цветов, и которые они потом сдают обратно продавщицам букетов за меньшую цену. В результате и те и другие не в накладе- кроме лохов, конечно. «Цветочницы» мило улыбаясь, парят какого то хорошо одетого господина, глядя на него пустыми глазами, в которых не видно зрачка. Есть также «мороженщицы» работающие по такому же принципу, но они хоть не такие страшные как «цветочницы» и поэтому доход у них немного выше.
  Молча прохожу мимо. Мы знакомы, но бизнес есть бизнес, и я отвожу взгляд. Удава все нет и нет… Возвращаюсь на мост, где стоит Вика-девочка лет семнадцати.  Ее бледное детское лицо печально. «Проблемы, Вичка?»-по большому счету мне все равно есть у нее проблемы или нет, но  тем не менее спрашиваю. «Месячные,»- лаконично отвечает девчонка. Это проясняет ситуацию. Большинство клиентов обламывается трахать менструирующих проституток. Я решаю обойтись без комментариев по этому поводу и оставляю ее в покое решив пройтись до Гостинного Двора в надежде встретить Лесбиянку и поправиться на халяву.
  По пути мне попадается еще одна знакомая, которую мы называем Мать Детей. Она тащит в каком то подобии рюкзака ребенка, и с протянутой рукой пристает к прохожим. Ребенок  слишком большой, чтобы его таскать на себе, но это стабильный доход, черт возьми, и ради такого дела можно и потерпеть. У кого она его взяла напрокат не знает никто, но все знают точно, что своих детей у нее нет…
   Я торможу Мать Детей, которая уже  хорошо поправлена , и спрашиваю не видела ли она Лесбиянку. «Она в Катькином саду,»- пытаясь перекричать и успокоить орущее существо(наверняка очень голодное и в каких то прыщах) проинформировала меня та. Сердце мое забилось быстрее после этих слов и  поблагодарив тетку с ребенком бегу в сторону Катькиного сада лихорадочно соображая как бы мне уболтать Лесбу на два «чека» вместо обычного одного мне положенного за то, что я…я кстати и сам не понимаю почему она меня взгревает, но не считаю нужным искать какие то объяснения этому приятному факту…
   Ладно, по моему самое время представиться. Большинство здесь меня знают как Ларсона, но мне не нравится это погоняло.
  Причина, по которой я здесь  ясна как перец. Я один из этих неудачников, которые в стремлении получить как можно больше удовольствий зашли слишком далеко чтобы оглядываться назад и о чем либо жалеть, хотя по****еть о том, что я делал в прошлой жизни(до героиновый период) люблю. Особенно когда поправлен хорошо. Впрочем, как и любой другой торч. Ссать в уши здесь народ может грамотно, особенно если есть хотя бы маленький шанс на то, что результатом станет поправка, тогда можно услышать такие истории хоть плачь. А кончаются истории обычно одинаково, мол, собираюсь перекумаривать потом папа(друг, дед, ****ь, Господь Бог) предложил лечение в хорошей клинике, работу и светлое будущее… ну да это всем давно известно.
  Один мой приятель как то сказал мне, что нарков не любят потому что за их падением ничего не стоит, мол, калдыри те поинтереснее, потому что за их болезнью целая  трагедия русской души а наркомания это блаж заморская,  сродни сексуальным извращениям. В тот момент у меня всплыла в голове картинка из старого журнала Крокодил времен сухого закона, где один синяк говорит другому, скручивая голову флакону «Тройного»: «Не понимаю я этих наркоманов. Колют себе всякую гадость!» Похоже, что я пытаюсь оправдать свой образ жизни,  и это меня раздражает. Попробую вспомнить, как это все началось.««Rewind …………………………………………………………………………Play>

1985-86 год. Беззаботное детство
…В маленьком шахтерском поселке(настолько маленьком и секретном, что его даже нет на карте) на севере Казахстана, 80% мужского населения пребывало в унынии из за введения талонов на водку и их можно было понять: работая в урановых рудниках через некоторое время становишься импотентом и предпочитаешь компанию таких же пролетариев с неизменным домино или картами обществу своей жены, а бутылка другая под это дело- так это сам Бог велел…Короче народ ходил мрачный, но постепенно смирился(обычное дело в нашей стране) и на подоконниках в большинстве квартир стали появляться огромные банки с надувшимися резиновыми перчатками. «Привет Горбачеву». Потом в ход пошли клей БФ, тормозная жидкость, одеколон…
    А вот мне было насрать на этот зоопарк. Я сидел в своей комнате накурившись дудок и уставившись в постер группы Motorhead слушал рев группы Zodiac Mindwarp and love reaction и лениво думал о том, что бы такого сделать хорошего чтоб всем ***во стало и когда же Ольга мне даст в конце то концов…
    Мои раздумья прервал звонок в дверь(условный- два коротких и один длинный). Встаю, чтобы открыть дверь - в голове зашумело от духоты и “чуйки” и  приходится постоять некоторое время, пока темнота перед глазами не рассеялась. Ноги подкашивались. “Во дурь сумасшедшая!”-с уважением подумал я открывая дверь и впуская своего лучшего друга Удава в квартиру. Тот  вошел в темный коридор, скинул вонючие китайские кеды, по обыкновению сунул нос в холодильник и достав трехлитровую банку молока основательно к ней приложился. Молча стою и наблюдаю за привычной картиной прихода друга в дом. Все как обычно, вот только настораживала чрезмерная серьезность, даже можно сказать торжественность на лице Удава. Наконец тот оторвался от банки  и вытерев губы рукавом выдохнул:-Собирайся…”
 “Эй, ты че с коня упал?”-не выдержал я. “Куда собирайся? На улице жара под 40…” “Мотыль с Ромашкой нас ждут. Ща взгреемся!”-Удав не выдержав засиял по медному.
“Да у меня полно травы. С полстакана еще…”
“ДА ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ДУРЬ! ОНИ НАС ХАНКОЙ ВЗГРЕЮТ!”-после этих слов Удав снова стал торжественным.
“Во бля! Классно!”-Я завертелся  отыскивая в темной прихожей свои разбитые кроссовки . Ханье-это вам не трава! Это ОПИУМ!  Радовало и то, что их признает за своих взросляк-люди серьезные и сидевшие не по одному разу.
   Мы выскочили из квартиры и понеслись к дому Мотыля. По пути я получил краткий расклад от Удава. Оказывается он раскуривая в очередной раз своего соседа Ромашкина обратил внимание на «дороги» проходившие по венам соседа(не удивительно- дербан шел вовсю). Тот, естественно, стал лепить горбатого, мол к врачу ходил, но потом Удав его все таки развел и тот признался, что вмазан не по детски . Удав, само собой, стал его убалтывать на совместное употребление и Ромашкин сказал, что взгреет только в том случае если мы ему «солому» принесем свою. «Ну я пошел на дачи ночером и надербанил ему мешок,»-закончил мой друг, явно гордый собой. «Надо в военторге тебе медаль купить, брат,»-похвалил я его, решив не спрашивать как он за собой еще и меня вписал в замут. Не имело значения.
   На пятый этаж хрущевки, в которой жил Мотыль, мы поднялись в несколько секунд. Постояли, переводя дух, перед дверью из за которой доносился запах растворителя и голос Высоцкого. Потом Удав три раза  нажал кнопку звонка(один длинный, два коротких).. Послышались шаги в коридоре и глухой голос недружелюбно поинтересовался: «Какого *** надо?» Мотыля в районе побаивались многие. «Вов, это Удав,»-голос моего друга был напряженным. Замок щелкнул и дверь открылась. Мы просочились в узкий коридор, разулись и прошли в кухню, где у плиты колдовал Ромашкин. Вонь растворителя смешивалась с тяжелым духом «соломы» сушившейся в духовке.
  «Как жизнь молодЕж,»-поприветствовал он нас не отрываясь от процесса.
«Нормально, как у вас?»-вежливо интересуемся мы.
«Скрипим по стариковски,»- прогундосил Мотыль войдя, пригнувшись, в кухню. Обращаю  внимание на то, какой у него безобразно здоровый кадык.
   Мы немного поболтали ни о чем.
«Ну че, кто первый?»-шевельнулся кадык.
«Я, пожалуй,»- мой ответ опередил на секунду  те же слова  Удава, хоть это было и не по дружески. Все- таки это его маза была изначально. Мотыль достал из холодильника маленький стеклянный пузырек из под пенницилина наполненный коричневым раствором и сверкающую хромом коробочку со всей «кухней»-разнокалиберными иглами и шприцами, которые мы тогда называли машинками(слово баян как то не прижилось ). Достав длинную иглу «выборку» он намотал на  кончик маленький кусочек ваты и погрузив ее в раствор, выбрал куб.
   Сажусь в старое кресло, втиснутое между окном и холодильником. Стараясь не смотреть на все эти приготовления, я отворачиваюсь, делая вид, что рассматриваю прилепленную перцовым пластырем на белый бок холодильника фотографию с обложки диска Iron Maiden «Killers». Изображенный на ней монстр Эдди оскалив зубы в садистской улыбке, добивал окровавленным топором кого то, кто, цепляясь за одежду своего убийцы, сползал на землю. “Впечатляет,”-повернувшись к Мотылю пробормотал я. Тот ничего не ответил. Его узловатый палец прощупывал вены на моей руке.
 “Юр, ты глянь на его “обратку”,”-обратился он к Ромашкину. Тот подошел посмотреть. На сгибе моей руки и вправду была вена каких то ненормальных размеров.
“Туда лучше не вмазывать. У него “центряк” хороший, делай туда,”- вынес Ромашкин свой вердикт.
“Вася, пережми ка ему руку,”-попросил Удава Мотыль, меняя длинную выборку на маленькую и острую“капиллярку” Удав перехватил обеими руками мой бицепс и сжал его изо всех сил. Мотыль протер кожу на сгибе моей руки ваткой смоченной в дешевом одеколоне, и от смеси запахов на кухне меня снова стало подташнивать.
   В следующую секунду, игла, проткнув кожу, впилась в вену.
“Гони с ветерком,”- посоветовал Ромашкин заглядывая через плечо Мотылю. Тот посильнее нажал на поршень, и  у меня потемнело в глазах, затем темнота сменилась золотым светом, и миллиарды иголок впились в мое, сразу зачесавшееся, тело.
   Я улетал. Я чувствовал себя пилотом ракеты летящей в последний путь. Гравитация прихода вжимала меня в старенькое кресло . Это было чудесное чувство. “Я умираю! Я умираю… …Умираю???”-мелькало в голове. Потом золотой поток стал рассеиваться, и сквозь него стали проступать черты озабоченного лица Ромашкина.
  “Ну как здоровье солдатик?”-поинтересовалось лицо и тут же отпрянуло, потому что я, зажав ладонями внезапно прыгнувший к горлу желудок бросился к мойке, куда в две секунды выблевал весь свой обед. “Надо же было так облажаться,”-думал я глядя на мерзкую кучу лежавшую в ржавой раковине с черными пятнами отбитой эмали.  Приходится руками выгребать свой обед  и перемещать его в стоявшее под ней помойное ведро. К богатой палитре запахов на кухне прибавилась вонь тухлой рыбы и другого мусора,  который как минимум неделю разлагался в ведре всеми забытый по причине ежедневных муток хозяина квартиры. За моей спиной кресло пилота ракеты улетающей в стратосферу занял Удав.
«Ну что, поехали,»-весело сказал Мотыль, отправляя моего лучшего друга в первый опиумный трип…
  Потом, когда  мы, раскурив дудку, сидели и втыкали под Pink Floyd, раздался еще один условный звонок в дверь. Мотыль, не торопясь, закурил сигарету, и пошел открывать. Вернулся он с двумя девушками(ящерицами, жабами или телками их назвать у меня не повернется язык, на тот момент это были самые крутые девчонки которых я когда либо видел), которые выглядели как…
  «Две рок-звезды,»-думается мне в тот момент.  Света, которая приехала из Питера на каникулы, была точной копией Доро из Warlock. Длинные прямые волосы обрамлявшие изящные черты ее бледного лица с большими голубыми глазами, застиранные джинсы облегавшие  стройные ноги , короткая черная майка, подчеркивающая высокую грудь(ну не умею я про баб писать!)… Ревниво отмечаю про себя, что Удав тоже не остался равнодушным именно к ней- он отчаянно пытался убрать из поля видимости свои ноги в синтетических  носках мерзкой болотной расцветки, которые он наверняка подрезал у своего отца, одновременно стараясь придать своему лицу максимально похуистичное выражение. Вторая девушка- оторва Юля- имела небольшое сходство с Сюзи Куатро: нереальное количество косметики делало ее старше, но в этом маленьком городке все и всё друг о друге знали.
  Ей было 16, и она жила так, будто завтра наступит конец света, что в моих глазах, разумеется, было плюсом.  В 14 она сделала аборт и ее папа- серьезный дядечка- посадил за «износ» парня, который не смог держать в ее присутствии ширинку застегнутой. Впрочем, его нетрудно было понять- от нее просто пахло сексом… Мдааа…Интересная ситуация.
   «Вов, ты Юльку поставить сможешь?»- спросила Света-Доро.
«Раком?»-поинтересовался Ромашкин. «А «заебёшься» с мягким знаком пишется?»-огрызнуласьЮля . Голос у нее был хриплый и очень сексуальный.
 «Ты бы, овца, не выебывалась, а то сама ставиться будешь,»-осадил ее Мотыль.
«Малолетки вообще охуевшие стали,»-поддержал его Ромашкин. 
«Ладно Володь, не обижайся,»-миролюбиво попросила Юлька, хотя в глазах ее легко читалось  совершенно противоположное.
«Я вены зимой релашкой сожгла,»-пожаловалась она глядя на нас с Удавом. Мы сделали понимающие лица, Удав даже качнул головой, хотя сами буквально полчаса назад перестали быть целками в этом отношении, и  понятия не имели, что значит «сжечь вены релашкой»… «У меня раствора только мне на утро, так что…»-Мотыль явно хотел, чтобы перед ним поунижались. И был обломан.
«У нас бинты есть,»-Юлька достала из сумочки коричневый заскорузлый бинт, от которого по комнате пополз резкий запах, который не спутать ни с чем. Запах, который я не забуду всю жизнь…
   Юля, Мотыль и Ромашкин удалились на кухню. Мы втроем остались в комнате. Повисла неловкая пауза. Мы просто не знали о чем можно говорить. Удав вытащил очередную сигарету из полупустой пачки «Медео». Света разглядывала коллекцию пластинок хозяина. «У него хоть что нибудь приличное есть, интересно…»-пробормотала она.
«А приличное это что по- твоему?»-поинтересовался я удивившись собственной наглости. Света была подружкой Золотого- самого отмороженного персонажа в городе, чьим развлечением было по пьяни вышибать дерьмо из любого, кто на нее хотя бы «не так» посмотрел. «Ты Depeche Mode слышал?»
- «Ну слышал…»
-«Ну и как тебе?»
- «Да так себе. Мне Cure нравится больше…»-покривил я душой ради перспективы общения. Удав удивленно посмотрел в мою сторону. На самом деле в то лето я не мог решить  кто круче-Metallica или Motorheаd… 
 
«Я и не думала, что в этой дыре хоть кто- то имеет представление о другой музыке. Здесь сплошной Пинк Флойд ,»-она скорчила забавную гримаску. Потом с любопытством еще раз на меня посмотрела, будто оценивая. Я смутился.
   Завязался разговор. Выяснилось, что она привезла с собой из Питера кучу кассет, и я, в свою очередь, похвастался новинками выписанными из Москвы по почте.
Договорившись об обмене музыкой, мы оставили друг другу телефоны. «I`ll see you on the dark side of the mooon…»-пел в тот момент Гилмор…
  Когда, спустя минут двадцать, из кухни появилась Юля, ее было не узнать: глаза ее превратились в две узкие щелочки на распухшем лице, по которому двумя черными дорожками стекала туш с ресниц.
«Ты бы притормозила подруга так часто вмазываться,»- посоветовала ей Света.
«Бля, Мо…Вовка мне задул под кожу!»-плаксивым голосом пожаловалась похожая на надувную куклу Юлиана растирая руку.
«А чего это тебя так раздуло то?»-полюбопытствовал Удав.
«Так я же с бинтов ставилась. Раствор неангидрированый,»-удивилась та его неосведомленности.
«А-а.. ясно,»-сказал Удав, хотя нихрена ему ясно не было. Потом они ушли, к превеликому нашему сожалению, и мы еще долго втыкали под всякие психоделические группы, старые, как говно мамонта, и было неудобно так вот просто свалить, хотя домой очень хотелось…
   На следующий день Омар, маленький узкоглазый казах с отточеной техникой и резким ударом, гонял меня как суку по рингу на тренировке, но я не чувствовал боли и усталости, хотя и пропускал удар за ударом.
«Какой то ты сегодня странный. Бухал вчера что ли?»-спросил он отдышавшись. «Нет, старушек через дорогу переводил,»-ответил я вытирая полотенцем разбитую рожу. «Ты бы завязывал херней маяться…»-бросил он мне через плечо отправляясь в душ…
    Дома Удав очищал холодильник от лишних на его взгляд продуктов, как то: молока, колбасы, сыра и лука. Он знал куда прячется единственный на всю семью ключ и сваливая с уроков вскоре после завтрака забегал ко мне домой перекусить по накури , и перебив аппетит, догнаться из моих запасов чуйки спрятанной в саб-вуфере одной из колонок С-90, а  после этого бежать на обед в школе. Так как сейчас были каникулы, то он практически не вылезал от меня. Родители на это смотрели как на должное; Удав был прост как хозяйственное мыло и всем нравился. Тем более проблем с едой в нашей семье никогда не было. Эти времена наступят чуть позже, но пока мы о них не догадываемся и вместе со всей страной еще не верим, что совку когда- нибудь придет конец.
   «В Питер хочу,»-с порога сказал я.
«Так тебе  год еще до конца восьмого класса,»-жуя кусок батона, удивился Удав. Он громко всосал чай из огромной пиалы.
«Да, классная телка эта Света,»-продолжал он, долив в чай воды из под крана, «Ты ей звонил?»
- «Да нет, не стал.»
- «Золотого боишься?»
- «Да нет, не в этом дело…»
- «Ольга?»
- «Да заебал ты чавкать!»-вдруг разозлился я, «Ты мне то пожрать оставил?»
«Оставил. Можешь яичницу себе пожарить,»-невозмутимо ответил друг. Он всегда был спокоен, даже в драке, за что и получил свое погоняло. 
  Заглядываю в сияющее нутро холодильника, и действительно вижу на полке одно яйцо. Оставалось надеяться, что предки принесут чего- нибудь поесть после работы. 
   «Поставь че- нить потяжелее,»-попросил Удав после монструозной отрыжки.  Я иду в свою комнату и из всех кассет выбираю Depeche Mode «Black celebration», таким образом, делая попытку понять эту странную девушку. Как ни странно слушалось все это без отвращения в этот раз…
  Вернувшись на кухню, я стал свидетелем забавной картины: запаренный Удав безуспешно пытался засунуть крышку от чайника в карман своих фланелевых штанов, в самом же чайнике плавал коробок спичек.
 -Хватит ***ней заниматься,- я забрал  у него крышку и водворил ее на чайник, вытащив из него размокший коробок.
«Поставь чего нибудь другое. Поставь Accept. Эту, как ее…ну где фашисты так…Хай-ди-хайдо-ха-ха,»-это был любимый диск Васи.
«Иди в жопу. Что хочу то и ставлю.»  Некоторое время он корчил рожи, потом выдал: - Я тут у Юли выяснил как самим опиум делать. Все очень просто. Идешь, дербанишь, а потом бритвой бошки режешь и всю эту ***ню на бинты собираешь, потом вывариваешь…
-  И что потом делать? Снова к Мотылю идти чтобы он нас вмазал?»
- «Да сами вмажемся, по- моему, это не проблема. У меня и «машинка» есть.»
- «Ну пошли сейчас на дачи. Я там у соседки хорошую грядку видел вчера.»
    До дач пешком было около двух километров. Пешком идти по накури было в лом и я, зайдя выше на площадку, стянул чей то велосипед.
-Я на рамке не поеду,- закапризничал Удав.
-Ну так иди пешком,-  отрезал я. Тут на свою беду к подъезду подъехал мой одноклассник Генш(немцев в поселке было процентов 70).   
«Слышь, Генш, велик нужен. Через пару часов верну,»-вырывая из рук моего  соседа раздолбанный «Урал» попросил Удав.
-Вася, мне на дачу ехать надо,-заныл тот.
-Иди на ***, Швейк ебучий!- ответил ему Удав, и мы рванули на дербан…
   Часа через два мы вываривали  этот грязный бинт в половнике у меня дома. От резкого запах меня затошнило. Я жутко нервничал, потому что до прихода отца оставалось минут 40, а этот запах наверняка не выветрится.
-Кажется готово,- заглянув за плечо друга, я увидел желтого цвета раствор.  Вскрытие покажет,- пробормотал тот, и в этот момент раздался звонок в дверь. Мы засуетились. «В туалет иди и там закройся со всей этой кухней,- бросил я Ваське и он, стараясь не расплескать раствор, спрятался в сортире. Долго возясь ключом, открываю дверь. На пороге стоял улыбающийся  Кузя.
  -Мотыль сказал что вы вмазывались,»-сияя заявил приятель.
-Я тут, кстати, узнал как самим эту херню варить…А чем это воняет?
 Кажется, в этом сраном городке каждый второй скоро знать будет…
 -Закрой дверь придурок! -я втащил Кузю в квартиру, и закрыл дверь. -Удав вылезай, свои,-стучу в дверь туалета.
-А, Шакир…Ну привет,- Удав был сама любезность.
Хули ты правильно не звонишь?
- Да я так, мимо проходил, и решил…
- Так и проходил бы мимо, ответили мы почти одновременно.
  Удав достал из кармана завернутый в носовой платок десятикубовый шприц.
-Ты побольше не мог найти? Где ты его вообще нашел придурок,- я был вне себя.
 -Я у Рожковой его взял.
- Так этим шприцом ее папаша своим свиньям прививки делал!
- Да ***ня-война. Я его прокипятил.
- Ну ты и мудак! Хули толку то, от твоего кипячения… Это ж свиньи!
-Сам мудак…
   Шакир  с любопытством наблюдал за суетливыми приготовлениями. -Я тоже хочу попробовать, -не выдержал он.
-Давай руку, -Вася держал наготове этот гигантский агрегат. С толстой тупой иглы на пол упала капля.
-Не. Я после вас,
- Бля, давай быстрее, щас Степкин[такое вот было у меня погоняло] пахан придет и всем ****ьники поразбивает,
- Так давай ты первый
- Ну уж нет! Давай, Удав. Ты варил -ты и будешь первый. Кузя, подержи ему руку! А то нехуй…
   До прихода отца оставалось минут 15…
-Ну что попал?- Да фиг знает, вроде…
- Ну так давай гони…Ай ****ь, больно!
- Сиди спокойно! -я почувствовал каким то шестым ощущением как тупейшая игла пропорола вену, и в следующее мгновение в шприц хлынул контроль. Я нажал на поршень…
-Прихооод ****ец!- отдышавшись, прокомментировал Удав, и тут мы с удивлением увидели, как побледневший Кузя упал со стула на пол, и лежал там, странно подергиваясь. Обморок!      

Мы развеселились. Удав набрал в кружку воды из  крана, и выплеснул в лицо бедняге. Тот постепенно пришел в себя.
 -Ну че, Шакир, вмазаться хочешь?- глумились мы над ним. Маленький татарин вяло огрызался.
   -Так, все, сваливаем отсюда,--приказал я посмотрев на часы. Промыв шприц выбираю в него остатки раствора и затыкаю его спичкой. - Весь этот бардак- убрать!
   Удав побросал грязную посуду в раковину и размазал носком лужу на полу. Мы вышли на улицу, где нос к носу столкнулись с моим стариком.
-Шакиров! Я тебе сколько раз говорил здесь не появляться, -папаша явно был не в духе. И мне: -Если дома снова накурено, смотри…. А потом опухшему Удаву: -Ты что Вася, заболел? Не дожидаясь  ответов, он развернулся, и вошел в подъезд. -Сваливаем,--Удав махнул рукой в сторону парка за нашей школой, куда почти все бегали курить и накуриваться на переменах.
  Мы быстрым шагом пересекли футбольное поле, школьный двор и расположились в парке на скамейке. Я протянул шприц Удаву: -Давай, действуй.
Закатав рукав, пережимаю руку выше локтя. Под кожей набухает ненормальных размеров вена. Удав медленно и нерешительно ткнул в нее иглой, тупой конец которой натянул, но никак не хотел протыкать кожу.
-Скольких свиней ей ширяли? -стиснув зубы прошипел я.
   Удав нажал посильнее, и мне показалось, что я услышал треск рвущейся ткани.
 -Вроде там, -неуверенно сказал Удав. Кузя сидел и старательно отворачивался, едва сдерживая позыв проблеваться.
   Заметив кровь в шприце, ору «Гони!»- и от боли  чуть не теряю сознание, но не успел Вася вытащить иглу, как я почувствовал ЭТО. Я снова проваливался в поток золотого света, и снова в кожу впились остро отточенные крючки и иглы. Я ничего не видел. Я ослеп. Потом свет начал угасать и первым что я разглядел, были мои руки с неимоверно раздувшимися пальцами.
«Ну нихуя себе!»-прохрипел я. «Что это со мной?»
- «Да у меня таже фигня.»
 – «А-а..Ну да, неангидрированый раствор…» Теперь мы поняли, что это значит. Как ни странно, в тот раз нас не «тряхнуло» от грязи…
   Светке я позвонил на следующий день. Мы мило поболтали, потом она неожиданно пригласила меня домой. Я охуел, других слов нет, чтобы описать мою радость. Через 15 минут я был у нее.
 «Проходи в комнату и не обращай внимания на бардак,»-бросила она мне и ушла в комнату. Я разулся и последовал за ней. В комнате на кровати в томной позе возлежала Юлиана. Юбка ее была задрана до трусов, на ногах красные полосы от ногтей. Совершенно не обламываясь, она почесала ****у, и поздоровалась со мной.
  -Вмазаться хочешь?-без лишних предисловий спросила Светка. Я молча кивнул головой, моментально осознав, что сегодняшняя тренировка мною прощена, так же как и встреча с Ольгой.
 -А что это у тебя играет?- спросил я.  Из колонок С-90 В(улучшенный вариант моих) вырывался грязный скрежет гитар и грохот ритм-секции, который перекрывал чей то героический вокал.
-Bauhaus…-коротко бросила Света занятая приготовлением раствора.
 «Ну и ***ня! Играть совсем не умеют,»-про себя поморщился я, но естественно вслух ничего не сказал. Тогда я и не подозревал, что и через пятнадцать лет буду слушать Bauhaus и Joy Division   с неизменным удовольствием.
   -Тебе куба хватит?»-поинтересовалась Света.
 -Хватит, -киваю головой и сажусь на край кровати. Света выбрала куб раствора и сменила иглу. - Сам вмажешься?
- Не, лучше ты меня вмаж,- попросил я, устраиваясь поудобнее, но так, чтобы не мешать кайфовать Юльке…
   Вот куда приятнее, когда тебя вмазывает красивая девчонка с нежными пальцами, чем какой- нибудь мудень кадыкастый. Ее лицо находилось в сантиметре от моего и я испытывал невероятное чувство, вдыхая запах ее волос, правда, чувство вскоре сменил приход, в этот раз мягкий, плавный и долгий, с легкими покалываниями. Самое интересное- меня совсем не тошнило. На приходе я почувствовал как Юлькина и Светкина  руки почесывают мне спину, что доставляло мне невероятный кайф.
 –Ну и как? -поинтересовались девчонки.
–Офигенно!- Мне пришла мысль, что с такими раскладами  вполне можно было бы мириться со скучным  существованием в этой засекреченной дыре. Если б еще и трахнуть их…
   Я завалился на кровать рядом с Юлианой. Светка, поменяв кассету, легла с нами. «It doesn`t mаtter if we all die…»-из колонок зазвучал  знакомый голос Роберта Смита. Я не слышал этот альбом раньше. Он здорово отличался от тех записей The Cure, которые пылились у меня на полке невостребованными после первого прослушивания.
-Хорошее начало. Мне нравится,- пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь.  Я представлял себя Лемми Килмистером отдыхающим после забойного концерта- девки, наркотики и…ну и что, чтоThe Cure это не совсем рок-н-ролл, главное что вставляет…
   Потом мы вышли на балкон и долго стояли молча, втроем, прижавшись друг к другу и смотрели на заходящее за край степи солнце.
   -Уезжай отсюда, пока не поздно,- вдруг шепнула мне на ухо Светка. -Это место рано или поздно станет для тебя слишком тесным, -продолжала она снова повернувшись лицом к закату.
 -Ты не такой как ОНИ все,- она махнула рукой в сторону сидящих на скамейке молодых людей. Они, подумав, что она машет им, радостно замахали в ответ. 
 -Откуда ты знаешь?
- Я просто знаю, дурачок. Иначе я бы тебя сюда не пригласила,- она улыбнулась странной улыбкой и откинула мои волосы со лба…
     Так прошло лето. А осенью начались проблемы. Обычно мы развлекались все вместе: Удав с Рожковой и я с Ольгой Герцогиней, которая была самой красивой девчонкой в школе, и благодаря которой я быстро стал хорошим боксером, так как мне поначалу приходилось драться почти ежедневно с ее одноклассниками. Они не могли понять, почему из всех пацанов в школе она связалась именно со мной- малолеткой, который был младше ее НА ЦЕЛЫХ ДВА ГОДА!
   Удав меня здорово тогда поддерживал, а этот парень косящий под деревенского идиота(брат не обижайся, но так и было) в драке стоил троих. Удав тоже был влюблен в Герцогиню, но она выбрала меня и он, недолго думая, затусовал с ее подружкой ****ского вида- Рожковой.   
 «Друзья не должны сраться из за куска ****ы,»-сказал он мне тогда и я с радостью согласился. Короче, мы всегда тусовали вчетвером по вечерам.
  В этот раз все было иначе: мы с Ольгой зависли у меня, а Удав, узнав об отсутствии родителей Рожковой, преисполнился решимости ее дефлорировать и ушел твердым шагом в направлении ее дома. Встретиться мы договорились на дискотеке.
   Когда мы туда пришли, нам сказали что Удав в ментовке, и настоятельно советовали туда не соваться. Я советам не внял и пошел к ментам выяснить в чем дело. Но, подходя к мусарне, я почувствовал, что дело воняет проблемами: у серого одноэтажного отделения стояла «неотложка», в которую грузили носилки с матерящимся Удавом. Одного взгляда на моего друга было достаточно, чтобы понять, что парень в говно. Я быстро отвалил. У входа в клуб встречаю Гогу- одноклассника Василия, который рассказал нам о том, что произошло. А произошло следующее: Удав, для храбрости перед ответственным делом решил выпить и зашел к Шакиру, у которого была брага. Помимо браги у этого чорта было два листа паркопана, которым они закусили. До какого то момента, во многом благодаря своему здоровью, Удав держался до самого клуба, где у нас была стрела. На входе его тормознул мусор, и тут Удава переклинило, и он какого то *** стал сраться с представителем органов. Мусор, естественно, вызвал подмогу, и Васю свинтили.
  -Ну еб твою мать! Суки, козлы, уебки!- матерился я себе под нос бегом возвращаясь домой, чтобы не влететь самому.
-Что то ты сегодня рано, сын,- удивилась мать открывая мне дверь. Я прошел на кухню, выпил воды и лег спать в мрачнейшем настроении. Утром меня дернули к следаку.
  -Итак, рассказывай,-мусор Баранников сидел напротив и гипнотизировал меня. Мне стало смешно.
 -А че ето вы не по форме одеты, Юрий Николаич? –глумливо спросил я его.
 -ТЫ МНЕ НЕ УКАЗ, ЩЩЕНОК!-завелся Баран. Потом, скрипнув кожаным пиджаком встал, и заходил по кабинету явно нервничая. Было от чего. С моим стариком заморачиваться ему  не хотелось, потому как именно он открыл это чортово урановое месторождение, недалеко от которого был построен этот ****ый городишко.
-Ты чем Янченко накачал?-решился тот наконец.
-Я? Накачал? Да вы что Юрий Николаевич. Я ж не насос какой- нибудь, -искренне возмутился я. И началось…
-Ты мне зубы не заговаривай . Я знаю, что вы с Ромашкиным и Аринушкиным частенько траву курите.
- Чего курите?!
- Анашу, еб твою мать, курите!
- А мать то при чем? И кто такой Аринушкин?
-Ни при чем. Вы его Мотылем называете, и знаешь что?
- Что еще ?
- Янченко еле откачали вчера. Нарколог сказал, что он укололся гашишем, так что у вас серьезные неприятности.
 -Чем-чем укололся?!
-Не надо из себя дурака строить,  гашишем он укололся, и ты это прекрасно знаешь!
     Вот тут то до меня начало доходить в какую задницу мы попали. Они нихрена не знали о наркотиках и теперь нас просто заебут. В прессе только начали появляться абсолютно некомпетентные статьи о  наркоманах в СССР, и образ наркомана был прочно связан с отбросами капитализма. По их понятиям я очень хорошо вписывался в этот образ: слушал чуждую совкам музыку, тусовал с развратного вида девчонками(одна Юля чего стоила), странновато выглядел…
  -И между прочим, он вчера сказал, что это ты ему дал эту дрянь, -продолжал Баран, -А теперь он по твоей вине в больнице. Не стыдно?
- Я не понимаю, о чем вы тут говорите,- разговор становился все тупее.
-Ты все прекрасно понимаешь. И я даю тебе слово офицера милиции, что я тебя поймаю и отправлю в тюрьму, -Баран явно почувствовал себя увереннее, увидев мои перепуганные глаза.
-Договорились. Теперь то я могу идти?
- Идите. С этого момента у вас серьезные проблемы начинаются.
      Я вышел из мусарни с помоечным настроем. Этож надо такое выдать, «Укололся гашишем…» Но насчет проблем он не соврал…
   Вечером того же дня меня остановили на улице Золотой и его дружок Рыба. Два здоровенных шахтера были навеселе, что было  гарантией крепких ****юлей тому, кто имел несчастье им не понравиться.
-Ну и чо скажешь?- спросил меня Рыба.
-По поводу?
- Чо за закваски у тебя с мусорами?- поинтересовался Золотой.
 -Говорят, ты нас там сдал. Сказал, что у нас ханье покупал.- Рыба смотрел на меня так, что я съежился невольно. Что бы я ни сказал в этой ситуации, конец разговора будет один- мне вкатят таких затрещин, что меня мама не узнает, наверное поэтому я и расслабился.
-Он Мотылем интересовался,- сказал я
. -Так ты его сдал?- усмехнулся недобро Золотой. ---
-Никого я не сдавал. Не имею такой привычки.
-  Ладно, вали на ***, пока жив. Мы проверим. Если хоть кого нибудь из нас мусора подтянут, считай тебе не жилец, бродяга,- сказал Рыба и они отвалили…
   Удава отпустили из больницы на следующий день. Он зашел ко мне со своей подружкой, видимо для того, чтобы я не очень орал на него в ее присутствии. Зря он на это надеялся… Когда я закончил с нагромождениями в прокуренном воздухе матерных небоскребов, он спокойно сказал: -Меня отправляют в Семипалатинскую дурку. Вот так вот просто.
-Когда?-
 -Через три дня.
 - На сколько?
- Не знаю.
    Приплыли. ****ец.
-Как же ты там будешь?
- *** знает. А что я могу сделать?
- Ну из дома свали что ли. У меня поживешь…
- Не. Мать на тебя заяву напишет.
 Удав в то время родителей побаивался. Я же свалив пару раз из дома вконец оборзел, и делал что хотел. Отец только скрежетал зубами от бессилия. -Дааа…делаа…-это все что я мог сказать.
     В дурке Удав провел больше месяца. Вернулся с кучей рассказов о дебилах, галоперидоле и циклухе, которую он у дебилов отбирал и трипповал. В общем, особых повреждений рассудка я у него не заметил. За все это время я практически не выходил из дома и ни с кем кроме Герцогини не общался. Общение это закончилось совместной потерей девственности. Я все- таки сделал это. Мне было 15, ей 17. Это была любовь…
    К зиме практически весь город был против нас. Однажды днем ко мне пришли мусора и перерыли всю мою комнату вверх дном(нихрена не нашли, но свое любопытство о том как живет наркоман, удовлетворили). У них не было никакой бумаги. Просто один держал меня, в то время как другой рылся в моих ящиках. Отец приходил домой мрачный- на работе коллеги его избегали. В школе нас, не скрываясь, пасли учителя в надежде запалить  с косяком в руке. Из учеников выпускных классов был организован «оперотряд» под эгидой мусоров. Тренировал их мой дальний родственник, закончивший высшую школу милиции и имевший коричневый пояс по кун-фу и черный по карате(до сих пор не знаю круто это или нет). И все это из за нас. Травля была развернута по полной программе. Однажды мы решили покурить в туалете(на улице мороз был под 40) и какая то училка вызвала ментов. Нас увезли на экспертизу, где особенно тщательно проверяли меня. Самое отвратительное это то, что согласно результатам этой экспертизы мы были накурены в никуда, хотя мы уже неделю сидели без травы, так как никто не хотел с нами заморачиваться. Нас оштрафовали за нарушение порядка. Я шел паравозом, потому что был слишком заметным персонажем, срался со всеми учителями и валял дурака на уроках, при этом, умудряясь без проблем сдавать все экзамены. Меня предупредили, что Рыба, Золотой и вся эта ****обратия державшая город очень хочет с нами «побеседовать». Точнее они хотели побеседовать именно со мной, что меня вовсе не радовало…
   Вернувшись из школы домой, я, включив музыку, рухнул на кровать. В голове роились мрачные мысли и образы. Joy Division были прекрасным саундтреком к моему настроению. Поговорить было не с кем. Мне очень захотелось покурить травы, чтобы хоть как то расслабиться, и я стал вспоминать все заначки, которые я делал летом. Перевернув комнату вверх дном, я, естественно, ничего не нашел. Потом, подойдя к окну, открыл форточку, впустив в комнату холодного зимнего воздуха. Некоторое время я смотрел на падающие с неба хлопья снега. Снегопад меня всегда успокаивал. Мне очень хотелось, чтобы снег шел вечно. Чтобы он похоронил весь этот город вместе с его обитателями…Бежать, бежать из этой дыры куда глаза глядят. Например, в Питер. Поступить в ПТУ, а там куда- нибудь да вынесет.
  Звонок в дверь прервал мои мечты. Из школы вернулся мой младший брат.
-Юр, ты тут в комнате случайно ничего не находил? Ну, траву там…-спросил я у него на всякий случай. ----
-Траву? Это анашу, что ли?- совершенно спокойно спросил тот. Ну и малолетки пошли!
-Так находил или нет?
- Не. Не находил, -ответил мелкий.
-Я у тебя шприцы нашел, хотел выкинуть и еще тряпки какие то вонючие…
- Бинты!?! Где?!
- Ну я их обратно…
- КУДА?!
    Братец, почуяв неладное, рванул в комнату, и откуда то из за батареи вытащил небольшой сверток.  Я осторожно развернул его. Ну да, точно, вся кухня, которой мы пользовались летом, была на месте.
-А бинты где?- поинтересовался я.
-Они за плакатом. Я их туда засунул, -братец достал из за висящего почти под потолком постера Levi`s скомканный бинт.
-А дай мне сигарету,- обнаглевший мелкий видел, что я в этот раз не отвешу затрещину за такую наглость.
 -В куртке у меня возми. Только одну!- бросил я в его сторону уходя на кухню вываривать раствор… Вот так то лучше…
   Я снова лежу на кровати, закрыв глаза, и вижу разноцветные геометрические фигуры на темном бархатном фоне, объемные настолько, что кажутся реальными. Они и так реальны. Я знаю это. Просто это другая реальность, которая намного лучше чем та в которой я ежедневно живу. Я хочу прикоснуться к ним, стать одной из этих фигур,но пирамиды, спирали и кубы уходят, освобождая место книге, которая мне кажется самой интересной из всех когда либо написанных. Я уверен, что в ней есть ответы на все мои вопросы. Страницы в ней перелистываются сами. Смысл написанного постоянно от меня ускользает, но я стараюсь не упустить ничего…
    Книга снов. Тогда я ее только начал читать. Впоследствии она будет еще не раз присутствовать в моих опиумных снах, а потом исчезнет навсегда, так и не ответив ни на один из моих вопросов, и на ее место придут другие видения, как правило, черно-белые и плоские. А снег шел еще три дня и все это время я не терял надежды на то, что он будет идти вечно…
   -Не врублюсь, зачем ты уезжаешь? Тебе что, здесь плохо, что ли?- я сидел в машине зажатый между Золотым и Рыбой которые поехали меня провожать до райцентра, где останавливался поезд Алма- Ата – Ленинград.  Я молчал. Я был пьян и обкурен.  Меня везли на вокзал. Я покидал город, где мне было бы легко и просто жить- мне действительно дали поддержку все основные уголовные персонажи этого городка, но уж очень мне в нем было тесно...
  Вслед за мной уехал Удав, с которым мы весело прожили оставшиеся пару лет до армии. Ольга вышла замуж, узнав о моих мутках с тетками, и переехала с мужем в Питер, а потом развелась, когда он заторчал. Мы с Удавом вернулись туда же. Через некоторое время, я уехал в Москву к своей будущей жене,  где и остался. Удав женился на художнице Ире, сильно бухал и часто, напиваясь выпрыгивал из окон- водилась за ним такая привычка. Однажды, неудачно выскочив из очередного окна, он сломал себе обе ноги и надолго завис дома в гипсе. От нечего делать стал рисовать. Теперь его картины разлетаются как горячие пирожки и он, обзаведясь жильем в Питере, ведет спокойный образ жизни примерного семьянина и трезвенника. Через несколько лет я снова оказался в Питере- причина была простой-героин там был дешевле, а в Москве у меня возникли серьезные проблемы. Мы снова стали жить с Ольгой, и это было кошмаром для обоих. Я снова уехал. Теперь уже в Лондон, где весь это героиновый бред продолжился. Так до сих пор меня и носит по свету. Города, где мы родились и выросли, давно не существует. Он стал городом- призраком. Мы ничего не знаем о тех, с кем росли, дрались, в кого влюблялись и кого ненавидели. Мы редко друг с другом общаемся, но мы всегда знаем, что мы друг у друга есть...

   
“