Последний лист

Он пришел домой первым, и, как всегда, пока никого еще не было, полно-стью погрузился в собственные мысли. Разогревать обед было лень, но в подсоз-нании привычно скрипнуло тихое, но пока довольно жесткое «надо». Съев для виду что-то холодное и до конца прогнав мысли о том, что было бы гораздо приятнее и вкуснее, если положить все это на шипящую, брызгающую кипящим жиром сковородку, и распрощавшись с мечтой о кружке горячего черного кофе, он подошел к окну. Точно так же, как и неделю назад, прислонился лбом ко стеклу и стал смотреть на улицу. Из его окна был виден двор: довольно много деревьев, асфальтовая дорожка, разрезающая на две части этот небольшой кло-чок растительности, непонятно как сохранившейся среди бетонных коробок се-рых домов большого города. Кустов здесь нет, даже почти нет травы, лишь голая утоптанная земля, тщательно подметенная соседским дворником. Как и неделю назад смотрел он на этот знакомый с самого детства двор, где он знал наизусть каждое дерево.
Тогда, неделю назад, только-только начиналось бабье лето, которого, в общем-то, в этом году так и не было. В тот день разноцветные листья только на-чали опадать, покрыв сухую, всю испещренную мелкими трещинками, землю. Ветер лениво перекатывал их, играя золотом и багрянцем в веселых лучах еще по-летнему теплого солнца. Вся природа, казалось, замерла в эти дни, наслажда-ясь остатками летнего тепла. Даже серые, неприглядные дома блестели немыты-ми стеклами, нежась в неспешно дующем ветре; радуясь каждому нежному при-косновению еще не засохших разноцветных листьев, которые, прижимаясь к на-гретому шершавому бетону, как бы просили поддержку и защиту, будто бы предчувствуя приближение холодов. Но тогда все еще была какая-то надежда: шершавость стен своей сухой, прогретой солнышком поверхностью казалась не такой уж несокрушимой, и листья продолжали ласкаться, стараясь тихо, нежно прильнуть к надежной опоре.
Да. Он подумал, что так, наверное, бывает с каждым. Когда ты замечаешь что-то в природном явлении и проводишь определенную аналогию к той жиз-ненной ситуации, в которой оказался - по своей глупости ли, по чьей-то неле-пой, неожиданной и неоправданной ошибке ли, по слепой случайности или же просто по стечению обстоятельств - то на душе становится еще больнее и пус-тынней. Именно больнее и пустынней, потому что когда человек счастлив - он просто радуется свету, он живет, слушает, чувствует всю радость жизни, дышит ей, наслаждаясь переполнением себя своими ощущениями. Любящий, счастли-вый человек просто созерцает, радуясь всему, что тоже живет и кружится в своей, по сути тоже сложной жизни. Да. Тогда, неделю назад, его также переполняло чувство надежды. Хотя нет, и так все было ясно, он прекрасно понимал это уже тогда - но все же какое-то давно забытое детское чувство того, что вот-вот слу-чится что-то непредвиденное никем и сразу все станет хорошо - заставляло его сердце сжиматься в надежде на счастье и тепло, на доброту и поддержку, на бе-зумство, на необузданность и порывистость, на спокойствие и медленную, лени-вую и оттого плавную тягучесть - на все это и еще на множество других, самых различных чувств и настроений - на любовь.
…Мелкий дождь забарабанил по стеклу, и он оторвался от своих раздумий и взглянул за окно. Мокрые, свалявшиеся листья на грязной, покрытой лужами земле уже начали гнить. Деревья стояли почти голые, их черные холодные ство-лы ломанными ветками устало возвышались над землей, едва сопротивляясь пронизывающему ветру, норовящему сорвать последние обрывки листьев, каким-то чудом еще держащихся на ветках. Но что-то снова его отвлекло, как и в про-шлый раз. Опять, промерзнув у холодного стекла, которое сейчас покрылось плачущими, стекающими вниз по окну каплями, он согрел воду и заварил себе кофе. Горячий, он сладким веселым ручейком тепла потек по всему его телу. Как странно - никакого эффекта… Одна апатия… Тогда, неделю назад эта кружка выпитого кофе побудила его к действиям, к дребезжащим звонкам, каким-то раз-говорам, встречам и мучительному ожиданию ответа. Затем к долгому раздумью, хождению по каким-то улицам - желательно как можно дальше от примелькав-шихся и настолько надоевших лиц людей, даже не людей, а этой обезумевшей толпы, ничего внутри себя не замечающей; к бессонным ночам, к непонятному, постоянно перемигивающемуся холодному звездному небу… Странно… Одна апатия… Да, сегодня он уходил совсем рано утром - прохожих еще не было, и низкое, серое небо угрюмо нависало над городом, укутанным туманом - он пер-вый раз в этом году заметил, что лужи покрылись маленьким зеркальцем льда, таким тонким, прозрачным и хрупким. Когда он наступил на стеклышко льда ногой, то услышал жалобный, звенящий хруст. Он посмотрел вниз, и увидел, что на земле, под самыми ногами, лежат белые тонкие пластинки, покрытые ломан-ными трещинами… Да… Хочется спать… Он снова посмотрел в окно на тот же ветер, деревья и мокрые стены. Какой-то лист прилип к холодному бетону и так и остался на стене. Весь сморщенный, мокрый и почерневший, он одиноко ви-сел, так и не прорвавшись сквозь преграды к теплу квартиры… Спать… Боже, как же хочется спать…
Он уткнулся в подушку, закрыл голову одеялом и уснул. А дождь все лил и лил, а какой-то одинокий лист прилип к его окну, но тут же, сорванный поры-вом ветра, исчез среди миллионов других опавших листьев, скомканных и при-битых дождем к холодной мокрой земле.

октябрь,1998 г.