Осень
Зинаида стояла на самом краю тротуара и, закинув голову, смотрела на окно третьего этажа. Мутные стекла жадно поглощали свет, стремясь насытиться, пока солнце медленно кутается в одеяло облаков, готовясь к зимнему сну.
Переступив с ноги на ногу, Зинаида, откашлялась, и крикнула: «Таня»! Эхо дворового колодца подхватило, понесло из арки в арку, теряя первый звук, - «Аня». «Таня»! – Зинаида крикнула громче. Сонный, растолстевший за лето го-лубь, заковылял из-под ног, но не взлетел. «Та…» - осеклась, вспомнив, что Таня умерла месяц назад. Совсем недавно она почти сбегала по лестнице, - бодрая, го-ворливая, а теперь… Узкий гроб, обитый шершавым фиолетовым крепом, не во-шел в лифт, и его несли по лестничным пролетам, неловко поворачивая на пло-щадках и ударяя о стены. Мел сединой ложился на бока ящика.
Теперь Зинаида осталась единственной старухой во всем дворе. Она медлен-но подходила к своему сроку и уже не глядела с такой ненавистью на рыжую женщину в красном пальто, прогуливающую лохматого пуделя; не ругала лысую приблудную кошку, гадившую в подъезде, - это все были проявления жизни, ко-торую покидала Зинаида.
Она села на скамейку, и слабеющей спиной прислонилась к клену – своему ровеснику. Немного звенело в ушах, да собачий лай мешал погружаться в тайну природы. Из подъезда вышла старушка, присела возле. Поправив узел платка, спросила: «Что нового, товарка?»…
«Вам плохо?» - Зинаида не ответила. Женщина сняла перчатку, и притрону-лась к морщинистой руке. Холод обжег ладонь.
Клен уронил алый лист на ботинок Зинаиды, пудель обнюхал его, и, недо-вольно урча, отошел.
04.09.00.
Свидетельство о публикации №201090700081