Лёшка

- Ё-моё, как колосо! Здолово! - сказал Лёха и потянулся за очередной сигаретой.
Там, позади, осталась полоса некошеной травы с дрожащим маревом нагретого днём воздуха.
- Холосо-то как! - с сигаретой в зубах даже самые простые слова у Лёхи выходили как-то шепеляво. Разговор не клеился. Впрочем, я был даже рад, что не говорилось: слишком многое объединял нас в прошлом, и слишком многое разделяет в настоящем.
Тяжело нам разговаривать с Лёшкой, с моим лучшим другом, другом детства. С тем, из-за которого не прекращались проблемы с родителями, из-за которого пропущены сотни обедов и ужинов.
Вместе с ним истыканы самодельными стрелами чучела оленей, излажены все не внушающие доверия деревца, выловлены тысячи бычков и пескарей, выструганы флотилии деревянных кораблей, избеганы и изъезжены на великах все горки и тропинки.
Не о чем говорить с тем, кто умел быть нужным и интересным, весёлым и смелым, сильным и равным, с кем клялись не пить и не курить, мечтали о глупостях и боролись на сене, купались, мокли под ливнем, сидели у костра, трясли кислые дички, искали клады в немецких окопах.
И что? На что способны наши голосовые связки?! Вывякивать разные пошлости на уровне
                ДНЕПР-ТРАНСМАШ-ЧЕМПИОН!
                потирая рукой застриженную голову.
Н-да! В всё ж таки здорово! Теплынь и вкус травы. Сейчас пойдем искупнёмся - и по домам. Пусть там, у СЕБЯ дома матюкается и упивается бутылочкой водки. А тут - нет! Тут - он всё тот же друг, и сидим мы на том же Днепре, и таскаем тех же бычков. Вот только состарились.
Но ты же мой друг, Лёшка!