Страх

Страх.

Тишина. Поздний вечер. Вы сидите в любимом кресле, закинув ногу на ногу и читаете этот рассказ. За окном темень поглотила редкие фонари и за облаками скрылся тонкий месяц. Стоит такая тишина, что слышно как где-то вдалеке лает собака, изредка ветер лениво перебирает листвой словно, вспоминая давно забытую мелодию. Вдруг где-то сбоку скрипнул паркет. Молнией проноситься мысль ведь дома никого нет. Вы медленно поднимаете глаза и стараетесь повернуть голову в сторону шума. Но назло стоит такая мертвая тишина, что каждое ваше движение отдает громовыми раскатами в голове. Вот хрустнули затекшие шейные позвонки, вот вы с великим шумом закрыли книгу. Вы чувствуете спиной, чей-то злобный взгляд, по телу пробежались мурашки, вас медленно прошибает холодный липкий пот. Вы решаетесь действовать, надо взглянуть страху в лицо. Вы медленно привстаете и стараетесь повернуться назад встретиться с взглядом …
Все происходит словно во сне. Вы медленно размеренно поворачиваетесь и видите… приоткрытую дверь в темный коридор. Приоткрытая дверь! … Вы ведь прекрасно помните, что закрывали её. Ясно, за дверью, в темноте сидит кто-то и поджидает вас, но вы ведь не боитесь его, вы собравшись с силами, решаетесь выйти и увидеть его, разогнав тьму одним лишь щелчком выключателя. Вы уже сделали шаг вперед к неизвестному, вы полны решимости и храбрости. Как вдруг что-то с грохотом, сравнимым с пушечным выстрелом, падает сзади. Вы мгновенно, оборачиваетесь и сразу понимаете, уязвимость вашего положения. Некто броситься на вас из тьмы коридора. Вы мгновенно бросаетесь к двери и рывком закрываете её, машинально задвигая задвижку. Вы спасены. На лице расплывается удовлетворенная улыбка. Но тут новая мысль, словно цунами сметает радость победы. Как волчок, вы крутанулись назад. Он где-то сзади… вы нервно перебегаете взглядом вещи. Нет, они все на месте… вдруг раздается, какой-то шелест ваши глаза мгновенно уловили движение. Это книга, которую вы читаете, положили второпях на подлокотник и она упала, разложившись веером. Как всё глупо, как я мог испугаться какого-то скрипа, шума упавшей книги. Увидел бы вас кто-нибудь со стороны умер бы со смеху, корите вы себя сами, опустившись на коленки, поднимая книгу. А она раскрылась именно на той странице, что вы и читали – на начале рассказа Страх. Вы думаете, что страшного можно придумать… но тут ваше размышление прерывает чьё-то недовольное хмыканье. Вас сразу пробивает озноб. Вы медленно поднимаете взгляд со страницы, причем одновременно с книгой. Словно книга стала вашим шитом против страха. Наконец вы оторвали взгляд от книги и встречаетесь глазами с … глазами Автора. Да это именно он. Автор сидит в вашем любимом кресле, облокотив голову на левую руку и лениво произнося слова говорит: “знаете Читатель, а у вас неподдельный страх в глазах, можно сказать таки панический…” Тут ваши нервы не выдерживают и вы падаете в обморок, все так же держа книгу на нужной странице.
Монолог Автора: “Страх - это главное чувство человека. Не будь его, не было бы человека. Страх охраняет, оберегает его. Мы боимся нового, неизвестного. Посмотрите, как мы говорим про смельчаков. Да он  безумный храбрец. Заметьте безумный. Значит нормальный человек – трусоват. Вы скажете, но никто никогда не назовет труса умным, предусмотрительным. Нет мы назовем его просто: да, он жалкий трус! Но я сразу приведу такой довод: самому лучшему надсмотрщиком за рабами был выслужившийся раб; так и человек, чем сильнее он хает трусость, тем трусливей он. Страх – это стержень цивилизации. Первый человек обтесал камень, зачем? Чтобы подавить страх быть съеденным хищником. Да посмотрите как развивается жильё человека от не надежных хлипких шалашей и страшных пещер с их обитателями до многоэтажных домов. Квартира, что скорлупа защищает человека. Город - что огромная гнездо, защищает общность людей. Но только дайте человеку остаться одному в темноте и в тишине. И всё, в нём останется только страх. Да заметьте, сколько существует разных страхов, боязней. Вот взять, к примеру арахнофобию – ну это боязнь пауков, так некоторые люди просто цепенеют, увидев безобидного паука. Хотя я и сам боюсь насекомых. Вы только представьте, лежите вы под сенью дерева в гамаке, полуденная жара разморила вас, вы лежите и дремлете, мечтая о чем-то возвышенном и в это время на вас падает какое-то многоногое, усатое и с фасеточными глазами… Вот так-то! Я уже не говорю про остальных братьев наших: змей, лягушек, мышей, слизней и т.п. А боязнь высоты? Ведь любой человек может пройтись по широкой доске, не оступившись, а если её перекинуть через близ лежащими многоэтажками; то все, человека бьет озноб. Да, что там высота, человек боится всего: темноты, мутной воды, огня, урагана… все это можно свести к простой формуле – не-из-вест-но-сть. Что там, как оно поведет себя, опасно ли оно, и здесь срабатывает инстинкт самосохранения или иными словами страх за свою жизнь. Но самое интересное человек боится своего собрата, да что там говорить сам себя. Можно и здесь сказать срабатывает на подсознательном уровне – инстинкт самосохранения. Но что вы скажете, почему человек боится себя мертвого – когда его собрат из одушевленного стал неодушевленным, стал вещью. Откуда эти сказки про оживающих мертвецов, зомби, духов, привидения, домовых, леших, водяных, вампиров, вурдалаках, упырей, оборотней, волколаках, чертей, демонов, дьяволов, колдунов, ведьм … список можно продолжать и продолжать. Откуда эти страхи несуществующих явлений?
Я, не знаю, что скажете вы – всезнающий Читатель, но мое мнение таково: человек, не может бояться несуществующего, значит что-то есть, но оно до неузнаваемости изменено ”

“Нет, мне не страшно. Томми не будет обзывать меня трусишка-зайчишка”. Трусишка-зайчишка – звонкий голос Томми так и продолжал звучать в его голове. Джонни еле пробирался сквозь заросшую тропинку, еле освещаемую луной. “Да, я возьму оттуда, что-нибудь оттуда и покажу Томми, какой я смельчак. И вообще приведений не бывает.” – подбодрил себя мальчонка и раздвинул очередной куст и тут он увидел пустые глазницы окон заброшенного дома, который тут только так и называли не иначе, как проклятый дом старьевщика. “Да, я принесу Томми одну из вещичек старьевщика, вот побледнеют все остальные от страха, да и скажу … что видел приведение, какие они глупые и даже Томми, хотя он и старше на два года, они ведь испугаются – намочат штанишки. А я ведь знаю, что приведений нету, не бывает, мне отец так сказал” – думал Джонни, входя в дом, наступая на обвалившуюся дверь. Внутри было пусто и тихо. Выглянувшее из-за тучи луна осветила что-то тускло светившееся. Мальчик приблизился и увидел лежащий на полу зеркальный шар – елочную игрушку. Вытерев рукавом толстый слой пыли, Джонни взглянул на шар и увидел свою размазанную бледную физиономию. Что-то шевельнулось за его спиной. Джонни обернулся и увидел… какую-то мерцающую, белесоватую тень. Шар выпал из рук мальчонки и тот с диким воплем вылетел из дома. Конечно он не услышал шепелявого голоса приведения: “Мошешь вшять его шебе мальшик”

Ночь была безлунной, только яркие созвездия звезд освещали дорогу слегка подвыпившему путнику, бредшему по лесу и уже давно сбившимся с пути. “Надо же, было мне задержаться у Коростеловых. Они ведь знают какая у меня Люба. Ведь потом не докажешь, что у них ночевал. Да ладно быстрей бы до дома добраться” И тут Михаил вышел из леса и оказался у ограды кладбища. “Надо же, как я заплутал. К кладбищу вышел, но теперь не далеко. Подожди, Любушка, скоро муж твой придет.” Перелезши через невысокую ограду, Миша Стрелков хмыкнул: “Интересно. А ведь не боюсь. Ночь. Кладбище. А тороплюсь я, нечего бояться и так дома трепка будет – куда ходил, поздно так и выпил …”
Безмолвие повисло над кладбищем, только грузные шаги Михаила нарушали спокойствие мертвых. Внезапно он увидел тусклые голубоватые огоньки. Обернувшись, Миша увидел другие, причем он успел разглядеть ближайший – неровный формы шарик, наполненный светящимся газом, летящий за ним на уровне человеческого роста. Перекрестившись и тут же выругавшись Михаил побежал через могилы, но вскоре споткнувшись Миша упал, погрузившись руками в свежевырытую землю. Тут он почувствовал, как земля заколыхалась под его руками. Тут Михаил Стрелков отрезвел и побежал прочь, смутно догадываясь, что же это могло быть.


Ноябрь 1997.
Гуненков  Евгений