Гадость первого признания... Часть 2 Глава 1

                *******


   Как?  Нет.  Вот. -  Что  ты  этим  самым  сказать-то  хочешь?  Что?  Да.
 Э – Э - Эй, да  не  гони,  дай  мне-то  сказать,  тебя  ж  не  было  там-то  ведь…  Ведь…
   
   В  сельских  школах,  в  отличие  от  цивильных  городских  начальных  и  средних   учебных  заведений, нет  привратников.  Бабушки-вахтерши  не  в  счет.   Врата  нараспашку, заходи  любой  -  родитель  и  хулиган, авантюрист, бывший  ученик - переросток  недоумок,  друзья,  враги, бандосы,  меценаты,  шлюхи  рублевые,  сутене-ры,  политагитаторы  и  наркоторговцы...  Все  сюда!  Вход  открыт!
   Но  никому  на  ***  не  нужна  эта  богадельня, никто  не  появится  у  ворот  замка, одни обрыдлые  лица.  Ужасающая  пустыня  пустоты.  Однако люди  здесь ползут  к  концу  пути,  которого  нет.  Разговаривают, у  них  есть  желания, мечты, маленькие  тоскливые  праздники.   Они,..   когда-нибудь  они  все  загнуться.  Бля… Я  действительно  не  желаю  им  худого.  Это  неизбежность,  всего  лишь  разочарование  небольшое, несвойственное,..  неяркая  заторможенность…  реакции  несформировавшегося  мировоззрения.
   
   Затеяв  всю  эту  блевотину  со  школьной  деятельностью,  как  затесался  я   сюда,   каким  таким  пассатом  меня  занесло  в  Бесприютинск,  я  еще  слабо представлял, да почти  что  и  совсем  не  представлял, во что же действительно вляпался.  Какая  каторжная  нервотрепка  меня  ожидает.  Что же будет,..  когда  вскипит  наконец-то  разум?  Ну, а  ты  уж  верно  считаешь,  что  Зайцев  совершенно случайно  затесался  в  эту  убогую  учительскую  тусню?  А?  Ты  действительно  полагаешь  случайно?
   Как?  Я  что-то  тебе  сказал?  В  воскресенье?..  После  полдника,..  что  думал  начав  работать  учителем?  Нет.  Совсем  нет. Я  ни  о  чем  таком  и  не  помышлял, и  трепета  не испытывал.  Мной  просто  манипулировали окружавшие меня  людишки,  по-своему   великодушному   усмотрению-хотению.  Ловкачи!   Я   не  оказывал  сопротивления,  мне  было  все  равно,  ровным  счетом.   Ну  думал  конечно  че-то  там  себе, размышлял о судьбах.  Какого  дьявола,  сколько  можно!  От  постоянных, тяжелых,  размышлений  устаешь  не  меньше  чем  от  запойного  бухалова.
   Вот  закончил я Университет. Правда сначала он назывался  политехом, а  уж  потом,  то есть  теперь  он  гордо  и  крикливо  именуется  Универом.  Короче, я  корячился  там  пятеру, ну  и  все  короче,  диплом  защитил. И  что  дальше?  Да ничего,  ровным  счетом.   Романтический  идиотизм  я  проебал  на  первой  же  сессии.  На  втором  курсе  рассеялись  последние  жидкие  иллюзии.  Уже  тогда,  где-то  в  конце   второго,  начиналась  сегодняшняя,  по-взрослому   серьезная   и   по-взрослому же скушная,  игра.  Третий  и  четвертый  курсы  -  Зайцев  пил  беспробудно, чем  и  заслужил  славу  первого  алкоголика  в  группе.  И   вот  наконец-то  на  пятом,  непонятно  зачем  придуманном  (целая  толпа  пятикурсников  год  устало тусовалась  не   зная   чем  себя   занять,  словно  заблудившиеся  овцы  без  пастуха ),  я   понял,  что  учился   не  тому,  и  не  там.   Пять  ТАКИХ   лет,   расстрелянных   вхолостую, глядь, и  ты  уже  вступил  во  взрослую  жизнь.  Система,..   гниль  и  плесень.
   Свершилось, еще  несколько  сотен  "надежд"  страны  демонстративно направили  по  Великому  Пути, на,..  на  соседнюю  свалку.  И  это  кто же? Отборнейшие  подонки -   высочайшие  педагоги  -  взяточники  и  лицемеры.  И  вся  эта  несимпатичная  шушера напоследок  прокаркала  нам  душеблятьщипательные напутственные  словеса, что-то навроде  того, что б не забывали,  мол,  заглядывали  хоть изредка, поможем,
(это  эти-то,  беспонтовые,  гибеллиновы  деятели)   в  случае  ЧЕГО.  Ага!  Помогут! Точно. Жди  второго  пришествия,  помогут,  как  же,  уж   вам  ли  говорить.  Помошнички!  Чм……
Вам  бы  кто  помог  в  вашей  убогой  серой  жизни.  Никто  впрочем   на  реальную  помощь-то  всерьез  и  не  надеялся.  И  все-таки  некоторые обращались, наивные...
   А  это  шикарное  название  -  "свободный  диплом"?  А?  Что?..  Как  вы  сказали?
Мне  послышалось  что-то  о  свободе?  Вот  ты,  да  ты,  знаешь  что  означает  свободный  диплом?  Это...  Это означает,.. - да  ни  ***   это  не  означает.  Малыш, ты  обречен. Обречен на  многодневные безрезультатные  хождения  по сказочным учереждениям, заискивающее  тыканье "собственной  свободы"  в  заплывшие засаленные  рожи  начальников (присосалась  ****ота),  уговоры,  убаюкивания,  взывание  к  человечности  (вы  же  сами  были  молоды...),  приведение  неубедительных  доказательств   многообещающей  замечательности...   Где   теперь   мои   сокурсники?  Добились  ли  чего?   Ведь  были  и  действительно  подающие   надежды,  но,.. - но что  ни  поколение  -  то  потеря. 
   Собственное  равнодушие  раздражало  меня.  К  чему  мне  этот  диплом?   На  ***  мне  его  свобода?  Куда?  Зачем  я  шел?
   Каждый  божий  день  жизнь  начиналась  для  меня  заново.  Глубокие 
чувственные  переживания  по  поводу  судьбы?  Хотя  вряд  ли.  Полная, полнейшая  апатия  и  безразличие, нешуточная  опустошенность  и  постоянная  сонливость  -  вот  они, мои  тогдашние  атрибуты, все  здесь. Ничего  не  забыл?  А-а,  ладно.  Когда  какие-то совершенно посторонние  люди  решали  мою  дальнейшую судьбу, я  не  дергался  и  не  возбухал.  Зачем?  Разве  есть  разница?  Так  я  думал  тогда.
   В  оконцовке  они  там   видите  ли  соизволили  решить,  что  мне  самое  место  в   учителях.  Что  ж,  не  худший  вариант  для  скучающего  юноши-бездельника.   И  я,  не думая,  согласился, тогда  я  на  все  был  согласен, лишь бы  от  меня  отъебались.
Все  эти  суетливо-визгливые  хари...
   Правда  вот,  в  то  же  самое  приблизительно  время   у   новоявленного  педагога  обнаружился  (ой некстати),..   обыкновенный  авитаминоз.  Я  прямо  захлебывался  кровавой   липкой   жижей,  мучительно  душившей   горло.   Моя   ротовая  полость  стала сильно смахивать на  неэстетичное  влагалище  в  период обильной менструации.  Скромная   плата  за  порочный  образ  мыслей.    Но  ничего,   это  ничего,  не  иметь работы  все  же  намного  хуже, чем  не  иметь  здоровья.  Я  же  молод, и уже  так  зависим...  А  без  грошей  так  и  совсем  никуда.  Как  быстро они  меня  опутали,  как  ловко-то.
   Ну  и   работенку  они  мне  подкинули!   Ай  и  спасибушки!  Спасибо  ребятушки,  от  души,  на  славу  постарались. Вовремя  подсуетились.  Ладно  подогрели,  проя-вили  заботу,  ничего  тут  не  скажешь,..  против.
   Я  мчался  как  раненный  олень  в  этот  долбанный Бесприютинск. Чуть не опоздал на  "свой"  первый  урок,  да  что  там,  я  чуть  не  забыл  что  учителем-то работаю... Со  мной  вечно  такое:  сидишь, чалишся,  ждешь  до последнего, и  когда уже  оказывается  давно  надо  быть  на  месте  -  ты  только, только, еще  нехотя, напяли-ваешь  штаны.  Бац!   Хоп!  Быстрее,  еще,..  надо  скакать...  На  попутках,   галопом,  легкой  рысью,  трусцой,  пятки сверкают,..  -  повезло, не опоздал. Задыхаясь, взбегаю  на   школьное  крыльцо  -  успел.  Все  ж  таки  успел,  сукин  сын!  Ух  блин  на фиг  черт!
   Громыхает  школьный  звонок  -  такой  старенький  доисторический колокольчик,  я - пулей  в  аудиторию. Десять,  пятнадцать,  двадцать пар  лукавых глаз...  Лихорадочно вспоминаю-перебираю  множество  руководств  и  инструкций,  подарки  услужливых  коллег-наставников,  по  правильному  (как  надо)  проведению  урока,  а  с  памятью  у  меня, надо  признать,  в  таких  делах  не  очень.  Конечно,  сказать-то  оно  мне  всегда  есть  что.  Нашлись  бы  слушатели.
   Вот  так  вот.  Да.   С   того   самого  момента   я  погрузился   в  неактивную  среду  посредственного  поселкового образования. О,  о  мой  несносный, прекрасного тут  еще  поискать. Только  не стоит  ничего  такого  себе  придумывать,  первый  опыт,..  этот  урок  оказался  таким   же   как  и  десятый  и  тысячный,  и,   -   в  первом   нет ничего  интересного  и  особенного, исключая  лишь  яркий  непередаваемый  окрас  новизны  ощущений.  И  все  же,  это  было  интересно,  этот  первый  мой,   в  роли
учителя,  урок.  Ну,  может  интересно  это  не  то,  не  совсем  верное  слово,  но… 
    Посмотри,  как  интенсивно  и   радостно  тетки   в   учительской   подпрыгивают  на  раздербаненных   временем   и  педагогическими  несимпатичными   задницами  табуретках. Так они это,  выражают  эмоции  о  моем, зайцевском, зачине. Дружные  дружественные  взвизгивания,  молодец  мол,  пожелания  на   будущее,  как  же  без  них-то  (по-ихнему,  бля,  все  только начиналось),  без  пожеланий  ведь пожалуй и никак  нельзя.  Я?  Я    ловко  выдавливаю  из  себя   улыбку.   Мое,  пресытившееся  обстоятельствами,  мутное  сознание  -  тишь  да  гладь  морская.   Вот  ты...  Эй!   А  куда  же  запропастилось  жадное  стремление  к  идеалам?  Целям?   Рубежам?  Где,  в  каких  отстойниках,  возвышенные  страстные  порывы  присущие  племени  младому?  Зажигательная  брехня  стариков. Пустое.  Ты!  Твой  запальчивый озлобленный  тон!  И  оставь  ты  только  в  покое  тупое  ****ское  боданье  за  барахольный  трон.
   Взрослые  игры  -  тугоплавкий  торг  за  прибыльную  грядку.  Однако  я  не собирался  принимать  какое  бы-то ни  было  участие  в  их  говеннейших  игрищах. Это  не  для  таких  как  я.   Теперь  у  меня  уже  свои  счеты  со  всеми  шутами  от  образования,  где  в  каждой  шараге  свой  сволочной  коллектив.  Мне  с трудом  удавалось сдерживать  рвотные  спазмы.  Этих  учителишек  невозможно  было  рассматривать без пары  толстенных  тонированных  линз. Шарашкина  контора. Нет, нет...  шайка сельских  педерастов  -  зрелище  не для  тургеневских  барышень. Тряпочные  поскребыши, натуральные маньяки, не перестающие  вопить  о  собственной  нравственности. Жалкие, жалящие  в  спину, исподтишка. Однако, откуда  в них столько  говна?  Гнили?  “Нехорошестей  разных?..”
   А  Ксения  Степановна  (Ксюша)?  Не она  ли, классная  шестого-"Г", та самая,  которая  прыгала  на  любого, без  разбора, самца  (и  не  только  в  школе), словно ди-кая  кошка, не  она  ли  -  ****а,  буквально  не  давала  проходу  "молодому  специалисту". 
   Эта  шарахнутая  текла  как  Ниагара.  Ее,  плохо  скрываемые  маниакальные  наклонности,  вероятно,  и  самой  ей  доставляли  не  так  много  радости.   Она  могла   завестись от  упавшего  внезапно  карандаша,  от  книжной  расписной  закладки, на  прыгающего  Эйнштейна,  да от  чего угодно. У помешанных  на ебле  -  ничего святого  -  одно  сплошное  ****ство  в  голове.  Но  я   никак  не  мог  увязать  воедино  ее  постоянное  дикое  желание  ****ься  с  натуральной  (без  показушных  побрякушек)  проникновенной   религиозностью.   Говорю  тебе,  без  ****ы,  она   даже  во время  очередного отчаянного  совокупления  не переставала  обращаться  к  своему  неведомому  богу.  И  не  какими-то  там  затертыми, -  "Боже! Боже!"  -  Спаси,  там,  и  сохрани,  прости  господи.  А  выходило  так,  будто  эта,..   О!  это  была  настоящая  дрянь,..  как  будто  она  трахала  собственного бога,  как  какого-нибудь  сраного  спившегося  сморчка.   Так  она   выражала   свое  отношение  к   этому   миру.  И   ей,  притом,  далеко  не безразлично  было  "общаковое  мнение".  Эта  Ксения  Степановна  совсем  не  пила  вина,  по  крайней  мере,  не  была  замечена. 
   И  вот…   
   В одну  из  пятниц  короче, мы  вместе  заканчивали  работать,  у  нас  обоих  последние  часы,  вот тогда-то она  и  изнасиловала  меня. Да, я  тебе  все-таки  расскажу,  как  она  меня  ...ахнула.  Ну  одеваю  я,   значит,  свое  потрепанное   дедовское  пальтишко,  последний   урок  отработан,  детки  с  боевым   гиканьем   разбегаются  по  домам, остервенело  лупя  друг  друга  потфелями-рюкзаками, и  Ксюша  заходит   в  учительскую, подозрительно  хитро  поглядывая  на мои  жалкие  лохмотья.  Дурные  головки  маленьких   мерзавцев   трещат  словно  арбузы,  мое  терпение  лопается,.. -  гнойный  нарыв   прорывает.   Ситуация...  Сумасшедшая   чертовка   лавой  надвигается  на  загипнотизированного  Зайцева.  Ч-черт,  я   уже  догадывался,  что же  произойдет  дальше,  я  был  наслышан  о  Ксюшиных   выходках.  Черт   возьми, мне  уже  не  до  шуток,  как  бы  ноги  унести  отсюда.  Но  как?
   А  она,  эта,..  с  позволения,..  так  называемая, классная  дама,  ей  же  не  вжуешь  вот  так  вот  сразу,  что  ****ься  не  хочется  совершенно,  что  она,  и  именно она,  не  вставляет  меня  ни  на  зюндель,  да  и  что  не  "классная"  она,  и  никак  уж  не  дама.  Но сейчас,  в  учительской,  где  кроме  нас  двоих  никого:  я  -  жертва, а она,  слышишь,  она  -  неумолимо  прет  на  меня  словно  судьбоносный  мутант-вершитель.  ***ватенькое  дельце-то.   И  я  прекрасно  понимаю,  что  ни  за   что  мне  не  отмазаться  от...  У  этой  разгоряченной  бабы чудовищная  хватка, мощные  томные  колени  шлюхи  оплетают  мое  безвольное  тельце,  она  прямо-таки  надевает меня  на себя.  Как  куклу, как  учебный  анатомический экспонат. Маньячка, я  даже вспотел  от  возни.   Как  свой  собственный  вибратор  погружает  она   мой  маленький  невзрачный   хуишко  в  свою  бездонную  ****ищу,   по-хозяйски  деловито  похлопывая-подталкивая  меня  нетерпеливой  ладошкой.  Тварь!   Мне  сразу  стало  как-то тоскливо,.. в  ее обширной промежности  сыро  и  неуютно,.. такое  впечатление,  точно  меня  одного, помимо  воли,  затащили  на  экскурсию  в  мрачную, всеми  забытую пещеру.  Она  двигается,  пот  -  крупные  соленые  капли,  стоны,  и  вонь, и
быстрее,  а-а-ы-А...  Она  кончает,  она  благодарно  ласково  шепчет  мне  -  " Женя,  Женя-а,  Женеч-ка-а-а...", и  ее  перекрашенный  рот... этот  утробный  голос  -  еще,  ей  не  терпится,  ей  хочется  еще.  Еще.  ЕЩЕ.
   "Еще  Женька!  -  вопит  она  -  ну  же  Женечка,  ну...  там,  так,  вот,  там, 
да-а..."
   И  мне  пришлось  сосать  ее  невкусную (она  оказалась почему-то  невкусной) пересоленую ****у.  Я  не  то  чтобы  делал  такое  впервые,  кое-какой  опыт  имелся, но  сейчас, с  этой  Ксюшей,  я  просто  не  мог  вынести  всего  этого...  Тьфу!   Хватаю  учебники  и  резко  смываюсь, оставив  дамочку  в  довольно  пикантной позиции; на  Эйнштейновском  столе, без  трусиков,  с похотливо раздвинутыми  ляжками  и, наверное, с  ненавистью  и  изумлением  во  взгляде. Ну  дела,..  на  ходу  зас-тегивая  неподдающуюся  ширинку.   
   Снова пехом  в  город.  Два  часа, бля, целых.  И  ведь  ***  кто  подбросит.  Жрать  хочется   ужасно.  Что ж  такое-т?..  Я  затягиваюсь  сигареткой,  всего  две  осталось  в  пачке,  улыбаюсь  -  "ничего  личного  -  только  работа".   От   рук   заметно  несет  ****ятиной.
   Декабрьский   ветер   завывает  над  столбами-соснами,   коричневый   протухший снег  магнитом  липнет  к  негреющим  ботинкам,  холодища,  джинсы  отвердели  в  нежелании  функционировать.  Изредка  проносятся  мимо, слепя  светом  и  зло урча,  механические   чудовища   двадцатого  столетия.   Снег   и  мысли  скрипят  под  ногами. Десять минут,  двадцать,..  я  впадаю  в  транс сентиментальных  дорожных  дум.
   Презрение,..- мои  дурацкие прозрения, мой несчастный опыт  тысячилетних  тасканий  по Вселенной,..  его некуда  засунуть, стоит  ли?  что  с  ним  вообще  делать?  Ослепительные  вспышки  здорового  сознания,  яркие   как  двести  тысяч  миллио-нов  световых  лет,  кипящие,  булькающие,  перемешивающиеся  вялотекущей  обыденностью,  байда,  бессознательным  пребыванием примерного гражданина  в стране,  где  сам   смысл  существования  превратили  в  попойку.   Морозит.  Я   упрямо  и   довольно   грубо   боксирую  с  тенями,  как   когда-то  с  энтузиазмом   проводил   жестокие  поединки  с  людьми,  обливаясь  потом  и  слезами...  А  тут  еще  откуда-то  припевец  возник:  "  О  я  как  брат 
                Обняться  с  Ницше  был  бы  рад! "
Хер  его  знает,  может   я   и  еще  там...  с   кем...  Ну   да  и  уже  не   важно,  не  так  важно...  Даже  то,  что  ты  сочтешь  меня  за  мизантропа.  Даже  это.
   Из  безумия  возрождается  ум  такой  кристальнейшей  чистоты,  что окружающие   зеваки  (О!  Я  вижу  это)  причмокивать  пердеть  и  показывать  сальными  пальцами.   И   до  тех  пор  будет  продолжаться   сумрачно-шумный  балаган  пока  им  не запретят,  не  пожурят,  не  отшлепают,  но  и  тут  они  проявят  изворотливость семейки  Борджиа,  а  я...
   Я  вновь  приобрету  иллюзорные,  видимые,  причины  для  бытия  земного.  Для
того, чтобы  жить. С тобой, и  со всеми  ними.  Мутация  началась, очередная
программа  запущена.  Это  война. И  опять  какая-то  ватная.  (Матная.)  Не стоит, не теперь,  не  сейчас. 
   Уже  три  ночи,  завтра  на  работу, но  не  спится  мне  почему-то. Что же  делать:  и  спать  не  хочется,  и  занять  себя  чем   не  знаю.  Так  неуютно.  А  тут  еще  авитаминоз  прошло весенний  вспомнился, или нарушение обмена  веществ  -  пес его  знает. Как  попеременно,  то  на  правом,  то  на  левом  глазу,  то  на  верхнем  веке,  то  на  правом  наливались  спелые  болезненные  ячмени.  Иногда  я  даже  не имел  возможности  видеть  что-либо. Как  фурункулы, плавно  переходящие  в  карбункулы,  обсыпали  мое  тело.  Ту   весну  я  надолго  запомнил.   Целый  урожай  гнили! 
Мне  бы  тогда  не  вылезать  из  дома,  но  обстоятельства...
   Короче  я  валю  баиньки.  Спать.  Спать.  Спать.