Листок третий. подогретое отрава
Вот один раз история у Раковых приключилась. Приболел младший из них, простыл где-то маленько (не так чтоб уж очень). А когда у кого-нибудь из Раковых температура подымается выше 36,6 — это катастрофа: сразу в постель, завалиться шоколадками, морсами, соками «Santal» (потому что дорогой, а не потому что хороший), и — заморские таблетки молочком запивать (ни в коем случае водой — это может привести к летальному исходу). А молочко холодное тоже вроде как не положено (ну это-то хоть всем понятно, что холодное молоко больным пить негоже). Но тогда ведь, по логике, — если оно холодное, то его надо слегка подогреть!!! Неужто не понятно?! Вот сиделка пришла к больному (температура у него уж к 37-и приближается, катастрофа!!!) — открывает холодильник, достаёт молоко (свежее, 3,2% жирности, как положено — в семье иногда такое молоко употребляется, честно говоря, только не в чистом виде, а при замешивании в какой-либо продукт — типа соуса или в творожок, или йогурт разбавить, чтобы запах этих вонючих ягод не чувствовать). А так как молочко холодное, 3,2%, то сиделка без спроса влила его в мисочку и поставила на полминутки на огонь — подогреть. Ну, подогрела до комнатной температуры, перелила в специальную чашечку фарфоровую, а в центр чайной ложечки положила таблеточку (заморскую, которая в аптеках в десять раз дороже обыкновенной российской, что все мы при простуде пьём) и всё это понесла к изголовью Ракова (температура которого, напоминаю, катастрофически колебалась уже где-то между 36,8-ю и 36,9-ю градусами). Мертвенно-бледные ноздри больного тревожно трепетнули, глаза из-под одеяла оценивающе сверкнули на принесённое сиделкой снадобье (не отраву ли какую несёт, стерва?!) и губы брезгливо коснулись края чашечки с молоком комнатной температуры (здесь необходимо предупредить читателя, что сиделка, прежде чем подавать подогретое молочко, предварительно провела пробу и убедилась, что продукт — не шелупонь какая-нибудь, а свеженькое).
Истошный крик больного и резко отставленная прочь чашка заставили торопливо приковылять в комнату, где находился больной, старшего члена семьи Раковых (мамочка была, как обычно, на работе). Сиделка, широко распахнув глаза и ничего не понимая, наблюдала следующую сцену:
— Молоко кислое!!! — орал больной, увеличивая от перевозбуждения температуру тела. — Вон его!!! Вон!!!
— Не может быть, я пробовала… — глупо оправдывалась сиделка.
— Отец, а ну пробуй! — приказал больной.
— А что тут пробовать, — подал авторитетный голос знаток молока любых температур и концентрации, — если молоко хоть чуть подогревается на огне, то но скисает. — И рыгнул перегаром.
Сиделка остолбенела:
— Как это?..
— Идиотка! — голос отца семейства Раковых приобретал металлический оттенок. — Какой же дурак кипятит молоко, прежде чем подать больному?!
— Я не кипятила, я только подогрела, — чуть не плача, оправдывалась сиделка.
— Ах, подогрела, тварь?!! Призналась, значит?! На огне, небось, грела, да?! Отвечай, сволочь!!!
— Угу, — в ужасе промямлила сиделка.
— Вот твоё молоко сразу и скислось, кретинка, — отец семейства буровил виновницу взглядом, не в силах сфокусировать его на чём-то одном.
— Ну ведь не скислось же, я пробовала…
— Скислось, — капризно сказал больной. — Ты отравить хотела.
— Конечно, сын, скислось. Эта дура его грела. Обезлюдела совсем!..
…последнее, что успела подумать несчастная, выбегая из квартиры Раковых куда глаза глядят: «меня ж предупреждали, боже мой, меня ж предупреждали…»
И слёзы невинности крупными бусинами мыли её обиженные ноздри…
Свидетельство о публикации №201091400164