Колдун. I. Беглец

Я споткнулся о невесть откуда взявшийся под ногами камень и, растопырив руки, упал на грязный тротуар, разбив скулу об асфальт и на миг потеряв сознание.
Я с каким-то чувством безысходности фиксировал, как сзади тяжело грюкают ботинки преследователя, как облачком пара вырывается у меня изо рта нагретый бегом и страхом воздух, как воняют обгорелые спички и смачный плевок у меня под носом. Новая волна страха толкнула меня, обрывая колени и локти, дальше по грязной улочке с парящими зловонием переполненными мусорными баками, спотыкающегося и бессвязно бормочущего от страха. Я дико озирался, отчаянно ища спасения. Я не знал, кто он, обладатель тяжелых черных армейских ботинок, бегущих сейчас за мной по пятам.
Он бежал за мной молча, методично, аккуратно вписываясь в повороты, перепрыгивая лужи, но не отставая от меня ни на шаг, а наоборот, неумолимо приближаясь. Он уже дважды дотягивался до меня, каждый раз оставляя в своих руках трофей: сначала мой школьный рюкзак, потом куртку. В следующий раз трофеем буду я сам. Я это чувствовал. Я выдыхался. Его ботинки бухают уже за самой моей спиной!
Я, зацепившись за ржавую водосточную трубу, резко свернул в темный проулок. Труба жалобно скрипнула, и тот отрезок, за который я ухватился, со скрежетом упал в грязную лужу, созданную этой же трубой, обдав меня со спины помоями. Я же остановившимся взглядом смотрел сквозь проволочную сетку, судорожно уцепившись за нее сведенными пальцами. «Вот и все», — пронеслось у меня в голове. Я затравленно обернулся. «Вот и все… Вот и все…», — надсадно бухало в черепе.
Мой преследователь, засунув руки в карманы кожаной куртки, спокойно приближался ко мне, уверенный, что я уже никуда не денусь. Я тоже был в этом уверен. Я не мог разглядеть его лица — за его спиной светил мутным светом фонарь, больше сгущая тени, чем разгоняя их. Человек остановился в двух шагах от меня. Не взглянув, не сказав мне ни слова, он достал из кармана пистолет («револьвер», — с отчаянием отметил я) и, словно отсчитывая оставшееся мне время, принялся вставлять туда патроны. Захлопнув барабан, он огляделся вокруг и, заметив пару светящихся окон, полез в карман снова и вынул оттуда глушитель. Я почувствовал, как по ногам бежит горячая жидкость, затекая в ботинки и наполняя воздух ароматом свежей мочи. Мне было двенадцать лет, я мог себе это позволить, ведь никто не хочет умирать в двенадцать лет. Человек посмотрел на часы.
Сверху послышался неясный шум. Мы одновременно подняли головы. Не было видно ничего, кроме темноты. Она была густая до осязаемости. Пальцы этого человека начали медленно навинчивать глушитель на ствол, тогда как глаза продолжали ощупывать темноту сверху. Дальнейшие события я запомнил до мельчайших деталей — это было как в замедленном кино, хотя продолжалось в течение одной-двух секунд.
Сверху донесся жалобный ржавый вздох, и из темноты вынырнула разваливающаяся водосточная труба, сгибающаяся на сочленениях, как огромный червяк. Один из отрезков трубы падал прямо на моего преследователя. Его движение, по-видимому, было чисто рефлекторным — рука с пистолетом, на котором звякнул недокрученный глушитель, взметнулась вверх, и грохнул выстрел. Я видел, как полыхнуло пламя, ослепляя глаза, как оторвался глушитель и с воем, крутясь, ударился в трубу, крутанув в свою очередь ее. Она же неровным острым торцом впилась в лицо человека, который только что намеревался меня убить. Он не успел даже вскрикнуть: сверху осыпался град полуразломанных кирпичей, и один из них ударил по другой стороне трубы, вогнав ее в горло парня. Я услышал странный булькающий звук, и убийца рухнул на землю.
Дальше все как будто ускорилось. Замелькали обломки кирпичей и трубы вперемешку, завалив тело. Наступила тишина. В ушах звенело от резко прекратившегося грохота и скрежета. Я натужно дышал. Только сейчас я заметил, что ноги меня не держат, горло болит от долгого отчаянного бега, а правая часть лица онемела от удара об асфальт. Что-то оттуда капало на рукав рубашки. Очевидно, кровь.
С култыканьем перевернулся кирпич. Из кучи труб вывалилась ободранная бледная рука со скрюченными пальцами и висящим на указательном пальце пистолетом. Она безжизненно закачалась, и пистолет с лязгом застучал по кирпичам, скатившись вниз. На негнущихся ногах я подошел ближе и снова услышал неприятный булькающий звук. Я наклонился и спихнул верхнюю трубу. И тут же отшатнулся. На меня глядели мутные безжизненные глаза. В них застыло удивление. Рот раскрыт — там было какое-то кровавое месиво, которое толчками выплескивалось наружу, сопровождаемое этим тошнотворным бульканьем.
Внезапно послышался шум автомобиля. По мне чиркнули лучи фар. Я не успел поднять глаза и посмотреть: голова взорвалась, и я полетел в темноту…