Колдун. II. Болезнь

Мне сейчас восемнадцать. Год назад до меня дошло, что парень, который преследовал меня шесть лет назад, не знал меня. Он был «киллером» — наемным убийцей (я смотрю фильмы и знаю, о чем говорю). Я только никак не мог взять в толк, почему он предоставил мне столько времени — почему его пистолет не был заряжен, почему он преследовал меня? Но о его существовании знаю только я. Точнее, о том, что он существовал… В общем, очнулся я тогда в больнице. Мне сказали, что меня нашел один мужчина (такой-то и такой-то, я ему должен своей жизнью, и т.п.) часов в семь — семь тридцать утра. Значит, я провалялся там восемь часов как минимум! Мои занятия в секции заканчивались тогда в пол-одиннадцатого вечера. Я хотел спросить про труп, который должен был быть рядом, но не смог — лицо было перебинтовано, и я лишь простонал. Но, насколько я понял, про труп никто ничего не знал. Там нашли только меня, заваленного трубами и кирпичами. А также мою разорванную куртку и ранец. На мне. И я решил никому ничего не говорить. Мое молчание списали, как шок.
Но мне было плохо. Ночью я не мог уснуть — мне казалось, что в двери бесшумно войдет темная фигура, обутая в армейские ботинки, достанет бледную руку со скрюченными пальцами, держащую пистолет, и, глядя мутными глазами на меня, прикованного к кровати, выпустит мне в голову, точно в середину лба, весь барабан. Я стонал, представляя все это, чем заслужил ненависть соседей по палате. Я чувствовал ее, и вздрагивал, когда они пытались успокоить меня. Иногда их ненависть сменялась жалостью ко мне, но тогда мне становилось еще хуже — я начинал жалеть сам себя.
Ничего, в двенадцать лет плоть заживает быстро. Меня выписали из больницы, но я еще неделю отлеживался дома. Мать ни разу не спросила меня, как я оказался там, и что там случилось. Видимо, не желая бередить рану. Я очень благодарен ей за это. Отчасти то, что я был наедине со своими размышлениями и привело меня к тому, что я есть сейчас. Я часто думаю, но не могу решить: что это — подарок свыше или проклятие? Но все по-порядку.
Разговор шел о моей матери. Да, мне было двенадцать лет. Я отходил. Мать мне помогала. А я вспоминал отца. И думал о том, как бы он вел себя сейчас? Если бы был жив. Я кое-что помнил о нем…
Я слышал, как мать плачет по ночам, когда я просыпался с криком в холодном поту. Мне снился один и тот же кошмар в разных вариациях: тот вечер, армейские ботинки, пистолет, мертвые мутные глаза. Но самое страшное было не это. У меня стала ужасно болеть голова. Наверное, последствия сотрясения мозга от заключительного удара кирпичом в тот вечер. Мне сказали, что мне едва не проломило череп — если бы обломок был хотя бы на сто грамм тяжелее, то…
Но опять же, не в головных болях дело, а в их последствиях. Во время приступа и некоторое время после него я чувствую эмоции людей. Могу уловить их настроение и превалирующее желание. Видимо, я каким-то образом настраиваюсь на них, в результате чего начинаю чувствовать то же, что и источник желания. С первого взгляда это здорово. Но представьте себя на моем месте, когда я еду в общественном транспорте, и в этой толкучке у меня вдруг начинается вышеозначенный приступ. Господи, чего мне только тогда не хочется! Есть, пить; по нужде — и той, и другой; сесть, встать; залезть в карман соседа; чтобы мне сошли с ноги; убрали бы локоть от лица; хочется сразу нескольких женщин и мужчин в разных частях салона и проезжающих рядом автомобилях; хочется домой — на Климовскую-28, в Воронеж, на Кубу, и т.д., и т.п.! Вот это настоящая пытка!
В завершение хочу отметить, что приступы случаются у меня в среднем раз по пятнадцать на день, год назад они происходили пять раз в день, а три года назад это было раз в три дня. Прогрессия налицо. Я стал очень раздражительным. У меня мания преследования. Проснулись страхи шестилетней давности. Я чувствую, что за мной кто-то следит. И руку дам на отсечение: я видел в витрине магазина отражение того парня в армейских ботинках, идущего за мной, но мигом исчезнувшего, как только я обернулся. Опять же, вывод один — у меня начались галлюцинации. Отсюда делаем следующий вывод: долго я не протяну. Всё. Теорема доказана. Аминь!
Да, и вот что я знаю об отце — он мучился от головных болей и умер от кровоизлияния в мозг.