Посвящение 147-ому сонету У. Шекспира в переводе С. Я. Маршака

Сначала ты сидишь у телефона и медитируешь, поедая килограммами виноград, обращаясь к Богу, в которого даже и не веришь - знаешь ли, так можно и лопнуть, или покрыться сыпью, так что сделай так, чтобы он позвонил.
Можно варить овсянку, или мыть полы, или читать что-нибудь детективно-захватывающее, и поглядывать на это чудище-юдище, компактно разместившееся в телефонном аппарате. Покоя нет.
Насобирала кучу каштанов, они такие гладкие, теплеют, если долго держать в ладони. Скорлупа из-под них – две ежеобразные половинки, наполняется виноградными косточками.
Господи не делает так, чтобы он позвонил.
Нитки аналогий мировой истории и литературы, а также примеров из жизни а-ля «Моя семья» тянутся к сердцу, минуя мозг. Нет, я не одна. Сколько нас таких, несчастных, армия: и все сидят в своем одиночестве, и отсутствие телефона можно считать большим везением. Любовь-недуг...
Мы в метро, я заглядываю в твои глаза. Я готова упасть на колени. Я вижу на твоем лице раздражение от бритвы – некрасивые прыщики, и вижу раздражение от меня, а еще твою порядочность (сколько раз я оправдывала себя порядочностью, на месяцы погружая людей в кромешную тьму, в мир около-телефонных медитаций), которая вот-вот - и осилит боязнь сделать больно (результат все той же порядочности, желания играть в джентльмена, показательная цыганочка с выходом). Твои губы превращаются из жизни в смерть (ну, не в самделишнюю, а так, кома на пару месяцев).
Чувствовать боль, наслаждаться болью, хотеть боли. Разведчик во время пытки. Оргазм мазохиста.
Номер телефона из памяти выжигается только кислотой упорных трудов. Мои пальцы зажаты дверью, причем на обеих руках. Или нет, обрубить их вообще к черту, сложить непришиваемо в коробочку, оставить до лучших времен.
Семизначная цифра, и набираю ее, зажав карандаш в зубах. Пустить бы это упорство на общественно-полезный труд, не нужна и точка опоры. Бросаю трубку, заслышав любимый голос. Мне не пятнадцать лет. Поэтому стыдно.
Все становится на свои места, все так хорошо. Появляется новая любовь, не какая-нибудь, а самая настоящая.
Выработаны и макеты разговоров – «Знаешь, я ведь тебе должна спасибо сказать за то, что ты тогда... Да, у меня все хорошо. Нет, даже не просто хорошо, а за-ме-чатель-но! Он – такой человек. За-ме-ча-тель-ный! И если бы ты тогда не..., то я бы с ним, наверное, и не встретилась...»
Или нет, не так. Вложить все это во взгляд – о, спасибо, если ты можешь меня понять... Борьба – и переменный успех – с желанием набрать этот телефонный номер. Нет. Да. Нет. Все-таки нет? Все-таки да.
Все отлично, все за-ме-ча-тель-но.
Со временем и не помнишь даже эти циферки, а набрать их хочется. Старая записная книжка. Компьютерный телефонный справочник. Еще остаются случайные встречи. Макеты не совпадают с разговорами. Ну, как ты? Я...хорошо…кажется... Выяснятся, что я не умею ответить на вопросы, касающиеся моих дел.
Я хочу тебя. Я каждую ночь занимаюсь любовью с человеком, которого (тоже) люблю и которому благодарна.
А хочу тебя. Один знаменитый политик похож на тебя – я записываю на видео его выступления и мастурбирую, глядя в телевизор. Я не могу без тебя. Я хожу по местам, в которых ты тоже можешь бывать. Я одеваюсь так, чтобы понравиться тебе. Я всегда готова к тебе. Я презираю твои привычки, твой образ мышления выводит меня из себя. Меня раздражает твоя одежда, твои галстуки и твои рубашки. Ты ходишь, как заяц, смешно перебирая ногами.
Я люблю тебя. Я люблю тебя больно. Мне не нравится твое лицо и твое тело. Мне не нравится твой голос. Но ты только не молчи, а я буду гладить твое лицо, или сидеть у твоих ног.
И это пройдет, и этого не будет когда-нибудь, и я забуду, забуду, забуду твой телефонный номер.