Девочка в венке из незабудок

Жарко дышал и плавился июль. Большой зеленый луг, оставленный на откуп немилосердному солнцу неженками-деревьями, сбившимися в кучу невдалеке, горел. Всеми цветами, которые только можно себе вообразить. Желтым, сиреневым, багряным, пижмой, ромашками, васильками, оранжевым и дикой гвоздикой, синим и бархатцами. Речка-бирюза огибала, мелодично журча, небольшой холм, и все вокруг пело. Даже облака, казалось, высоко и тихонько звенели от счастья.

Ну, насчет облаков - это я, наверное, загнула. Лучше введем для полноты картины еще один персонаж - маленькую девочку. Это ее голосок звенел радостным колокольчиком. Обыкновенная маленькая девочка. В летнем сиреневом платьице. На гладко причесанной русой головке - венок из голубых незабудок. Глаза... Да нет, никакие они не синие бездны, а два маленьких задорных огонька, зеленых, как луг, с разноцветными скачущими бликами от всех цветов, которые только можно себе вообразить. Они щурились от солнца и тонули в беспокойном море золотистых веснушек.

Девочка в голубом венке сорвала еще один василек и потянулась за колокольчиком. На большой палец ноги вдруг прыгнул-замер кузнечик, и она снова рассмеялась. Она была безоблачно счастлива. Приближалось время полдника, и в лагере ее скоро хватятся. Но ей было вовсе не жалко пропавшего полдника, и строгий выговор, а, может быть, даже наказание вожатой ее совсем не страшили. Она, честно говоря, об этом сейчас и не думала. А думала она о лете, жуках и бабочках, о цветах, о речке, нежно журчавшей под плакучей ивой (интересно, она сама целую речку наплакала?), о неженках-деревьях, которые сбились неподалеку в кучу, как овцы, и заботливо прикрывали друг друга от солнца листвой (вот глупые!), о море, до которого пешком не дойти, а нужно несколько дней ехать в поезде, а еще можно на самолете - так быстрее, но страшно, потому что сверху все кажется очень маленьким и почти ничего не видно, и пилот может не заметить человека, который стоит внизу и машет флажком, показывая, куда самолету садиться... Да мало ли о чем может думать маленькая девочка.

Она потянула ручонку к большой ромашке, но тут же ее одернула - прямо перед лицом с громким гулом, как реактивный самолет, спикировал на желтую головку большущий изумрудный жук.

И от полноты охватившего ее счастья и беспредельного, как сияющий луг, ощущения свободы, девочка, смешно сморщив носик, сорвала венок, запрокинула голову и закружилась-завертелась, разбрасывая вокруг себя голубые незабудки из венка.

А потом была строгая вожатая, наказание, и директор лагеря даже хотел отправить девочку домой, но та же строгая вожатая почему-то за нее заступилась. Но все это чепуха, потому что у девочки осталось главное - воспоминание на всю жизнь. Такое яркое, что когда она стала взрослой, стоило ей закрыть глаза, как она видела и солнце, и речку-бирюзу, и изумрудного жука, и венок из голубых незабудок. И даже ввеснушки на собственном носу, если ей удавалось представить, будто она прикрыла левый глаз рукой, а правый оставила открытым и наклонила голову чуть влево. Она слышала шум листвы и аромат разнотравья и, самое главное, тот пьянящий запах свободы, который она впервые почувствовала, когда кружилась, подставив лицо солнцу и разбрасывая вокруг себя голубые незабудки.

И повзрослевшая девочка решила никогда не выходить замуж и не воспитывать детей - чтобы не потерять навсегда этот хрупкий маленький кусочек мира, потерянный во времени, куда она всегда могла вернуться. А она часто туда уходила. И возвращалась обратно помолодевшей лет на десять, а глаза ее лучились всеми цветами, которые только можно себе вообразить.

И когда наступил ее семидесятый День рождения, раздался звонок в дверь, хотя она не ждала гостей. На пороге стояли все ее дети. "Дети? Какие дети, - спросите вы. Она же решила никогда не выходить замуж и никогда не воспитывать детей!" Ну какие дети, обычные дети с золотистыми веснушками. Только уже взрослые. Ведь для того, чтобы они были, необязательно выходить замуж?

Она была рада их визиту. Заварила чай в большом пузатом чайнике, достала из духовки душистый яблочный пирог, усадила гостей за стол, познакомилась с ними. Когда-то давно она давала имя каждому из них перед тем, как уйти. Но с тех пор ведь прошло так много времени, а имена забываются так быстро. А потом она прикрыла глаза и рассказывала, рассказывала о том, как маленькой девочкой улизнула из лагеря на большой зеленый луг, и о речке-бирюзе и чудесных цветах.

И взрослые дети слушали ее тихо, не перебивая. В их детстве чудесные цветы увядали, не успев распуститься, а прекрасные бабочки никогда не подлетали к серым стенам детдомов - сырых холодных детдомов, в которых жили брошенные дети с голубыми глазами - такими же голубыми, как незабудки из венка, разбросанные тысячу лет назад маленькой девочкой, увидевшей изумительного изумрудного жука.