Колдун. VII. Студент

Лекция была назначена на третицу в пятом круге по времени гиперпоселения. Уведомление пришло в письме с шифром, который мне дал Кирилл. Сам сбор происходил в атмосфере секретности, которая напоминала мне времена Технобунтов. Я в душе посмеивался надо всем этим, но все-же предпочел соблюсти все меры предосторожности, которые были мне предписаны в письме.
В сталагмитовом зале собрались четыре человека помимо меня, Кирилла и Егорыча. Нас представили: Стив, Катя, Стас и Роман, — все примерно одинакового возраста. Оказалось, что Стив мой «земляк» — он тоже пришел из одновременного мира Земля, правда немного с другого материка, но сейчас нас это никак не беспокоило. Катя прошла через два Перехода, и сейчас в ее симпатичной головке теснились разумы трех прототипов. Узнав об этом, я по-новому — с уважением посмотрел на эту девчонку. Стас и Роман пришли из какого-то сверхтехнократического мира. Они прошли пять Переходов, но незаблокированными были только первый и местный. После предварительного знакомства мы выбрали себе места и приготовились к первой лекции Егорыча.
Пошептавшись о чем-то с Кириллом, который затем вышел, Егорыч подозвал свой бурчащий стол и уселся за него. Егорыч за столом выглядел так, как будто он так, за столом, и родился — симбиоз у них, что ли?
— Ну что-ж, с предварительной информацией все вы ознакомлены. Каждый из вас прошел довольно трудный путь, чтобы попасть сюда. Сперва я обязан задать вопрос: уверены ли вы в своем решении — сейчас легче всего отказаться от моего предложения. Думайте. Сегодняшнее наше занятие вводное, как и во всех уважающих себя учебных заведениях.
Структура обучения, исходя из специфики нашей деятельности будет следующей: первый семестр занятия будут проходить на Террарии, то есть здесь, затем мы будем обходить поочередно наиболее характерные миры для полной вашей адаптации. В каждом из миров на время обучения вам рекомендуется активировать одновременно память не более трех прототипов, иначе могут возникнуть проблемы расстройства рассудка, что, как вы понимаете, нежелательно. Активация памяти местного прототипа происходит автоматически, то есть естественным путем. Ее блокировать не рекомендуется во избежание дезориентации в чужом для других прототипов мире. Это основные правила безопасности.
Теперь поговорим о том, как активировать или деактивировать память прототипа. Итак…
Домой я пришел выжатый, как кислящий жук. Столько информации за один присест с легкостью мог бы впитать в себя только вместительный квакер. Жалко, что я не квакер. Надо что-нибудь придумать. Какое-нибудь устройство сбора информации… О! Попрошу завтра Кирилла притащить счетную железку прототипа-Лехи. По его воспоминаниям, это довольно удобная вещь для обработки информации. Плохо, что на Террарии давно не практикуются технические средства, и, хотя времена Технобунтов канули в Лету, отношение ко всему не биогенному довольно скептическое. Но с некоторых пор местный я переменил свое мнение. Кстати, я довольно успешно привыкаю к своей второй памяти. Со временем происходит этакое смешение воспоминаний в голове, которое приводит к объединению моих раздвоенных личностей в голове в одну общую. Я надеюсь, что в скором времени перестану делить память на куски. Как говорит Егорыч, после того, как разблокирован участок памяти неактивного прототипа, со временем информация в мозгу объединяется вместе, благодаря тому, что возникают перекрестные ассоциации, вызванные тем, что местный прототип обращается за данными в участок памяти разблокированного прототипа… Ну и так далее.
Это может показаться смешным, но я начал рассуждать как мой старый прототип-программист. Я очень рад этому — благодаря такому мышлению многое становится объяснимым, ну по крайней мере интерпретируемым. Хотя я затрудняюсь пока дать интерпретацию того как Кирилл притащил сюда Карлсона в том старом, неизмененном виде. Кстати, Карлсон, зараза, адаптировался, и теперь шляется по местным зарослям как у себя дома. Его блохи, с которыми я безуспешно боролся дома, куда-то все подевались — или нашли жилище более подходящее, или передохли.
Я довольно близко сошелся со Стивом. Наше «землячество» и общие интересы весьма этому способствовали. Стив работал на одном из предприятий в северной Калифорнии ремонтником электроники. По роду своих занятий ему приходилось сталкиваться не только с «железом», но и с софтом для него, так что у нас были общие темы для разговора, особенно тогда, когда у меня появился компьютер. Сначала это были проблемы электроснабжения. Никогда бы не подумал, что мне потребуется здесь электричество в таком объеме. Но мы справились с этим общими усилиями с Кириллом, который доставлял откуда-то нам запчасти. Соорудив генератор и сунув ротор с лопастями в ствол канализационной лианы, мы получили не очень мощную, но вполне пригодную для питания одного компьютера электросеть.
Выжимки из каждодневных Егорычевых лекций я заносил в моего «железного дурня». Данных, и весьма разнородных, было много. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы соорудить базу данных, в которой они были разложены по полочкам. Теперь я мог искать, сортировать и выбирать из всего, что рассказывал нам Егорыч, нужную информацию в течение нескольких секунд. Одно было плохо: компьютер был привязан к одному месту — к генератору. Мне срочно нужно было придумать что-то более портативное, удобное и энергонезависимое. Как всегда в таких случаях, решение пришло неожиданно.
Случилось это на занятии по вождению. Водить нас учили на сосунах. Сосуны — это местный живой аналог пылесоса из моего старого мира. Передвигаются эти твари медленно, водя своим носом-хоботом по земле и всасывая мелкие частички, среди которых иногда попадается то, что годится ему в пищу. После объяснений Егорыча, где говорилось, что: «Животные не имеют над собой суперсуществ. Таким образом каждая неразумная тварь сродни Новым, но все-же она — порождение Реальности, потому что…», — ну и далее в таком же духе, мы учились синхронизировать свой разум с разумом сосуна. Я добился совмещения и повел сосуна через заросли колючек, которые он терпеть не может. Забравшись в самую гущу, я своим размытым сосуновским четырехцветным зрением увидел яркий отсвет, мигнувший справа по борту. Пройдя пару метров по направлению к нему, мы (я и сосун) уперлись своим чувствительным длинным хоботом прямо в большой многогранный сверкающий кристалл. Я от неожиданности выпустил сосуна, который с диким визгом побежал назад, перепуганный вождением, колючками и кристаллом.
Я полез в кусты сам, сопровождаемый смехом и шуточками. Оные прекратились, как только я вылез обратно, держа в руках неправильной формы многогранный, прозрачный и слегка светящийся изнутри камень. Он был очень красив.
Егорыч подошел ближе, нацепляя своих моллюсков на близорукие глаза.
— О, молодой человек! Знаете что вы нашли?
— Неа!
— «Неа», — передразнил меня Егорыч, и забрал у меня камень. — Это, по всей видимости, свободный хрусталь.
— Э-э-э… А от кого, пардон, свободный?
— Ну, забегая вперед, скажу, что свободный хрусталь — это кристалл, не содержащий потенциально активной пост-энергии. Но это тема занятия, которое будет… Не помню когда, надо календарь посмотреть.
— Егор Егорыч, а попроще.
— Ну что вы, в самом деле! У нас вождение, а не пост-энергетика!
— Ну Егор Егорыч! — тут мы заканючили все дружно.
— Ну хорошо, хорошо, не кричите. Пост-энергия — это энергия сознания, идея действия, которая может быть помещена в кристалл, наподобие этого. Например, вы хотите, чтобы книга была перемещена со стола на стул. Вы определенным образом настраиваетесь и подготавливаете кристалл, а затем прокручиваете это действие у себя в голове. В результате этого копия вашего желаемого действия осядет в кристалле. Такое записанное невыполненное действие и называется пост-энергией. При определенных условиях можно высвободить запасенную в кристалле пост-энергию. Для нашего примера это будет перемещение книги со стола на стул. Не будет видно никаких движущих начал этого передвижения, — книга как бы сама по себе, по воздуху, переместится на выбранное место. Но это действие — далеко не самопроизвольное. Ладно, на сегодня хватит. Ты, — обратился ко мне Егорыч, — постарайся не потерять этот кристалл. Он тебе очень пригодится. Это прекрасный инструмент для манипуляций с пост-энергетикой. А сейчас иди успокой своего сосуна, и продолжим занятия дальше.
Я положил кристалл в сумку, и пошел успокаивать разнервничавшегося сосуна. Поглаживая и похлопывая скулящее животное, я обдумывал применение кристалла.
Во-первых, надо дать ему имя. Недолго напрягая извилины своих трех сотых, я его так и назвал — Кристалл.
Во-вторых, эта вещица может записывать в себя информацию. Это уже наталкивает на мысль о создании чего-то обрабатывающего ее. А это, в свою очередь, может привести к созданию альтернативного вида вычислительной техники. А что: компьютер, построенный на базе кристаллического аккумулятора пост-энергии, — звучит круто! Я усмехнулся своим мыслям, но идея засела в голове крепко, и я с нетерпением начал ожидать занятий по пост-энергетике.
Я шел по главной путелиане гиперпоселения. Навстречу мне шла Катя. Мир тесен! Где еще могут случайно встретится два знакомых человека — на главной путелиане! Мы поздоровались и сошли на стоячую сторону.
— Привет! — Катя откинула назад длинные русые волосы.
Выглядела она просто потрясающе. В связи с тем, что чужетелы редко забредают в центр гиперпоселения, ее розовый пузырчатый комбинезон был практически однослойный, и совершенно не скрывал линий великолепной фигурки. Я, с опозданием в субмалый круг, чувствуя себя полным идиотом ответил:
— При… кхм… вет.
Катя улыбнулась, показав красивые зубки.
— Куда путь держишь?
Я не знал что делать со своими руками. Не придумав ничего умнее, левую я засунул в карман, а правой почесал затылок, как будто в моей голове в данный момент роится туча мыслей. Но там не было ничего, и поэтому ответ мой был краток:
— Домой.
— С работы?
— Ага.
Мы постояли пару субмалых кругов молча, оценивая прелесть этого бестолкового разговора, и заговорили одновременно:
— А ты?
— Что будешь делать?
Посмеявшись этой накладке, мы снова заговорили вместе:
— А…
— Что…
Теперь мы расхохотались по-настоящему. Прохожие начали с удивлением на нас оглядываться. Утирая выдавленные смехом слезы, я жестом пригласил Катю задавать свой вопрос. Она сморщила носик, и предложила прогуляться по цветочному парку. Я (пожалуй слишком активно) согласился.
Мы сели в двухместный ползучий лист и поплыли среди цветов, вдыхая их одуряющий аромат. Я бывал тут раньше, но сейчас, в компании с весьма симпатичной девушкой, все выглядело совершенно по-другому.
Разговор и дальше не был переполнен содержанием, но мы, почему-то, находили удовольствие в нем. Я не чувствовал больше себя скованным и застенчивым. Всё было мило и естественно. Когда мы вошли в Радужную Арку, я вдруг почувствовал, что Кате хорошо и уютно. Это продолжалось порядка пяти субмалых кругов, немного закружив мне голову. Я потер виски. Катя озабоченно посмотрела на меня:
— Что-то случилось?
— Да от цветов немного закружилась голова, — соврал я.
Катя понимающе кивнула, и мы направились вниз, к выходу из парка. По дороге я озабоченно обдумывал это свое спонтанное головокружение. Со времени прихода из мира Земля это был первый случай, когда я почувствовал эмоции. Но на сей раз это не сопровождалось никакими болезненными побочными эффектами.
Когда мы снова встали на стоячей стороне путелианы, я держал руку Кати в своей.
— Когда мы снова случайно встретимся? — спросил я с надеждой в голосе.
— Нескоро.
— Почему? — теперь в моем голосе звучало разочарование.
Она лукаво улыбнулась, снова обнажив очаровательные зубки, и, наклонив голову, сказала:
— Потому что раньше мы встретимся не случайно.
Я побежденно опустил голову:
— Ох уж эти женщины…
И тут меня осенила гениальная идея:
— Катя, я приглашаю тебя завтра к себе на ужин.
— О! Берешь быка за рога!
— Катя, ты меня смущаешь, — с укором в голосе и глазах сказал я.
— Это хорошо, значит ты еще не потерян для общества.
— Ну спасибо!
— Пожалуйста. Я согласна.
Около двух субмалых кругов я раздумывал не ослышался ли, а потом, уверившись, что нет — улыбнулся. Наверное, я засиял как светляк, потому что Катя, наблюдавшая за моей реакцией, прыснула. Я снова смутился, и принялся чесать правой рукой затылок, левую положив в карман. Окончательно мы договорились на завтра в седьмом круге, и разошлись.