Колдун. IX. Катя

Счетчик кругов подходил к середине девятого круга. Все было готово, — даже я. А вот Катя опаздывала. Я еще раз осмотрел стол — все безукоризненно. Поправив и так хорошо торчащие салфетки (ну что-то же нужно было сделать!), я сбросил урчащего Карлсона с коленей, и принялся расхаживать по комнате.
Что же дал мне чужетел? Насколько я понял, эта штука предназначена специально для того, чтобы увеличивать мышечную силу. Я пока не успел померять границы этой силы, хотя сразу после моей глупой выходки с проделыванием в стенах отверстий, мне ужасно хотелось выбежать на улицу и сломать что-нибудь еще. Но я сдержался, приказав себе семь раз подумать. Я еще раз осмотрел рубцы на кистях рук. Они стали почти незаметными. Просто поразительно, насколько быстро идет адаптация тканей чужетела к моим! Я уже нисколько не сомневался в том, что я первый, кто научился пользоваться чужетелом правильно.
Входная мембрана неожиданно загудела. Я вздрогнул, и побежал открывать. Мембрана расползлась с мягким «ш﷓ш﷓ш» — мне пришлось пол-гиперпоселения оббегать, чтобы найти такую жидкость!. На пороге обнаружился Стив в полной фазе входа внутрь. Мне пришлось отойти. Моя счастливая улыбка быстро угасла. Стив уже стягивал комбинезон, когда понял, что что-то не так.
— Что-то не так? — проницательно спросил Стив.
Я помялся и ответил, переводя взгляд на потолок:
— Ну… это… ты не очень вовремя, в-общем…
Стив понимающе кивнул и без лишних слов принялся натягивать комбинезон обратно. Разорвав свежую пленку входной мембраны, он снова в полной фазе, но теперь уже выхода наружу, столкнулся с Катей, собиравшейся входить внутрь. Удивленно сказав Кате «О! Привет!», а мне понимающе — «Ну пока…», Стив укатился в темноту, поблескивая зелеными пузырьками своего комбинезона.
Моя улыбка включилась снова независимо от моей воли. Катя улыбнулась в ответ и повернулась ко мне спиной, приглашая помочь стянуть комбинезон. Я принялся неуклюже помогать, больше, как мне кажется, мешая, чем оказывая помощь.
Мы сели друг напротив друга. Затемнив общего светляка, я активировал два маленьких на столе. Теперь наши лица были подсвечены снизу и стали похожи на забавные страшненькие маски. Я плеснул по глотку вина для аппетита. Мы чокнулись, и выпили, глядя друг на друга.
Мне не хотелось отрывать от нее глаз — взгляд просто как намагниченный возвращался к ее лицу. Не знаю что происходило со мной. Вообще-то, далеко не всем нравилась Катина внешность. Стив, например, и вовсе считал ее дурнушкой. Но мне было приятно смотреть на нее совсем не потому, что считал ее просто симпатичной. Здесь что-то другое: то, как она пьет, как улыбается, как откидывает волосы, как прищуривает глаза, когда хочет что-то рассмотреть, — мелочи, которые каждая в отдельности ничего не значат, а вкупе — … Не знаю что, но я просто без ума от этого.
Сначала мы говорили о мелочах. Вечер был просто изумительным. Вино слегка кружило голову, и мы просто отдыхали. Потом Катя познакомилась с Карлсоном и, играя с ним, довела его до полного изнеможения. В конце концов тот уснул у нее на руках. Потом мы долго рассказывали друг другу как попали сюда.
Катя жила в мире, где царили феодальный уклад жизни и натуральная форма ведения хозяйства. Деньги в той форме, которая существовала в моем мире, не сформировались. Вместо этого существовала довольно сложная меновая система расчетов между людьми. Был, конечно, какой-то эквивалент наших денег, но он не получил широкого распространения из-за того, что средства коммуникации и транспорт появились довольно рано, а деньги каждый из феодалов изготавливал какие хотел по своему желанию, в связи с чем образовалось столько разных валют, сколько существовало феодальных правителей. А их было много. Поэтому сложилось так, что рассчитывались по бартеру — товар за товар. А вот уж эта система была налажена как счетчик кругов — для каждой единицы товара было известно количество единиц другого товара. Очень неудобно, но так уж было.
Катя была довольно далекой родственницей одного из крупных феодалов. Ее родители имели поместье и два десятка человек в подчинении. Кстати, подчиненные не были жестко связаны со своим феодалом — каждый из них имел право в любой момент уйти от своего начальника к другому, если новый начальник хочет принять нового подчиненного и имеет возможность сделать это.
Катя сама открыла в себе сверхреальные возможности. Однажды она почувствовала некое внутреннее притяжение и не смогла противиться — пошла туда, куда ее тянуло. Она нашла в лесу старый заброшенный колодец. Оттуда несло гнилью и мертвечиной. Но ее тянуло именно туда. Она спустилась вниз, рискуя в любой момент соскользнуть с влажных скользких камней и разбить себе голову. Внизу оказалась подпертая бревном каменная плита, закрывающая вход в широкую нору. Бревно уже наполовину сгнило, и плита покосилась, освободив часть прохода. Катя чуть расширила его и протиснулась внутрь. Пройдя несколько шагов в абсолютной темноте, она вышла в низкую пещеру, посреди которой переливалось веретено Перехода. Катя шагнула внутрь.
Оказалась она в теле своего прототипа в мире, похожем на Землю, но населенном людьми, имеющими единое вероисповедание. Церковь целой галереи богов, похожих на Олимпийских, подчинила себе планету. Катя была одной из послушниц первой гильдии, носивших наименование «слушающих шепот богов». Новая память, постепенно просыпающаяся в послушнице, свела бы девушку с ума, но ее погрузили в гипнотический транс и приготовили принести в жертву, как обычно поступали с теми, кто «несет в себе голос богов», или с теми, кто каким-то образом не угодил церкви. Катю назначили жертвой, как «несущую голос». В результате она исчезла из этого мира благодаря тому же Кириллу, похитившему ее буквально из-под носа у охраны.
Катя допила последний глоток вина, и встала, собираясь уходить домой. Я пошел ее провожать, озабоченно глянув на счетчик кругов — собственно, была уже ночь.
Катя натягивала комбинезон медленно и тщательно, как будто чего-то ждала. Я догадывался, но боялся сделать соответствующие выводы из предположений. Катя повернулась ко мне, готовая сказать слова прощания. Я плюнул на свои страхи и, притянув ее к себе, крепко поцеловал. Она ответила и обхватила мою шею руками. Мы постояли так немного, наслаждаясь поцелуем, и я, подхватив ее на руки, унес в спальню…
Утром меня разбудил запах акиды — местного аналога кофе. Я разлепил глаза и увидел перед носом чашку с дымящимся напитком, которую держала Катя, сидя рядом со мной на спальном цветке. Улыбнувшись ей, я взял чашку и принялся за акиду.
Она смотрела с улыбкой как я лежа пытаюсь отпить, перехватывая горячую чашку и роняя капли на себя. Но, в конце концов, я геройски прикончил акиду, отставил чашку и принялся было за Катю. Но та звонко рассмеялась, вырвалась и приказала мне, хулигану, вставать и готовиться к лекции Егорыча. «Ну что-ж», — сказал я Карлсону, запрыгнувшему ко мне, — «В доме появилась женщина. Придется подчиняться». Карлсон искоса на меня посмотрел и принялся вылизываться. Я выгнал нахального кота и встал сам.
В этот раз мы пришли на лекцию вместе. Судя по всему, все уже знали о нас больше, чем мы сами. Неприкрытый интерес в глазах и тишина в аудитории ясно свидетельствовали о том, что говорили только что о нас. Стив сосредоточенно копался в карманах комбинезона, стараясь не смотреть в нашу сторону — предатель! Хотя, конечно, я не запрещал ему трепаться, но все-таки.
Мы уселись вместе, демонстративно взявшись за руки. Ситуация прояснилась окончательно, перейдя грань между слухом и фактом, и присутствующие сразу потеряли к нам интерес. Я перегнулся через стол и треснул Стива по затылку. Он вжал голову в плечи и закрыл затылок руками. Катя, в свою очередь, утащила меня обратно и отвесила подзатыльник мне. На этом успокоились и мы.
Егорыч задерживался. Мы начали волноваться и гадать что же могло произойти. Входная мембрана, наконец, лопнула, и Егорыч, не входя внутрь, поманил меня пальцем. Я про себя подумал, что мои взаимоотношения с Катей сугубо наши с Катей взаимоотношения и заочно послал Егорыча к черту. Когда я вышел из зала в «предбанник», Егорыч зарастил за мной вход и с серьезной миной повернулся ко мне:
— Ты мне ничего не хочешь рассказать?
— Егор Егорович, по-моему то, что мы с Катей встречаемся никак не мешает нашей работе, и вообще это наше личное дело… — Я остановился, увидев, что Егорыч нетерпеливо морщится.
— Да встречайся ты с Катей на здоровье… Да, на здоровье. — Егорыч как-то испуганно на меня посмотрел. — Давай, выкладывай, что там у тебя за… э-э-эксцессы с фауной.
Фу! Я облегченно вздохнул. Господи! Это он про чужетела! А я уже черти что про Егорыча подумал.
Я открыл было рот, чтобы начать рассказ о моем приключении, но вдруг почувствовал легкий укол любопытства и нетерпения. Я посмотрел на Егорыча, но это исходило явно не от него. Любопытством меня облучало со спины. Я закрыл рот и повернулся — за мной была дверь в аудиторию, и за ней кто-то стоял. Сквозь мембрану я даже смог различить размытый силуэт. Я знал один фокус с входной мембраной, когда ее резко оттягиваешь и отпускаешь — она лопается с оглушающим хлопком…
За дверью стоял Стив и хлопал ладонью по оглохшему уху. Я поднял руку, собираясь снова дать ему затрещину, но Стив протестующе поднял руки, заявив: «Я сам!», — и отвесил себе хорошую оплеуху. Он вернулся на место, а я снова зарастил вход.
Я вкратце рассказал Егорычу как было дело. Егорыч кивал и тер подбородок. Потом, рассмотрев почти незаметные швы на руках, он спросил: «Ну ты, вообще как себя чувствуешь?», — на что я ответил трехметровым прыжком с места, благо спиральный потолок был достаточно высок для таких упражнений.
Егорыч задумчиво посмотрел на мою сияющую физиономию и сказал:
— Не вздумай здесь вытворять такое еще раз. И не дай тебе Бог сказать кому-то об этом!
Довольная улыбка слетела с моего лица.
— Почему? — обиженно спросил я.
— А ты подумай о последствиях. Тебе повезло. А многим ведь не докажешь, что это лишь везение. Представляешь сколько народу перемрет из-за того, что захотят иметь сверхсилу, когда ты всем скажешь, что не чужетел тебя оседлал, а ты его?
Я почесал затылок и вынужден был согласиться, что время чужетелов еще не пришло.
— А свидетели? — Я снова повернулся к Егорычу, который начал меня подталкивать ко входу в аудиторию. — Меня же видели. Человек десять.
— О них забудь. Кирилл обо всем позаботится. Давай, давай, заходи — люди ждут.
«Кирилл обо всем позаботится», — что он имел ввиду? Я ломал голову над этим вопросом точно до того момента, пока Егорыч не объявил тему. А проходили мы сегодня «Введение в пост-энергетику».