Роман с искусством

Вот так проснулся среди ночи в совершенной тишине. Ни шум машин, ни жизнь соседей, - ничто не слышалось ему. Лежал и слушал сердце, навлекшее тоску. И показалось: шум на кухне; и шевеленье штор; и боль в груди на левой стороне.
Он подниматься не хотел. Но сна как не было совсем. И знал, что сну мешает. А если есть бутылка и в ней еще осталось, то так немного легче.
Набрав воды горячей в ванну и выпив водки полстакана, он забирался в ванну спать. А водку брал с собой. И спал в воде по горло, пока она не остывала. Тогда он просыпался - курил и пил, и набирал воды горячей снова - быстрей согреться и уснуть.
Зимой три раза остывала вода горячая к утру. А летом тьма короче.
И вот проснувшись в третий раз, он вытирался, набрасывал халат и шел на кухню - выпить кофе за столом. А стол был узкий, длинный и такой, что краем дальним от него в окно большое упирался. За грязным тем окном: не видно ничего.
Напившись кофе - одевался, и на работу шел. Рабочая неделя эта длилась. И все тянулась бесконечно. Пока не кончилась к субботе.
Субботним ранним утром принял душ холодный, ледяной. И сел к столу, а выпив кофе свой обычный, достав бумаги, стопку, чистой и приготовив один лист, он закурил, - дымил ноздрями в две струи, не думал ни о чем.
Вернулся через час. И стал писать: неровно строки по листу, - ползли то вверх, то вниз, то никуда, а те, что были в голове - вдруг пропадали безвозвратно. Так он работал, - кофе пил, курил бесперестанно, но вот бывает иногда - ни строчки за весь день.
Он не сдавался и ходил, - из кухни в комнату, обратно, - размышлял: "Редки... счастливые мгновенья... когда слова... приобретают смысл... и ритм... в отдельном предложенье... округло слово и легко...".
Так долго он ходил. К обеду выбился из сил. Убрал бумаги со стола и пообедал. Поев - прилег, и отдыхал. И проклинал свою беду, и неоконченный роман. (Роман тянулся много лет. Сквозь смену чувств; сквозь смену мест; сквозь смену внешности, занятий, настроений; и он менялся сам, и текст менялся вместе с ним.).
Но он не много отдыхал: не позволял себе растратить минуту лишнюю любви. Быть может в те мгновенья, пока он отдыхал, достичь взаимности возможность пропадала. И он приковывал к столу, - свое вниманье, время, обреченность: "За что, - он думал, - мне, за что?", и счастье редкое с трудом он достигал.
Сегодня не было его.
Причина неизвестна. Никто не сможет объяснить, - вдруг появившись, пропадает отчего, тоску бессмертную оставив, - никто понять не сможет, - вдохновенье.
И вот тогда из глубины, из низа живота, лишь поначалу холодна, а дальше - больше, больше обжигая, нестерпимо, бесповоротно поднимаясь, ярость, - прекращала все: раздумья, выдержку, мученья. Схватил он со стола стакан и раскрошил его о стену. Откинул стул пинком и опрокинул длинный стол. Топтал бумаги белые листы.
Набрав воды горячей в ванну, он водку брал с собой. А дверь не закрывал и слушал жизнь квартиры: в объемной тишине потрескивало что-то, лилась вода по трубам, соседи ссорились, мирились, смотрели телевизор и жили все как люди.
Не одиночество страшило. Не пустота, не тишина когда, проснувшись ночью, думал об одном: что станется с романом, если что, кто будет так же холить и любить его, как он, и кто продолжить сможет, кто закончит. И знал, конечно, что никто.
Века пройдут, пока появится такой же, - сумасшедший, как и он.
Но деньги кончились и водка. Он выздоравливал, окреп, весенним льдом с реки сходила ярость. Вода остыла в ванной...

Он все продумал до конца. Он сел к столу и написал вверху листа: "Роман с искусством".