Герой жаргалай

Рядового Жаргалая должны были судить военным судом.
Капитан Лесекин поднял глаза к небу, заприметил два облака, похожих на лошадей, и снова посмотрел на свои сапоги.
- Тебя судить будут, - сказал Лесекин рядовому Жаргалаю.
Жаргалай улыбнулся ему. “Дурак” - подумал Лесекин.
- Переведи ему, - приказал он рядовому Бадмаеву, тот то же был из бурят, но по русскому понимал и говорил даже без акцента. Бадмаев перевел. Жаргалай улыбался.
- На войне убивать надо, - втолковывал Лесекин Жаргалаю, - вот ты... Вот зачем тебе винтовку дали? Ты из нее стрелять должен. Во врагов стрелять должен, иначе тебя убьют. Иначе родину нашу фашисты возьмут. Понимаешь?
Азиат ничего не понимал, но улыбался. Бадмаев перевел ему, Жаргалай заплакал.
- Он говорит, чтобы вы его на кашу поставили.
- На какую кашу? На кухне женщины работают! - Лесекин чертыхнулся, схватился за винтовку, которая стояла, прислоненная к тонкой березе.
- А это! Видишь, это для мужчин! Ты убивать должен врагов нашей советской власти! - Лесекин тряс винтовку над головой, а потом стал тыкать дулом в весеннюю влажную землю. Азиат всхлипнул и что-то сказал Бадмаеву. Бадмаев нахмурился, и что-то ответил Жаргалаю.
- Чего он говорит?
- Говорит, что боится воевать.
Жаргалай закивал головой. Лесекин сплюнул.
- Запри его в избе, не выпускай, - приказал он Бадмаеву.

Жаргалая заперли в большой избе. Бадмаев принес ему каши и мутного чая.
- Чингис, - позвал Жаргалай Бадмаева, когда увидел, как под дверь просовывают тарелку. Бадмаев не отозвался. Жаргалай поел. Еще он посмотрел на луну и на звезды. Потом слышал как трещат дрова в костре. Потом капитан Лесекин скомандовал отбой. Стало тихо. Жаргалай вылизал тарелку и вытер ее рукавом гимнастерки. Алюминиевая тарелка тускло отсвечивала луну. Жаргалай хотел начать молиться, но тут к избе кто-то подошел. Много человек. Заскрипел засов, дверь открылась. В проеме стоял седой мужчина, за ним еще несколько. Был там и Бадмаев.
- Рядовой Жаргалай, вы должны идти с нами, - сказал мужчина, а Бадмаев перевел. Жаргалая посадили в машину и повезли куда-то. Ему не связали руки, как его пугал Бадмаев днем. Бадмаев сидел рядом. Впереди, рядом с шофером, сидел седой мужчина. Другие люди ехали во второй машине сзади. Все молчали. Жаргалай хотел снова начать молиться, но Бадмаев одернул его. Жаргалай замолчал. Вокруг было темно. Они ехали долго, но Жаргалаю казалось, что несколько раз они проехали по одному и тому же месту, там была сломанная большая береза. Потом они остановились.
- Выходи, - сказал Бадмаев Жаргалаю и потянул его за рукав. Другая машина тоже остановилась, люди вышли и окружили Жаргалая. Он немножко испугался, но Бадмаев был рядом. Седой мужчина, очень высокий, наклонился  Жаргалаю и сказал ему в лицо так, что он почувствовал его тяжелое с луком дыхание. Но Жаргалай не понял, что ему сказали, а седой мужчина продолжал говорить. Бадмаев переводил.
- Ты должен совершить подвиг... Ты пойдешь по этой дороге. Потом увидишь гору. На гору надо взобраться, на самый вверх. Там, ты найдешь винтовку и патроны. Утром к горе подъедут люди... в немецкой форме. Ты убьешь одного. У него большие черные усы. Ты понял?
Жаргалай закивал головой, хотя ничего не понял. Седой мужчина что-то сказал Бадмаеву, и тот отвел Жаргалая в сторону от других людей.
- Жаргалай, я сказал им, что ты лучший охотник. Ты попадешь соболю в глаз со ста шагов. Ты должен убить человека с усами. Он большой враг нашей страны. Если ты его убьешь, тебя не будут судить. Ты понял?
- Я не понял, - ответил Жаргалай. Бадмаев схватил Жаргалая за плечи и начал трясти.
- Если ты его убьешь, полковник сказал, что тебя отпустят домой. Тебе дадут медаль и отпустят домой.
Жаргалай подумал, что Бадмаев боится. Еще он подумал, что Бадмаев врет.
- Домой отпустят? - переспросил Жаргалай.
- Домой, - ответил Бадмаев, - понимаешь?
- Понимаю.
- Пойдешь по этой дороге, к утру выйдешь к большой горе. Там за камнем винтовка и патроны. Ты убьешь человека с большими усами и вернешься к нам. Потом ты поедешь домой вместе с полковником. Полковник у тебя в улусе всем расскажет, что ты герой. Он даст тебе медаль.
Жаргалай кивнул головой. Подошел полковник. Он вдруг обхватил Жаргалая и обнял, прижал его голову к своему животу.
- Герой! Иди.
Жаргалай пошел по дороге. Машины поехали в другую сторону. Жаргалай шел долго. Ноги совсем устали в больших сапогах. Жаргалай хотел сесть и отдохнуть, но подумал, что не успеет к утру. Хотел молиться, но подумал, что нельзя это делать в такой спешке. Ночь была теплая. Хорошая была ночь.
К горе он вышел, когда еще было темно. Гора была очень высокая и крутая. На самой верхушке стоял большой камень. Жаргалай вздохнул и начал подниматься на гору. Еле-еле дополз он до камня. У камня лежала винтовка и патроны. Жаргалай снял сапоги. Ноги были в крови. Жаргалай положил в винтовку патроны. Молиться он уже не хотел. Рассветало, скоро должны были придти немцы.
Когда подъехали машины, Жаргалай спрятался за камень. Немцы были далеко, не было слышно их немецкой речи. Потом их стало слышно. Они подошли к подножию горы  и громко переговаривались. “Ёнгра-онгра” - передразнил про себя их Жаргалай. Он выглянул осторожно и сразу увидел человека с усами. Усатый был очень высокий и кому-то что-то показывал, указывая на небо. Они были далеко еще, но Жаргалай подумал, что сможет попасть в усатого. Вытащил из-под себя винтовку, приложил удобно, прицелился. Усатый почувствовал, посмотрел в его сторону. Жаргалай выстрелил ему  в его голубой глаз. Усатый упал вперед лицом. Люди вокруг усатого забегали и начали кричать по-немецки. Жаргалай отложил винтовку. Хотел побежать быстрей вниз, но вдруг среди немцев увидел капитана Лесекина. Лесекин тоже его увидел, вытащил пистолет и выстрелил. Пуля попала Жаргалаю в живот.
- Ех, - вздохнул Жаргалай. Ему стало страшно от того, что все вокруг завертелось. Двигаться он уже не мог. Потом ему стало одиноко, захотелось домой.