Notka

Notka
ОСТАЛОСЬ ПРИДУМАТЬ ИМЯ
Она была ноткой. Хотя ей  самой хотелось более серьезного к себе отношения. Ведь она уже давно повзрослела, следовательно, по праву могла представляться Нотой. Итак, ей суждено было родиться на свет. Чьи-то длинные и чуть влажные пальцы долго перебирали черно-белые полоски, потом на одни из них кисти рук стали нажимать все сильнее и сильнее, послышались мучительные повизгивания, недовольным баском ответило эхо с последних клавиш. Вдруг что-то звонко ударило, хлоп – крышка пианино рассмеялась и захлопнулась. Пальцы отшвырнули какие-то листы и удалились на кухню пить кофе со сгущенкой. Организму нужно восстанавливаться после родов. Нотка же осталась сидеть под крышкой. Вроде бы. Н-е-е-т…Она все-таки успела перепрыгнуть с белой полоски на бумагу, которая, как мы уже выяснили, покоилась в углу. Ей даже досталась сгущенка, так как кисти  (бедняжки, совсем ослабели) были в тот весенний вечер слишком неряшливы. Барабанили без толку по клавишам, разливали горячительные напитки, чесали ухо и ковырялись в носу.
А потом…Потом начались экзамены (все-таки весна на дворе), большей частью вступительные. Но ее не приняли. Она ничегошеньки не знала и не понимала ни в фонетике, ни в грамматике, ни в произношении. Она даже не отзывалась на свое имя! Ее звали «Ля» – она молчала в ответ; ее вызывали «До!», но она не реагировала; ее манили «Ми…», а она только пугалась. Как ее только не звали, в ответ ни гу-гу. В общем, провалилась с треском, грохотом и оркестром.
Что же остается делать бедной девчушке, которую сначала чуть не прибили крышкой, потом завалили на экзаменах, и даже забыли дать имя? Ну, естественно, влюбиться! Было ли в кого?  В принципе, все семь барышень из ближайшего окружения – самые настоящие барышни. Впрочем, не все так плохо. Там, где-то далеко, лежат такие же листы, на них такие же знакомые каракули, у которых тоже ничего нет. Ни славы, ни денег, ни имени. Они могут лишь сами себе улыбаться и напевать под нос бодрящие мотивчики. И она, пока руки-крюки рылись в привычном хаосе, перебралась в дальний угол. Тут все было по-другому. Вместо привычных ключиков, палочек и шариков на листе разбросаны мистические гордые знаки. Каждый по одиночке. Не успела она присесть, как услышала за спиной: «О, в нашем полку прибыло!». Через пару минут молодой человек с разноцветной челкой, которая почти закрывала ему глаза, объяснял терпеливо Нотке: «Здесь кладбище ненужной музыки. Здесь все, кто уже никогда не зазвучит!» Нотку бросило в дрожь: «Нет…я пришла не за этим, я не хочу не звучать…» Грустно было умирать, еще не успев родиться. Но Челка продолжал: «Ты – никто, у тебя нет имени, у тебя нет рекомендации, разрешения, расширения, эхо, у тебя нет звука, ты одна. И зачем ты нужна?» Железная логика, ничего не скажешь, не споешь, даже не промурлыкаешь под нос. Вдруг Нотке стало теплее, даже жарковато – где-то рядом горела горка ненужных бумаг…
Нотка и Челка все еще существовали. Со временем они присмотрелись друг к другу. Он мог часами рассматривать ее худенькое тельце с корявыми ручками и большущей головой. Она же вкрадчиво, как кошка, заглядывала ему в глаза, что вызывало понятное смущение и маленькие хрустальные слезки росы. Иногда они брались за кончики своих пальцев и подолгу кружились, пытаясь уловить мелодии, доносящиеся  с рояля или с CDюшника. Это был вальс или вальсок, короче тот, кто не собирался пока на кладбище ненужной музыки. Он расцветал и ни о чем тяжелом не задумывался. И, слава богу.
Однажды Челка спросил новоиспеченную соседку: «Кто привел тебя к нам, увел от мелодий цветущей яблони и вишни, сюда – во мрак и грусть?» И когда спросил, тут же сам ответил на свой вопрос: «Я!». Скромненько. А Нотка, раскрасневшееся как спелое яблоко, только молчала в ответ, чуть поддергивая головой. И тут Челка услышал звон – тоненький, хрустальный, диковатый, но в тоже время неповторимый. Это дрожала нотка. По-моему, ей опять стало холодно. Что делать? Челка не знал, он только хорошо понимал, что именно так уходят…Уходят навсегда. Еще мгновенье и звон стал раскатистым громом в груди самого Челки. Он не отрывал взгляда от лица Нотки, не веря, что это происходит на самом деле, уже происходит с ними, именно с ними. Гром, больше похожий на звон колокольчиков, уже декламировал на всю комнату непонятные стихотворные формы…Наконец, наконец…Челка мог только вытянуть свои длинные руки, дотронуться до Нотки, дотронуться еще раз…И именно это было нужно сейчас! Она сделала шаг, он обнял ее, они прижались друг к другу. И заунывное пение рояля и гитары прервал чистый звук – сочетание Нотки и Челки. Им не нужно было кладбища, они уже были звуком. А имя мы придумаем.
Анастасия Савченко.

07.10.99 2:14:10