Глава - 20

Встреча в Советском посольстве была запланирована на три часа  дня.  Полицейские участка Адзабу  пригласили  в качестве переводчика с русского языка японца, профессора славистики из Токийского университета;  узнав,  в чём дело,  тот в волнении бросился  объяснять  капитану  Кавамуре,  что  за  двадцать  лет обучения  студентов  русскому  языку  этот  случай  общения  с носителями языка будет у него первым.

Встреча намечалась не с послом - у него были дела куда важнее, а с его первым заместителем, Константином Григорьевичем Морозовым.  Ему  и  было  доверено  ответить на  все  вопросы  о передвижениях посла прошлым вечером на ужине с танцами, а также предоставить информацию о служащем посольства, чьё тело провело некоторое   время   с   головой   Пита   Питерсона   в   бассейне Американского клуба.

Сам факт,  что Американский клуб и Советское посольство находятся в непосредственной близости друг от друга и делят одну общую стену,  воспринимается как абсурд,  возник же он из-за недостатка земли в Токио.  В двадцатых годах русские скупили почти всю землю вокруг своего посольства, включая кусок, где сегодня расположен Американский клуб. Невероятно, но в те годы этот район считался далёким от городского центра, "деревушка" - так  называло  его  посольское  начальство  в  Токио.  Когда  в тридцатых  годах  все  учреждения  посольства  переехали  на теперешнее  место,  часть  земли  была  продана  Маньчжурской железнодорожной компании, обосновавшейся в Японии.

После войны американцы, искавшие подходящую собственность для восстановления своего клуба, купили эту землю у доверенных лиц  железнодорожной  компании,  неожиданно  прекратившей  своё существование.  Русские  же  оказались  не  в  состоянии понести финансовые расходы, о чём приходится только сожалеть.

Территория посольства оставалась просторной, но расползавшиеся в последние годы офисные  и жилые помещения вытесняли первоначальную "деревушку". Теннисный корт, баскетбольная площадка и открытая спортивная зона, где играли большей частью в волейбол, пока ещё располагались среди деревьев, однако же тут появились резкие очертания зданий начальной школы и современного центра связи: это соответствовало потребностям одного из самых крупных посольств Советского Союза во всём мире.

Кавамуру и переводчика проводили в большой конференц-зал, располагавшийся рядом с фойе на первом этаже главного здания, обоих  несколько  смущало,  что  вела  их  пышная  полногрудая блондинка с удивительно голубыми глазами, безупречно говорившая по-японски. Переводчик  смотрел  на неё с немым изумлением, приоткрыв рот.

- Невероятно, - потрясённый, сказал он Кавамуре, когда они остались одни, - она говорит как мы.

Чуть позже появился человек славянской внешности, он принёс им  чашки с  чёрным  горячим кофе.  К удивлению Кавамуры этот человек не покинул  их,  а остался,  стал  говорить о погоде, дорожных условиях, долларо-иеновом  курсе, о поп-певцах телеэкрана, судьбе бейсбольной команды "Токийские гиганты", о передаче власти в императорской семье - и всё это на очень хорошем японском языке.

Для Тима Кавамуры, в  прошлом  победителя  конкурсов, двуязычие было чем-то естественным и понятным. И всего лишь потому, что его способность имела в основе своей, с его точки зрения,  вполне разумный родной язык. Если у тебя есть такая основа, то говорить на других языках легко. Это всё равно что показать публике фокус: просто запоминаешь иностранные слова и выражаешь ими свои мысли. Но как, поражался Кавамура, человек, столь искусно вникший в разумную суть японского языка, мог тем не менее быть неяпонцем?! Очень трудно совладать с собой, когда смотришь в общем-то на чужое лицо и чувствуешь, как творимые им слова точно и ясно буравят твой мозг. Кавамура с облегчением вздохнул, когда снова появилась блондинка и сообщила им, что поверенный в делах ждёт их у себя в кабинете.

Кавамура и переводчик, который ещё ни слова не произнёс по-русски, последовали за блондинкой вверх по лестнице, слева от приёмной.  На втором этаже они миновали несколько офисов,  в каждом  из  которых,  увидел  Кавамура,  сидело  человека  по четыре-пять.  Обстановка  в целом напоминала  множество  других деловых мест, однако из-за отсутствия в лицах знакомых японских черт всё здесь казалось особенным. Молодые люди без пиджаков - один из них разносил кофе - похоже, выполняли здесь канцелярскую работу, а те, что постарше и в костюмах, давали указания.

Блондинка привела их в комнату официальных приёмов, если судить по вычурной люстре, кремовым стенам и красным плюшевым стульям. Кавамура заметил вслух, что обстановка здесь напоминает ему  прошлогоднюю  поездку  в  Европу,  там он на два часа останавливался в "Версале".

- Но здесь-то всё русское, - подчеркнула женщина и указала на одну из стен, украшенную мозаичным рисунком. Там из кусочков цветного металла была выложена Москва в перспективе. - А эти строения, -  женщина  обвела  рукой  церкви  с  маковками, -  наши государственные музеи.

Сама встреча с поверенным в делах состоялась в комнате размерами  меньше конференц-зала  внизу,  но  с  обстановкой побогаче.  Почти  всё  пространство  занимал  стол  с  четырьмя стульями по боковинкам и двумя с торца. Напротив окон со шторами висела картина: крестьянская избушка и коровёнка, припорошенные снегом. Невысоко на стене - слегка подретушированный черно-белый Ленин. Старинный  хорошо полированный  самовар  -  и  рядом  на столике  кнопочный  телефонный модуль,  рассчитанный на  восемь линий и с дизайном космического века. На паркетном полу ковёр, афганистанский - заметил Кавамура.

- Очень приятно, что вы решили нас навестить, - произнёс господин Морозов, бесшумно войдя в комнату. - Знакомьтесь, это господин Пушкин, - добавил он, кивнув в сторону маленького, с лысиной человека, вошедшего следом, - мой помощник.  А это, - он показал на миловидную даму, - мисс Торпева, она секретарь нашего посла.

Господин Морозов не счёл нужным представить солидную даму, подсевшую к ним в шестое кресло с блокнотиком в руке. Когда формальности   были   позади   -   кстати,   произошла   заминка: японец-переводчик  забыл  свои  визитные  карточки,  но  обещал вскорости прислать их по почте в посольство - господин Морозов предложил "перейти к делу", говорил он по-японски прекрасно.

Кавамуре  господин  Морозов  показался  приятным.  Широкое открытое лицо, лоб высокий, глаза излучали доброту и весёлый нрав. Он включил каждого члена своей свиты в процесс подготовки ответа  на  заданный  ему  вопрос,  у  каждого  спросив  согласия вежливым  маленьким  кивком или поклоном. А ведь нечасто иностранцы стремятся к консенсусу в группе,  мысленно отметил Кавамура.

Нет, посол не упоминал, что заметил вчера на вечере что-то необычное,  да и вообще,  в Американском клубе посол довольно редкий гость.

Да. узнав о неприятностях, посол поспешил покинуть клуб, но ведь это вполне естественно, при его-то положении.

Нет, с охранником, Ёсио Эндо, посол лично знаком не был (в этом  месте  кашлянула  секретарша  посла,  в  очках  она  сейчас казалась ещё милее). Но видел его раза два на вечеринках в посольстве.

Да, Эндо в посольстве проработал десять лет и в отставку подал - Богу, видимо, было так угодно - за сутки до вечера в клубе.  К  моменту  своей ужасной кончины он уже не числился работником посольства.

Нет,  в просьбе об отставке посол ничего необычного не усмотрел.

Да, никто и понятия не имеет, почему Эндо присутствовал прошлым вечером на ужине в Американском клубе.

Нет, Эндо допуска не имел (помощник чуть переменил позу в кресле). Если быть точным, Эндо просто охранял внешний вход в посольство, чередуясь с другими охранниками.

Да, конечно, посол всегда будет рад оказать помощь в ходе дальнейшего расследования.

В  завершение  встречи  Кавамура  поблагодарил  всех  за сотрудничество и был искренне удивлён, когда вдруг к нему подошла та неизвестная дама с бесстрастным лицом и попросила "одобрить" её записи в блокноте. Пока поверенный в делах вежливо общался с переводчиком,   делившимся  своим  опытом  обучения  студентов русскому языку в Токийском университете, Кавамура с изумлением просматривал записи: весь текст пестрил японскими иероглифами, так даже его мать не умела писать. Не задумываясь о последствиях того, что  полицейский  детектив  берёт  на  веру  заметки представителя потенциального свидетеля преступления,  Кавамура расписался у женщины в блокноте, очень при этом надеясь, что шеф Араи никогда о его поступке не узнает.

- Ну, каково ваше впечатление? - вполголоса поинтересовался Кавамура у переводчика, за всю встречу так и не произнесшего ни слова по-русски.  Сейчас они по полукольцу подъездной дорожки направлялись к парадным воротам посольства, их сопровождали все лица,   присутствовавшие на  встрече,   за   исключением  той бесстрастной дамы.

- Потрясающее, - затряс головой переводчик и кивнул у ворот японцу-охраннику. - Я и представить не мог себе такое.

- Да, знаю, - ответил Кавамура, - невероятно, они все говорят так, будто родились в Токио.