Монолог

«Новая жизнь, новая работа, новая роль. Жизнь-то новая, а проблемы в ней старые. Текст учить нужно, думать... а, Ленчик, умеешь думать? Умею, пытаюсь... иногда.

Вот сцена: пустая, скрипящая, холодная. На ней – щели: по периметру, по прямой, по диагонали. Под ней – механизмы движущихся декораций. Еще – пыль. Очень много пыли. Иногда, во время спектакля, задеваешь штору и, зажмурившись, вваливаешься в световые потоки. В этот момент мысли только об одном: как бы не чихнуть и не споткнуться о бутафорские пенечки. Вы спросите: « а роль»? Она уже живет в тебе, слова вспоминать не нужно.  Руки, глаза, губы, связки – работают в автономном режиме, а сама отвлеченно думаешь о пыли, пенечках и общей жизненной неустроенности.

Так, Ленчик,  не отвлекаться! У тебя новый текст. О чем? Да, как всегда... о любви, разлуке и встрече, которая не оправдывает чьи-то надежды. Новая жизнь со старыми проблемами, банальными до оскомины от телефонных звонков и утренней борьбы с будильником. Они - те, что на той стороне - должны верить в эти самые проблемы...

Начнем?

Душно, уже вечер. Кофе теплый. Ты говорил, я настоящая – брехня! Настоящие, они сильные, они улыбаются и делают так, что все верят их радости. Мои слезы – достояние нации. Вот пила кофе, читала твои письма, - плакала... лежала, тупо уставившись в радостно-яркий экран – плакала... опять пила кофе, соленый...

Темнеет. Буквы сливаются в неровные прыгающие полосочки. Моя героиня подходит к самому краю. Шаги должны быть легкие, чтобы скрип старых досок не нарушал эмоциональный настрой. Зал уже мой: дышит рядом, не заглушая вздохи героини, у нее самый пик отчаянья... край сцены, затянутые паузы...

Мне плохо без тебя, скучаю за тобой, не могу спать, скучаю... скучаю – падаю, срываюсь вниз, но вспоминаю, что у меня есть крылья – лечу! Лечу-у-у-у… К тебе. К небу с наивными белыми облаками и пыльным солнцем. Рядом ласточки: принимают за свою и советуют лететь быстрее. Вы глупые, ласточки, мне спешить некуда. Нельзя быть торопливой, даже если пауза затянулась, пусть. Медленно собираю воздух руками, - там, далеко, может, ты уже вдыхал его, а теперь он попал ко мне, соединив наши легкие... мы дышим одним воздухом, так зачем мне спешить?

Хорошо. Теперь нужно движение. Руки... что-то делать с руками, ведь «ласточки» ... крылья... Избитые приемы. А если наоборот: обнять пространство и укутаться в него, охватить плечи и покачиваться из стороны в сторону. Нужна шаль, пусть чувствуют, что мне холодно. И обязательно с бахромой – вот вам и крылья. Укуталась, покачиваюсь, грущу... да, грущу – тихо. Закрываю глаза и руками леплю тебя. Вот твои плечи, шея, грудь, бедра. Все это мое, родное и близкое... и ты так далеко!
Как же я жду тебя! Жду, слышишь? Натянутой веревкой, на которую вешают чужое белье, а она мечтает стать канатом для паруса и лететь...

Опять нужно будет изобразить полет, ветер в лицо... Вот здесь я распущу волосы, незаметно вытащу заколку, и они рассыпятся  по плечам и спине. А еще спрячу лицо в ладони и буду так дальше читать, не останавливаясь.

Со мной что-то происходит. До четырех утра не могу заснуть. Вот, кажется, вяжу, смотрю телевизор... ночь, глаза слипаются. Щелк пультом, а сон ускользает вместе со светом. Мечусь по дому, натыкаюсь на углы, цепляю вазочки и сувениры. Господи, как же хочется напиться вусмерть и орать песни. Похабные. Чтоб соседи не могли спать. Почему они могут спать, а я – нет? Петь, чтобы не выть бесслезно, с закусом подушки...

Отбрасываю с лица волосы, глаза к небу, шаль – на пол. Раскачиваюсь, отсчитывая минуты, которые без тебя...»

- Семеновна, ты фойе домыла?
- Почти...
- А кто там, на сцене, второй час сиднем сидит?
- Да почем я знаю, видать кто-то репетирует.
- Разве ж так репетируют? Сидит, молчит, в одну точку смотрит...
- Все равно... они за это деньги получают. Спектакль, слышала, новый будет. Про «Юдить» какую-то, с музыкой.
- Не «Юдить», а Юдифь, наверное, но там, вроде, - музыки нет. Может, про Юнону?
- Может и про Юнону, нам без разницы под кого полы мыть. А музыка – это хорошо. Веселее будет!