Колдун. xxvii. разведка

Вынырнул я в той же сарайке, откуда и нырял, и тотчас же чувство, что случилось что-то скверное, заполнило пространство где-то между легкими и желудком.
Что-то звякнуло в темноте за велосипедом. Я присел на корточки и вгляделся. Из-за кривых ржавых спиц на меня пялились круглые глаза Карлсона. Опущенная к земле голова и общий удрученный вид ясно давали понять, что кот или только что получил хорошую взбучку, или просто перепуган. Или и то и другое. Я вытащил жалобно мяукнувшее животное на свет. Карлсон вцепился в рукав когтями. Немного подумав и слегка отогревшись, он заурчал.
Первой моей мыслью почему-то было то, что меня нашел-таки Сах. Но тогда непонятно поведение кота — он совсем не боялся этого типа. По-моему, даже наоборот. Покрутив эту мысль в голове и так и этак, я вынужден был признать, что ни в чем не уверен, кроме того, что что-то произошло.
Как бы там ни было, геройствовать я не могу и не хочу. Следовательно, действовать нужно осторожно. Послать на разведку фантома было заманчивой идеей, да что-то в последнее время мне везет на людей, которые так или иначе чувствуют их присутствие. Нужно придумать что-то пооригинальнее.
Я погладил кота — он уже успокоился и устраивался поудобнее. Я вспомнил Террарию и усмехнулся. Карлсон посмотрел на меня, предчувствуя неладное.
Я уже пробовал ранее элементы вождения на Карлсоне, правда ограничивалось это пока только попытками посмотреть на мир его глазами. По-настоящему я еще им не водил, так как попытки эти сопровождались кошачьими истериками и обидами. Но теперь был случай, когда следовало полностью взять управление на себя. Я погладил кота, извинился и аккуратно нащупал его двигательные центры, параллельно блокируя участки мозга животного, отвечающие за необходимую для передвижения условную рефлексию. Кот протестующе мяукнул и попытался воспротивиться «водительскому захвату», но было уже поздно.
Я заставил спрыгнуть его с рук на землю. Присев на корточки и закрыв глаза, я направил Карлсона вон из сарайки, постепенно осваиваясь с его полуцветной точкой зрения. Промчавшись стрелой по дворику, мы влетели в заросли осота, окружившего дом аккуратным зеленым валиком. Прислушавшись и принюхавшись, мы осторожно стали пробираться к входной двери. Мое внимание немного отвлекала рефлексия Карлсона на охамевших голубей, топтавшихся на тропинке, огибающей дом, и словно не замечающих своего заклятого врага — кота.
Мы добрались до двери. Она была закрыта. Я заставил Карлсона попробовать открыть ее лапой. Не выходит. Ладно, поищем другой путь. Мы двинулись дальше в обход дома. Увидев открытую форточку в одном из окон, мы замерли и принялись прикидывать маршрут, вертя усатой башкой.
Все было замечательно, но возникали сомнения насчет бесшумности подъема по наличнику и спуска вниз внутри, а также возможного присутствия недружелюбно настроенных свидетелей, могущих увидеть всю эту акробатику.
Сначала мы решили убедиться в отсутствии свидетелей. Это отчасти решилось путем запрыгивания на забор напротив окна и старательного вглядывания в комнату. Никого. Но возможно еще наличие кого-либо, стоящего у стенки рядом с окном. Мы запрыгнули на скамейку, а с нее на наличник. Процарапав довольно громко по дереву когтями, мы спрыгнули вниз, и уселись с безмятежным видом на тропинке, краем глаза наблюдая за окном. Никакого движения. Что-ж, можно попробовать влезть внутрь.
После третьей попытки мы все-таки втиснули свое лохматое толстое тело в маленькое отверстие форточки и спрыгнули вниз с громким стуком на все четыре лапы, слегка их отбив. Постояв на полу с полминуты и оглядевшись на предмет неожиданностей, мы принялись за разведку.
Приземление наше произошло в малой комнате или, как ее называл Кирилл — в «горнице». Большая комната и смежная с ней кухня находились с другой стороны дома через коридор.
Мы направились к двери. Поднажав на дверь мордой, мы заставили ее приоткрыться. В коридоре было как обычно темно и тихо. Мы вышли из горницы, слегка прищемив хвост и едва от этого не мяукнув.
Возле двери в большую комнату мы сели и прислушались. Ничего, кроме ровного тихого гудения. Посидев и послушав минут пять это гудение, мы решили, что пора входить. Мы уцепились зубами за край дермантина, которым была оббита дверь и, упершись когтями, принялись тянуть. Дверь немного посопротивлялась, а потом, скрипнув, открылась. Мы заглянули внутрь.
Там было светло и тихо, если не считать гудения, которое издавал голубоватый искрящийся столб света посреди комнаты. В самих хоромах — ни души. В нос бил запах озона. Я решил отпустить кота и зайти сам.
 Я уже начал освобождать его нервные центры, как вдруг увидел некие темные фигуры, скользнувшие из чулана, где Кирилл обычно вызывал Переход, в голубой световой столб. Все произошло быстро. Кот уже поворачивал голову, направляясь к выходу, и поэтому я увидел их мельком и не смог рассмотреть как следует, но заметил, что две из них явно силой вели третью, отчаянно сопротивляющуюся.
Я освободился окончательно от кота, который пулей выскочил в коридор и взлетел по лестнице на чердак, где спрятался под старой прялкой. Не теряя времени на лишние движения, я выпустил фантом прямо в этот загадочный столб. Развернуться окончательно фантом не успел. Странный Переход, а это был, несомненно, Переход, схлопнулся и исчез, оставив после себя запах озона и колыхающийся голубоватый туман, что я и засвидетельствовал лично, распахнув дверь и влетев в комнату. Связи с фантомом не было. Скорее всего он был разрушен Переходом. Я уселся на кровать.
Так, что мы имеем? Непрошеные гости, голубые Переходы и похищения людей. Один колючий вопрос колотился у меня в голове — кого тащили те двое? Ответ, пожалуй самый возможный и самый неприятный, холодил внутренности и нагонял тоску — похитили Катю.
Я поднялся и вошел в кухню. Недоконченная порция картофельного пюре с котлетой подтверждала мои наихудшие опасения. Я бухнулся на стул, скрипя зубами от злости и бессилия.
Я кипел внутри себя и разглядывал костяшки пальцев, побелевшие от напряжения, сворачивающего их в кулак. Я терпел до тех пор, пока не услышал гнусавый голос Я-Рыжего: «Я предупрежда-а-ал!». Размахнувшись, я ударил сведенным судорогой кулаком по столу.
Яркая вспышка света перед глазами, мгновение темноты, и я вдруг ощутил себя стоящим посреди кухни на широко расставленных ногах и сжимающего кулаки. Лицо почему-то саднило. Взглянув вниз, я чуть не ахнул — стол был разнесен буквально в щепки, а посуда, которая стояла на нем, перебита вдрызг, причем осколки странно деформированы, как будто оплавлены.
Я кое-как разжал занемевшие пальцы и потер ладонями лицо. По правде говоря, болело не только лицо, но и зубы, язык, уши, глаза, — словом, все, что имеет место быть на голове. Чуть отлегло. Я прошел в ванную и умывался до тех пор, пока не почувствовал себя настолько лучше, что стал способен связно думать.
А думать было над чем, и крепко. На повестке дня стояли три взаимосвязанных вопроса: «Кто, куда и зачем?». Итак, существуют три силы, которым от меня, возможно, что-то нужно — это Реальные, Нереальные и Новые.
Реальные в лице Егорыча и Кирилла вряд ли совершили это, так как им достаточно было лишь сказать нам, что желают нас лицезреть, как мы объявились бы сами. Вычеркиваем.
Нереальные, насколько я помню, вообще не объявлялись на горизонте, сидя тише воды ниже травы. Наверняка просто наблюдают, но сбрасывать их со счетов не след. Не вычеркиваем, но ставим знак вопроса.
Новые. Вот это вероятнее всего, хотя они должны бы думать, что я покойник после памятного визита Саха с целью вербовки… Стоп. Я шмякнул себя по голове. Тупица! Эгоист хренов! Да, они действительно думают, что сверхреальник-Алексей мертв. Но ведь существует еще живой потенциальный сверхреальник-Катя. Черт, Егорыч был прав — оружие не спрашивают! Все становится на свои места. Я зарычал.