Террористы тоже хотят есть

Сегодня обещали зарплату. Впервые за несколько месяцев.
Очередь живо обсуждала событие, работники на глазах становились добрее, некоторых даже называли по именам.
Время тянулось, а кассирши все не было. Постепенно затихали разговоры, каждый погружался в тревогу, давно ставшую привычкой.
Когда появился Фуклев, помещение для собраний наполнилось тяжелыми вздохами, прерывистым сопением и враждебным молчанием: вероломный Фуклев одномоментно погасил искру надежды.
Вдруг дверь с грохотом открылась, и на пороге возникло что-то невообразимое: большое, трясущееся, воющее, с синюшной заплывшей левой щекой во все лицо. Одежда для туловища местами разорвана, израненные ноги проглядывали сквозь одежду для ног. В этом смутно угадывалась кассирша Любаня.
«Зарплаты не будет, - подумал Фуклев. – Террористы».
Он не стал слушать сбивчивый невнятный рассказ кассирши и ушел.

Фуклев шел и думал, как раздобыть еды для своих едоков: жены и двух малолетних детей. Он вспомнил, что сегодня обещал принести картошку: по его рассказам дети так и не поняли, какая она на вкус.

Фуклев остановился возле своего дома, задумчиво поднял голову вверх. Где-то далеко пикировал падающий самолет, а прямо у его ног взорвался целлофановый пакет. Воздух наполнился крепким, ядреным запахом устоявшейся мочи.
«Террористы», - снова подумал Фуклев, а взглядом устремился по мусорным бакам: в них зияла пустота, и только одинокая крыса пискляво напоминала, что еще недавно здесь была еда.
Почесав затылок, Фуклев принял решение.

Петрухин вышел в огород проверить, на месте ли картошка. Ее давно уже надо бы выкопать, да нечем. Однажды Петрухин заглянул в сарай, где хранился инвентарь для вскапывания, окучивания и взрыхления земли, и обнаружил одни черенки. Изделия из металла пропали начисто. «Террористы», - подумал тогда Петрухин, и стал ждать.

Хотя орудие для копания можно было бы купить, но в колхоз Петрухина уже шесть лет не завозили денежные знаки. С тех пор они много раз менялись, и Петрухин боялся их брать у залетных городских мужиков, которые по дешевке покупали в селе еду.

Еще можно на что-то поменять. Но из всей утвари у него остался дебелый бабкин рубель, который Петрухин хранил для других целей.

Стояла сухая ранняя осень, и Петрухина была надежда, что клубни картофеля не сгниют.
Он знал, что террористы придут еще раз, теперь - за картошкой. И когда она вся будет собрана, тут-то и свершится возмездие в виде бабкиного рубеля на их головы.

Тринадцать дней и ночей Петрухин не спал. Он устроился возле сеновала, откуда хорошо просматривался весь огород. «Может, и сегодня их не будет?» – шальная мысль пролетела в голове и тяжелым бревном опустилась на веки…

Фуклев давно лежал в кустах за огородом. Когда его слух уловил мощный храп, он принялся за работу. Глаза уже привыкли к темноте, а руки безошибочно находили драгоценные клубни. Набрав полмешка сырой еды, Фуклев не стал дальше испытывать судьбу: добро нужно успеть принести еще до рассвета.

Сема Ладный, председатель колхоза «Светлый путь», пересчитал казначейские билеты и остался доволен: этого хватит, чтобы заплатить крестьянам за месяц работы. Потом он очистил от грязи и пыли лопаты, грабли, вилы и сапки: завтра он снесет орудия труда в сельпо, где колхозники отдадут за них три цены. На вырученные деньги Сема купит озимую и засеет ею все поля.

Петрухин сладко спал и видел свой погреб, доверху наполненный картофелем. В углу стояла лопата, сверкая наточенным лезвием.

Фуклев легко преодолевал двадцать первый километр, а жар вареной картошки наполнял его новыми силами.

Семе Ладному грезилось зеленое море пшеницы без конца и без края.




Примечание.
Рубель – приспособление из дерева для гладки белья.