Категорийные игры

А здесь была зима, которую они ощутили во всей полноте слякоти лишь ментально. И – лишь мельком, мгновенным всплеском света или тени на периферии внимания. Погоня мало что замечает кроме самое себя, сосредоточиваясь на том другом – гонимом или догоняющем.
Однако дело было серьезно, игрой это можно было назвать только условно. Прегрешение гонимого было признано столь существенным, что на него выделили личного преследователя. И вот они оба ввалились в мир этой планеты. Таким был выбор загоняемого – этот голубой шарик. Преследователь принимал поле игры, и быстро адаптировал в соответствии с ним ее правила.
Преследователь смог раскинуть внимание конечно на мгновение позже удирающего. Как место поиска он сразу локализовал в пространстве этот один город и его пригород. Локализовал и окружил тончайшей сферой контактного внимания на границе.  Как колпаком накрыл. Где? Где? Где? – Внимание рассыпалось, дробилось мириадами простых и сложных движений существ и механизмов в пространстве поиска.
Листья, машины, люди, мыши, даже полчища более мелких движений волной накрыли его, вобрали, всосали в себя, в свой шевелящийся вакуум. Сознание заметалось, раздробилось, соблазняясь на множество элементов внимания.
А удачно он выбрал этот мир – есть, где поискать. – мелькнула мысль на периферии сознания. И тут же проявил себя заложенный серьезным временем практики механизм стерегущего. Сознание замерло и похолодело. Восстановилось воинственное ощущение погони, прошлось вихрем по всем чувствам и замерло, неколебимо воцарившись в его существе.
Город? Пригород? Гораздо вероятнее город, притягательнее ему. Пасторальное настроение он проявлял согласно официальной информации лишь на короткое время, да и гон должен был сказаться. Да, где-то, должно быть, здесь. – преследователь зацепился вниманием за наземное депо метрополитена недалеко от азбучного гостиничного комплекса. Зацепился и стал со вниманием ждать.
…
Для людей пробыла зима, пробыли весна и лето. Зажелтела осень.
…
Замирание залеженности стало ненавистным. Нестерпимым. С легкими содроганиями разворачивающегося внимания преследуемый приоткрыл завесу над чувствами. Здесь ли преследователь? – спросили чувства у окружающего пространства. Спросили у птах, строений, облаков, людей... Окружающее еще не признало его своею частью и не ответило. Тогда он чуть-чуть тронул, сделал четче отражения в редких позлащенных элементах ближнего черноголового монастыря. И это была его ошибка.
Изощренное, многовременно тренированное внимание загонщика вдохновенно дернуло одну из ниточек его чувств. Он  даже не просыпался. Он, казалось, и не засыпал – мгновенное насторожение, ни движения внимания в ответ. Лишь точная оценка диспозиции, лишь удовлетворение от того, что не упустил.
Преследуемый позволил себе размять чувства, очень осторожно приближаясь ими к окружающему. Он медлил, но желание коснуться мира пересиливало. Легкий порыв ветра, устроенный им от неловкого движения, сдул платочек с шеи девушки. Полоска ткани затрепетала на веточке дерева невдалеке от нее. Он залюбовался девушкой – она так грациозно тянулась к лоскутку ткани. И вдруг лоскуток ловко скользнул с веточки ей в ладошку. Он тут! – все существо преследуемого пронзил ужас дыхания гона.
И все в их отношениях снова наполнилось движением, как почти год назад по исчислению этой планеты. Преследуемый метался меж теней, мыслей, социальных факторов, предметов и существ, прячась где и как только мог. Но гон был неумолим – навык преследователя имел профессиональную окраску. Наконец все свелось к подсоединению движений и реальности выбранного когда-то мира.
Преследуемый заметался по вестибюлю станции испуганным голубем. Гонящий стал парой кричащих ворон и направлял беспорядочные воздушные выкрутасы. В полете голубь пытался сбрасывать с себя все, что только мог, лишь бы уйти, упорхнуть, ускользнуть хоть на полумах дальше от двух изрядных черных клювов, что гнали его. Помет осторожным шелестом оставлял светлые следы на одеждах людей внизу.
Давление гона усиливалось. Выхода нигде не было, везде на пути голубя вставали преграды. Пыль в солнечном луче на входе станции, перемигивание светофоров в другом конце вестибюля, позвякивание стрелок в туннелях – все это были для гонимого непроходимые преграды.
Прощения!!! – умоляюще закружилось в воздухе голубиное перышко.
Согласно соответствию Вашего проступка, канонам и мнению вышестоящих, мне не дано право простить – ответили пыльные решетки на немногих дальних окнах.
Ммммммм – поезд быстро набирал скорость, отходя от перрона.
Аааааааа – у перрона осаживал другой состав.
Ммммммм – двери закрыты, поезд отправляется.
Аааааааа – новое прибытие.
Пойманный ощущал состояние падения в некое неловкое, холодное, пространное тело. Нечто, много сильнее его, неотвратимо и аккуратно вплавляло, впихивало его в фигуру.
Люди на станции продолжали свою жизнь, свое движение, свое мельтешение под пыльными глазницами фигуры огромного партизана, покрашенного когда-то серебрянкой, но теперь пыль почему-то снова проявила его черты. И лишь движение у партизана не появилось и не появится еще долгое, долгое время.
Игра сыграна. Мантии судей остывают на вешалках.
…
Шлёмы сняты, ремни кресел отстегнуты. Пятнистый нервный румянец победы играет на щеках инструкторши. Мастерицы обобщенных погонь на этой фирме.
М-да. В куче книг написано, что женщины чрезвычайно талантливы. Дай им волю – за пояс заткнут. Вот и подтвердилось. Участник курсов обобщенного поведения провел рукой по влажным за ушами от пота волосам. Дамочка улыбнулась, сверкнув в его сторону косым победоносным взглядом.
Вы в порядке? – спросила она его, слегка пошатнувшись однако сама. Он ответил обескураженным кивком утверждения, набычился и запунцовел. Кажется не заметил – она едва держалась на ногах. Оглянулась, сделала несколько шагов к креслу для отдыха, упала в него, как могла грациозно, и отправила в приоткрытую дверь приказание – Кофе!
Молодой мужчина откинулся в другое кресло напротив нее. Отвратительный в контексте его поражения журнал Плей-простите-бой фривольно лежал на столике между ними. Сквозь стекло столешницы взгляд его тут же лег на ее полноватые ножки. Лег и автоматически проследовал вверх, подмечая лакомые детали. Раньше пышечки не были притягательны для него. Но теперь. Самая естественная из всех возможных игр ва-банк мелькнула в его голове. Свежая наученность курсов “чело-по” (человек последовательный) тут же изобразила улыбку на его губах.
Как все прошло? Не подведете ли итог занятия? -  голос его звучал ровно. Сознание его было уже успокоено силой поставленной цели, и перед самым ее ответом он заметил легкое волнение, произошедшее в изрядном вырезе ее платья.
Видимо Вам следует потренировать сборку и распахивание внимания, а также способности выжидать. Общая оценка по устаревшей шкале – четыре с плюсом. Других шкал я не использую и пятерок не ставлю. Она бросила ему улыбку, чтобы он снова стушевался. В первый момент, после того, как вылез из кресла, он выглядел как побежденный. Странно, неужели испытуемые честно считают, что усилители сознания настроены на один коэффициент и у них и у персонала? Она снова улыбнулась.
Он выходил из здания. От занятия осталась легкая зудящая дрожь во внешних мышцах икр ног. Да. Пышечки это конечно не его тип. Но девиз курсов гласит: Изменяйтесь, иначе Вы будете прекрасным памятником самому себе. Девиз, как известно напрямую связан с основами. А основы мы должны повторять и повторять.
Наискосок он углядел чем-то знакомую сценку. Девочка-подросток шла, держа серебристый шарик в форме сердечка. Откуда ни возьмись явился нервный порыв ветра, и вот уже шарик вырван из пальчиков и запутался в ветках дерева неподалеку…

17.10.01