лицо непонятной национальности

Лицо непонятной национальности

У Ивана Сидорова лицо было непонятно какой национальности. То есть не то, чтобы совсем непонятной, но явно не славянской. И хотя несколько поколений Сидоровых были чистокровными русскими, какая–то необъяснимая сила природы давала им гордые орлиные носы, курчавые волосы и черные как уголь глаза.
По столице Сидоров ходил не иначе, как с паспортом в вытянутой руке. Каждый милиционер считал своим долгом остановить его и очень внимательно сверить фотографию с пропиской. Иногда Сидорова забирали в отделение, где долго проверяли подлинность документа, назидательно приговаривая: «Ну какой ты русский? Ты, мужик, хоть раз на себя в зеркало смотрел?» Проверив по всем картотекам и изучив паспорт в каких–то лучах, Сидорова отпускали, правда, не извиняясь, и строго наказав мимо их отделения с такой рожей больше не ходить. На   милиционеров Сидоров не обижался — у них приказ проверять подозрительные лица. А что может быть подозрительнее лица непонятно какой национальности.
Обиднее было терпеть, когда Сидорова стыдили те самые «лица». Подходит, например, грузин в кепке: «Гамарджоба, генацвале!» — и начинает лопотать по–своему, то есть по–грузински. Сидоров только плечами пожимает — не понимаю, мол. Посмотрит грузин укоризненно, покачает головой и упрекнет уже по русски: «Кто забыл родной язык — тот прэдал мать». Сидоров начинает объяснять, что он самый что ни на есть русский и язык у него с рождения русский, и грузином он ни разу не был... Однако ему никто не верил. Армяне ругали Сидорова за то, что ездит на «Запорожце» и позорит нацию. Татарин–мулла, строго отчитывал за непосещение мечети. Старший экономист из соседнего отдела при встрече подмигивал: «Шолом. Насчет алии не надумал?». Дошло до того, что однажды с криком «Зэ–мляк» Сидорова кинулся обнимать приезжий узбек в расшитом халате и тюбетейке.
Сидоров так устал от такой жизни, что решил сделать пластическую операцию.
Доктор–косметолог из коммерческой клиники нисколько не удивился необычной просьбе. Он понимающе кивнул и выложил кипу фотографий. С них смотрели ярчайшие представители всех наций: флегматичные финны, глазастые итальянцы, розовощекие немцы... Сидоров удивленно ткнул пальцем в фотографию негра: —Что, и такого сделать можете?
— Нет проблем, — улыбнулся доктор. — Майкла Джексона видели? Так вот, можно сделать и наоборот. — Он поводил пальцем по лицу пациента: — Здесь подрежем, тут отпустим, ну и таблетки пигментика попьете. Через месяц почернеете — мама не узнает.
— И что, кто–то заказывает? — еще больше изумился Сидоров.
— Еще как заказывают. В основном, кто в Америку дернуть решил. Делают операцию, потом приходят в посольство и историю гонят: мол, во время фестиваля мама  познакомилась с безработным американским студентом... Короче, здесь угнетают из–за цвета кожи, а гены зовут на историческую родину. Я дам телефон фирмы, которая поможет с эмиграцией.
В Америку Сидоров хотел уехать давно. По слухам, там всего одна национальность — американец. Будь ты хоть обросший шерстью неандерталец. Паспорт с орлом есть — белый человек.
Чернел Сидоров почти полгода, дорогие заморские таблетки никак не хотели брать его измученную подмосковными дождями кожу. И хотя в итоге по цвету он стал вылитым Пеле, на курносость денег уже не хватило, поэтому нос остался, как у Челентано.
То ли из–за этого носа, то ли из–за того, что в анкете он указал «русский», не совсем соответствовало фотографии, в Америку Сидорова не пустили. В качестве неустойки эмиграционная фирма, навесив на него какую–то еврейскую бабушку, сумела добиться вида на жительство в Израиле.
Поохал Сидоров, да делать нечего. Отправился на землю обетованную. Там в конце концов и осел. Нашел работу, женился, принял иудаизм. В городке, где Сидоров поселился, он стал живой достопримечательностью. Каждому приезжему местные обязательно показывают его:
Видели того негра, ну вон, что из синагоги выходит... Так это — русский...