Мой серб

Сегодня мне приснился сон. Это был плохой сон. Что, впрочем, и неудивительно — я не запоминаю хорошие.

Мне приснился мой серб… История, которую я никогда не записывал и никому не рассказывал. Потому что было больно и сейчас больно. История в один день, которую я помню и люблю до сих пор.

Мне тогда было 17 лет. Я отдыхал в Европе. Друзей не было, да и не нужны были — я просто был один, и мне это нравилось. Ходить по незнакомым улицам, в первый и последний раз видеть новые лица, новые дома, новые порядки.

Я жил в гостинице, в отдельном номере с душем и телевизором. Я не понимал языка страны, в которой живу, но все-таки догадывался, что происходит в мире. Меня это не касалось. По крайней мере, тогда мне казалось именно так.

В тот день я, как обычно, бродил по улицам и не спеша возвращался к зданию университета, рядом с которым располагались общежитие и моя гостиница.

Я остановился: рядом с общежитием заметил двух девушек и одного парня — студентов. Грустные, они сидели на своих чемоданах и чего-то ждали. Мимо них проходили люди, кто-то молча, а кто-то со словами, в которых звучали презрение и злоба.

Неподалеку я заметил Машу — единственную русскую, с которой успел познакомиться. Спросил, что происходит — она хорошо знала язык и должна была понимать суть проблемы. Объяснила, что декан принял решение об отчислении из университета студентов-сербов. Без выплаты стипендии за месяц. Мэрия города настоятельно рекомендует им покинуть страну и вернуться на родину.

Когда я вновь посмотрел на сербов, дорогая машина уже увозила девушек вместе с их поклажей. Им было где обустроиться.

Он остался один. В обтягивающей футболке с коротким рукавом, Он сидел, подпирая голову руками… Я знаком с этим чувством, когда некуда и не к кому идти. Более того, чем дольше я живу, тем лучше понимаю, что Он мог испытывать тогда.

Может быть, было бы лучше, если бы Он не  поднимал глаз. Хотя еще до этого я невольно сделал шаг в Его сторону. Но Он посмотрел на меня. Было такое чувство — как в кино, — когда камера резко переходит от панорамы к крупному плану. Глаза… Я даже не знал тогда, какого они цвета. Показалось ли, или нет, но я подумал, что Он будто зовет меня, может даже просто зовет кого-то, просто хочет, чтобы кто-то подумал, что Ему нужна помощь.

Я забыл про Машу и пошел через дорогу — к Нему. Когда я уже был рядом, Он вновь сидел, смотря вниз, в серый асфальт. Показалось? Может, и не смотрел на меня, и не искал ни у кого помощи? Этого я не узнаю уже никогда… Он был совсем рядом. Я протянул руку и дотронулся до Его плеча.

—Где ты живешь? — спросил я.

Глаза. Серо-голубые, удивленные, грустные. Разбитый человек, который не понимает, что я ему говорю. Попробовал по-английски. Не понимает.

—Адрес, — говорю. — Адрес.

Он понял меня. Показал было на здание общежития, но вдруг махнул рукой и стукнул по чемодану: здесь, мол, мой адрес.

Боль. Тогда впервые я почувствовал ее — боль за Него, Его боль. Человек, про которого я не знал ничего, даже имени, стал вдруг настолько родным и близким. Ближе Его не было у меня в тот момент никого. Решение было принято.

Я буквально схватил Его под руку, поднял, взял другой рукой чемодан и потащил Его за собой.

—Пошли, — говорил на всех известных мне языках. — Будешь жить у меня.

Он противился — не понимал, что происходит. Я остановился, бросил вещи, положил руки Ему на плечи и просто посмотрел Ему в глаза. Долго. Эту минут я помню — и буду помнить. Он был чуть выше меня, гораздо крепче и старше минимум года на три. Он был настолько беззащитней меня. Его глаза… Я никогда в жизни не видел таких глаз.

Он сам взял чемодан и пошел за мной.

В гостинице я пытался сделать все, чтобы Он чувствовал себя как дома. Менее всего мне хотелось выглядеть спасителем. Разве можно быть спасителем и благотворителем для брата, для самого родного, самого … любимого человека? Может быть, у меня не получилось?

Было уже поздно, мы сидели на кровати и пили чай. Пытались говорить. Я держал Его за руку. Теплую, сильную, но мягкую. Постепенно немного начали понимать друг друга. У Него не было денег уехать. И Ему некуда было ехать. У Него не было родителей, а Его дом был уничтожен. Обучение было Его единственным шансом выжить.

Я пытался сказать Ему, что я могу не тратить свою стипендию и нам обоим хватит денег уехать вдвоем ко мне, в Россию. Он кивал головой и изредка, чуть-чуть, сжимал мою ладонь. Но Его глаза… Он был где-то далеко, думал о чем-то другом. О чем Ты думал?

Надо было спать. Я думал, что сон немного поможет Ему, и с утра мы все обдумаем вместе. С утра…

Я постелил постель, показал Ему, что может ложиться. Он начал раздеваться…

Я выключил свет и лег рядом. Меня тянуло к Нему. Я не думал о сексе, мне просто хотелось обнять Его, дать понять, что Он не один, что я рядом.

Положил руку Ему на грудь. Он не дернулся, а спустя минуту повернулся ко мне и, смотря прямо в глаза, погладил по голове. Я прижал Его к себе, крепко-крепко… Мы так и уснули — дыхание к дыханию, рука к руке…

Почему я проспал? Как я мог проспать?!

Он ушел от меня и остался только легкий запах от подушки. Ни записки — ничего.

Весь день, всю неделю, все оставшееся время я искал Его. Никто ничего не знал. Его не было. Его больше никогда не будет со мной.

Октябрь 1999 года