Урок анатомии

       Урок анатомии
Вспомнились студенческие годы, первый курс мединститута. Вот я иду на лекцию. По анатомии.
Аудиторию заполняют студенты. Наверху расположились разгильдяи, не знающие, чем заполнить “окно” между занятиями. Достали карты, кто-то принес бутылку лимонада “колокольчик”, половина которого уже наверняка смешана со спиртом из институтской аптеки. Внизу рассаживаются фанаты медицины, амбициозные индивиды в аккуратненьких пиджачках, достают толстенные конспекты. Я же не отношусь ни к тем и ни к другим, хожу на лекции исключительно из уважения к нашему профессору Михалычу, а поэтому и сажусь в центре, между первыми и вторыми. Так как больше подобных мне нет, то со всех сторон меня окружают пустые места.
Приходит Михалыч - старичок семидесяти лет, пятьдесят из которых он посвятил потрошению трупов. Неторопливо разложив свои бумаги, начинает лекцию.
- Тема нашей сегодняшней лекции - сердце. Оно обеспечивает гемоциркуляцию, и таким образом - доставку к тканям кислорода. В древности Сердце отождествляли с Солнцем, считали его местом пребывания Духа. Я считаю так и сейчас. Именно оно есть центр человека. Существует много сказок о людях с каменными сердцами, теперь это становится реальностью, разумом создается холодное стальное сердце. Все это очень характеризует наше время. Ведь что есть мозг? Нечто вторичное, похожее на светящую отраженным светом Луну. Холодный рациональный разум, не принимающий импульсов Сердца способен вести только ко злу. Вот сейчас миру угрожает целый ряд катастроф, а ведь все они подготовлены именно неограниченным разумом. Поймите же, что Сердце не просто насос, гонящий кровь, но и нечто во много раз большее...
- Старик свихнулся, - послышался шепот на первых рядах. Задние же ряды, оторвавшись от пития, карт и “морского боя” стали внимательно прислушиваться, предчувствуя веселье. Впрочем, профессор понял, что его понесло куда-то не туда, и минут десять проговорил об анатомическом строении сердца и его функциях в общепризнанном профаническом понимании. Но вскоре не выдержал, видно что-то распирало старика изнутри, не давало ему покоя. Подойдя к плакату, изображающему человека в разрезе, он продолжил:
- Импульсы от Сердца идут к мозгу. Пути, по которым они идут, еще не очень известны современной науке, ибо никто их и не ищет. И приходят они в лимбическую систему, прямо под кору мозга. Раньше местом пребывания Души (которая не тождественна Духу, а является чем-то промежуточным между телом и Духом, где высшее и низшее уравновешиваются) считался эпифиз. Но, на мой взгляд, это вся подкорка, лимбическая система. Здесь сердечные импульсы сталкиваются с плотскими, идущими от внутренностей. Кстати, символ плоти - печень, ибо она самая тяжелая и плотная из внутренних органов. В этом месте они практически равны, и задача Разума именно выделить импульсы Духа и мыслить под их влиянием. Два другие пути: подчинение плоти и самостоятельное действие “очищенного” ума ведут к катастрофе, к превращению человека либо в животное, либо - в “злобного демиурга”, слугу Сатаны. Древние врачи это прекрасно знали, поэтому главным в лечении неизменно было восстановление истинной иерархии Духа, Души и тела. Увы, сейчас об этом говорят только как о заблуждении...
А ведь весь мир можно представить как один огромный организм, органами которого являются народы. Из всех народов мира наибольшее влияние Сердца было у русского народа, не случайно это слово так часто встречается в наших песнях и сказках. Русь - это сердце. Европа со своими науками, соответственно, представляла собой мозг, а Азия с ее наслаждениями - тело. И Запад и Восток прилегали к Руси, Сердцу. Теперь мировым мозгом стали США, все пропорции изменились, и, соответственно, мир тяжело болен...
Первые ряды зашушукались. Особенно взбесился Ромочка Заксман, желающий после окончания учебы эмигрировать за океан. Казалось, профессора сейчас освистают или забросают гнилыми помидорами. “Держитесь, Михалыч”, - прошептал я. Постепенно поднялся такой шум, что голоса Михалыча практически не стало слышно. Слова, произносимые профессором тут же со злобным кривлянием передразнивались и обсмеивались на тысячу ладов. Казалось, старик не выдержит, по его лицу чувствовалось то чудовищное напряжение, в котором пребывает старый анатом. Но он, закрыв глаза, самозабвенно продолжал. Казалось, ничего не способно его смутить.
- Именно так представляли строение человека в Средневековье, а может - и за тысячи лет до него. И люди тогда были отнюдь не глупее, чем мы, просто думали иначе, руководствуясь именно Сердцем. Некоторые анатомы выделяли еще один основной орган - половые железы, точнее, только мужские семенники. Вспомним процесс сперматогенеза: из клетки-предшественницы последовательно образуется сперматозоид, который есть гораздо меньшее, чем она. Это похоже на сотворение мира Богом - Первопринципом, который произвел самоотчуждение, превратив часть себя в Бытие. Так представляли себе сотворение мира алхимики, в противовес иудео-христианскому и иудейскому представлению об образовании мира мастером-творцом “из ничего”. Но ведь из ничего - ничего и не выйдет! А сперматозоид, в какой-то степени - символ бытия, ибо он обеспечивает продолжение рода. Но зачем скрытой клетке-предшественнице производить сперматозоид? Неизвестно, здесь присутствует некая таинственная Воля. Значит, семенники символизируют Волю Господнюю! Не случайно в древности, несмотря на признание женщины как символа Души, основная метафизическая роль отводилась мужчине, ибо только он, благодаря наличию в нем Воли мог придти к Богу сам, и привести свою жену...
Кстати, вот еще одно свидетельство огромной мудрости предков: про сперматогенез тогда вроде бы еще ничего и знать-то не могли, ведь не было же тогда микроскопов, но знали! Вот как традиционная наука превосходила нынешнюю, просвещенческую.
Девчонки зафыркали, парни практически в полный голос издевались над престарелым профессором. Стоял идиотский хохот. Один из обитателей первых рядов вскочил и в упор спросил Михалыча:
- А для чего нам все это? На экзамене об этом не спросят, для жизни - не надо. Вот, я буду кардиохирургом, и мне плевать, какое у сердца там божественное значение. Для меня оно будет просто машиной, которую следует починить.
- Я просто хочу, чтобы вы поняли, что на самом деле все гораздо сложнее, чем кажется, и мир не исчерпывается тем, что мы можем увидеть или пощупать, - устало и как-то растерянно ответил весь взмокший Михалыч, - Я видел вашу реакцию на мой рассказ... Ну, что же, может, до моих лет доживете - сами все поймете... После этого он весь сник, и, сгорбившись, побрел на кафедру, доставая из кармана жилетки флакончик с валидолом. Громко смеясь, студенты еще долго обсуждали услышанное. Постепенно отрывки из лекции стали превращаться в анекдоты.
Через день я узнал, что в ректорат пришла кляуза на Михалыча, где он обвинялся в мракобесии, неумении преподавать, и, даже - в антисемитизме. Я принялся искать сочувствующих Михалычу студентов, с целью поддержать любимого профессора, но везде натыкался на стену непонимания и пофигизма. “А тебя ****!?”, - отвечали мне, - “Ну, маразм у дедушки, пора ему на пенсию - и пусть идет. Все равно, ничему полезному он уже не научит”.
Все свободное время я пытался понять, почему старому профессору, всю жизнь учившему обычной, “профанической”, анатомии, на склоне лет пришло в голову прочитать подобную лекцию, раскрыть свои сокровенные Знания. Понять этого я так и не смог.
Через два дня в ректорате появился некролог, где говорилось, что профессор анатомии Лучев Василий Михайлович навсегда останется в нашей памяти. А с траурной фотографии в небо смотрел еще молодой Михалыч, и, казалось, что его глаза светятся каким-то неземным светом...