Сингулярность

     Оборванная нищая  старушка  внимательно  смотрит  на Николая. Пальто на ней так изношено,  что даже нельзя с достоверностью  утверждать, что это пальто. Поэтому мы называем его так эмпирически. Но даже и так слово "пальто" едва ли применимо к  этому  предмету, поскольку он давно утратил свою цельность и уже не может быть поименован в единственном числе.  Элементы  верхней  одежды  старушки
скрепляются  между  собой при помощи шпагата.  Обуви как таковой у нее тоже нет:  ноги укутаны в грязные тряпки,  а сверху, чтобы они не  промокли,  надеты  полиэтиленовые пакеты.  Вся эта конструкция удерживается на ногах при помощи того же шпагата.  Но, несмотря на всю ту заботу и внимание, которые старушка уделяет собственным ногам,  все равно они ее не слушаются,  поэтому она усмиряет их  при
помощи двух устрашающего вида деревянных костылей. Если ей удается уговорить свои руки схватить покрепче костыли и как следует наподдать ногам, тогда она может встать и, при удачном стечении обстоятельств,  даже куда-нибудь пойти.  Если же она, как, например, сегодня, с утра выпьет где-нибудь немного водки или, скажем, самогону,  то ее диалог с руками значительно затрудняется. Была бы у нее еще одна пара рук, она тогда бы объяснилась с ними при помощи язы-
ка жестов,  если бы только знала его. Но и со второй парой рук она договориться  едва  ли смогла бы.  Бедная старушка!  Раскачиваясь,стоит она на нетвердых ногах; холодный пронизывающий ветер донимает ее сквозь многочисленные прорехи в ветхом одеянии; веселое лицо
ее покраснело от мороза и еще от чего-то,  о чем мы не  знаем,  но догадываемся; грязныеругательстваразбрызгиваются во все стороныиз черной дырки ее рта - только успевай  уворачиваться;  глаза  ее рассеянно бегают,  как тараканы, по сторонам и при этом она внимательно смотрит на Николая.
     - Жизнь у меня была трудная,  - сказала она Николаю. - Первый муж меня бросил,  второй тоже, от третьего я ушла сама. К старости черты моего лица приобрели некоторую благообразность, выраженную в том,  что я уже не вызываю желания, уподобившись распространенному образу  всеобщей добродетели,  терпящей бедствие на улицах повседневного нравственного падения. Но в молодые годы я была хороша со-
бой и, как следствие этого, чрезмерно ветренна и, я бы даже сказала, распутна. Именно мой порочный образ жизни стал причиной распада двух первых,  увы,  совершенно бесплодных браков.  Что касается третьего,  инициатором расторжения которого выступила я  сама,  то здесь среди основных причин,  вызвавших ЭТО,  нужно назвать прежде всего жестокое обращение со мной покнутого мной мужа. Когда он бил
меня ремнем и мокрым полотенцем,  то это еще можно было терпеть; и даже когда он бил меня будильником и  радиоприемником  -  это  еще можно было понять;  уже когда он стал бить меня утюгом и сковородкой - я находила это странным, но когда он стал угрожать, что ударит телевизором - я поняла: между нами все кончено и пора собирать вещи. Согласитесь, бить телевизором - это совершенно невероятно, и я бы осталась только ради того,  чтобы посмотреть, как он это сделает, тем более, что у нас и телевизора-то никогда не было никакого,  но - поздно! Я совершенно спилась, пошла по рукам и оказалась на панели. Платили мне поначалу мало, и чем дальше, тем все меньше
и  меньше!  В конце концов падшие женщины стали вскладчину платить мне только за то,  чтобы я не стояла с ними рядом и не  отпугивала клиентов. И когда я бродила в одиночестве по многолюдным площадям,соблазнительно улыбаясь всем встречным мужчинам,  и,  вместо нескромных взглядов,  получала, напротив, весьма скромное подаяние - я поняла: карьера куртизанки подошла к концу. Та женщина, которую вы видите  теперь перед собой,  - есть результат многолетних ошибок и
неукоснительного следования ложным идеалам,  в чем я раскаиваюсь и предостерегаю  молодых  девиц одуматься и не следовать моему пути, каким бы привлекательным он им не казался поначалу. У вас есть часы?
     - Да. Вот, - оголил запястье Николай.
     - Давай их сюда!
     - Зачем же? - забеспокоился Николай. - Время я вам могу сообщить и так.
     - Давай, давай! Они с музыкой? Люблю музыку.
     Старушка схватила часы грязными когтистыми лапами и стала давить на кнопки.
     - ...так,  что  тут у нас?  Вальс Грибоедова,  Турецкий барабан...  замечательно!  - Терзаемые часы жалобно запищали. - Деньги есть у тебя?
     - Есть.
     - Сколько?
     - Пятьдесят пять рублей.
     - Давай сюда деньги!
     - Но, позвольте!..
     - Да что ты, в самом деле?! Зачем тебе деньги? Я бедная, несчастная: мне деньги нужнее. Разве непонятно?
     - Но оставьте хотя бы на проезд!
     - Какой проезд? Всю жизнь ты проездил на моей шее бесплатно и еще недоволен был:  все норовил заехать пяткой по печени! Хоть раз пешком пройди, как я!
     Николай безропотно расстался с кошельком.
     - Считать не буду, поверю на слово, - заявила старушка. - Теперь пальто снимай!
     - Но ведь холодно!..
     - А мне,  думаешь,  не холодно? Зимой всем холодно. А мне без пальто нельзя: замерзну, простужусь, могу и дуба дать ненароком! А виноват будешь ты.
     Николай снял пальто.
     - Ты и свитер заодно снимай, и шапку...
     - Ботинки хоть можно оставить?
     - Черт  с тобой,  забери себе свои вонючие ботинки и проваливай!  Да не забудь,  что завтра мы должны встретиться с  тобой  на этом же месте в это же время, и ты должен принести с собой еще денег, потому что эти я до завтра частично пропью, частично потеряю,так как в нетрезвом состоянии я становлюсь на удивление рассеяна.
     С этими словами старушка, ковыляя и подпрыгивая, удалилась.
     Необходимо отметить  то неприятное впечатление,  которое старушка произвела на Николая. Дома он достал фотографию своей матери и отметил сходные черты. Она очень похожа на мою мать, подумал он. Она могла бы быть моей матерью.  Седины и морщины  старой  женщины безусловно  должны  внушать прежде всего уважение...  А я не хотел
снимать ботинки!  - подумал Николай.  Жаловался на холод, экономил деньги... Почему я сам не догадался предложить ей часы? Это же так просто! А пальто?.. Как же теперь загладить вину? Как вернуть уважение матери?
     Жене он сказал,  что его ограбили на улице  какие-то  мрачные личности.  Пришлось  соврать.  Не говорить же:  "Я бесчувственный,бессердечный человечишко,  жалкая скопидомская душонка!" От исполнения супружеских обязанностей уклонился, думая о том, что это все
равно как если бы смеяться на похоронах собственной матери. Что-то истерическое. Неестественное.
     Всего удалось собрать сто пятьдесят рублей,  и еще  пятьдесят рублей занял на работе:  итого двести. На встречу шел со смешанным чувством радости и вины:  както все сложится?  Простит ли она его? Достоин ли он прощения?
     Старушка ждала его все такая же несчастная и ветхая,  как деревянный телеграфный столб старой конструкции.
     - Ничего не помню,  все потеряла,  - сказала она. - Как выпью водки - совсем дурная делаюсь, из ума выхожу. Где твое пальто, где часы,  где шапка,  где свитер?..  Помню, что успела истратить пять рублей:  две бутылки водки купила, из них одну не донесла - разбила, из второй выпила стаканов семь-восемь - не помню точно: захмелела сильно.  Куда пятьдесят пять рублей делись?.. Как корова языком слизала! Может, я сожрала их спьяну? Как полезут из меня деньги - то-то будет смеху! Ну, давай, что принес!
     Николай, стесняясь, протянул деньги.
     - Ту что - только двести?!  А я рассчитывала самое меньшее на пятьсот!  Ты что, не мог бабушке пятьсот рублей найти, что ли? Откуда в тебе это жмотство?
     - Я достану,  - запричитал Николай,  - я принесу... завтра же принесу...
     - Ну,  смотри!  Чтоб завтра принес!  А не то - я на  расправу скорая, - внушительно погрозила костылем старушка.
     Триста рублей - сумма внушительная.  Пришлось побегать, чтобы найти  их всего за день.  Кое-что пришлось продать.  Но этого было мало. Впрочем, старушка брала и вещами. Трудно было объяснить жене исчезновение из дома настенных часов,  проигрывателя и золотых украшений.  Неужели придется все рассказать?  Но как ей  сказать  обэтом? Может, покончить со всем разом? Уйти навсегда? Николай хотел отравиться каким-нибудь ядом и даже стал изыскивать наиболее действенный, но не было ничего. Все поглотила старушка. Можно ли отравиться стиральным порошком,  если съесть его очень много, хотя осталось его совсем не так много,  как хотелось бы? Николай попробовал стиральный порошок.  А вдруг съешь все и не отравишься? Только будешь мучиться и пускать пузыри? Николай представил, что он сидит в ванной, ест стиральный порошок, а в это время входит жена и застает его за этим занятием.  Как объяснить это жене? Николай ваконец запутался.
     Жену Николая звали Наташа. Николай взял большой лист бумаги и стал рисовать карту Наташи.  Сначала он схематически изобразил общие контуры Наташи, затем стал покрывать площадь Наташи известными ему характерными особенностями Наташи: на правой щеке он изобразил
небольшое родимое пятно,  у левого уха имеется едва заметный шрам, четыре родимых пятна есть также сзади на шее, родимое пятно в нижней части правой груди в форме усеченного овала,  небольшой шрам в верхней части живота под правым ребром,  родимое  пятно  вытянутой формы в нижней части правой ягодицы,  пятна на спине расположились
как города на карте густонаселенного государства... Николай смотрел на карту Наташи и размышлял,  в какой ее части он в данный момент находится.  Он осмотрелся по сторонам, чтобы прикинуть расположение ориентиров.  На основании наблюдений и подсчетов он сделал вывод о том,  что его местоположение - широкая площадка между глазом,  щекой и ухом.  До уха не так уж далеко:  если крикнуть - она может услышать.  Необходимо кричать в направлении точки, в которой
раньше стоял холодильник. "Наташа! - крикнул он. - Все окончательно испортилось.  Вначале все было хорошо,  а потом становилось все хуже и хуже. Теперь я даже не представляю себе, насколько все плохо.  Я оказался на самом дне событий,  а  оттуда  плохо  различимы масштабы  произошедшей катастрофы.  Скажи,  пожалуйста,  насколько
низко опустилось небо?  Я-то знаю,  что оно достаточно низко; но в скольких метрах оно,  примерно, от земли? Или оно уже вообще начинается от самой земли? Нет ли хотя бы небольшой прослойки, в которой мы могли бы жить?  Быть может, если оно опустилось окончательно,  мы могли бы укрыться в одной из многочисленных его  неровностей?  Быть может, оно изгибается, согласно неровностям ландшафта?"
Николай почувствовал стремительное перемещение - это  Наташа  медленно улыбнулась. Подул ветер, пошел снег - это Наташа дышит.
     - После того как ты продал квартиру,  чтобы заплатить мне,  - сказала старушка,  - у тебя не остается ничего,  кроме жены.  Жену продать очень трудно, я понимаю. Она не новая, вид потеряла; много за  нее  не дадут.  Не стоит надеяться даже на то,  что кто-нибудь возьмет ее у тебя даже даром. Но я бы могла ей найти применение.
     Так Николай остался без жены.
     Когда его самого поместили в деревянную коробку, засыпали пенопластовыми шариками и захлопнули крышку, он думал о том, что теперь окончательно стал частью необозримого собрания никому не нужных бессмысленных предметов.