Зарисовки

За рыбу гроши

Элегантная дама брала на рынке карпа.
Пожилой хохол завесил рыбу, аккуратно завернул и сказал:
- Гроши.
- А это у Вас судачок? – поинтересовалась дама.
- Гроши. За рыбу гроши, - повторил он.
- Сейчас, сейчас, - успокоила его дама, - я еще судачка возьму.
Продавец посмотрел на нее непонимающими глазами и медленно, нараспев, протянул:
- За рыбу гроши.
- Потом, потом гроши. Судачка завесь.
- Не потом гроши, - не унимался хохол. – Сейчас.
- Вот дурной, - начала заводиться дама. – Я у тебя еще судака возьму. Сразу за все и получишь. Больше грошей. Понимаешь?
- За рыбу гроши, - гнул свое продавец.
- Гражданочка, - повернулась дама к соседней продавщице. – Объясните хоть Вы ему, что я заплачу. Вот возьму судака и заплачу за все сразу.
Соседка быстро залопотала по-украински, стала что-то втолковывать хохлу, но тот упрямо мотал головой и только твердил: «За рыбу гроши»
- Ну, что он? – нетерпеливо постукивая ликированными туфлями о каменный пол, поинтересовалась элегантная дама. – Понял?
- Ой, да не обращайте внимания, коханочка, - пропела соседка, - он у нас вообще на бошку слаб. Возьмите лучше у меня. Гарная рыба.
Элегантная дама вытащила из пакета карпа и с размаха шлепнула им о прилавок.
- Вот твой карп! – заявила она продавцу. – Видишь? Добавь к нему судака и рассчитаемся. Понял?
Хохол взял своего карпа и принялся засовывать его обратно в пакет, приговаривая: «От, москали! Грошив за рыбу жалко!»
- Да не жалко мне денег! – почти кричала дама. – Я тебе еще заплачу! За судака! Только завесь!
- Коханочка, у меня возьмите, - лопотала соседка, - у меня свежее.
Вокруг уже гудела толпа любопытных.
- Чо стряслось-то? Можа, милицию кликнуть?
- Мыкола, якой лещ огромадный! У пакит не лызе.
- Я позапрошлый год такого же поймал. Не, мой крупнее был.
- Брешешь!
- Вот те крест!
Наконец хохол запихнул карпа в пакет и гордо потребовал:
- За рыбу гроши!
- Да подавись ты своей рыбой! – дама с остервенением швырнула пакет на прилавок. – Не нужна!
И она гордо направилась к овощным рядам. Продавец схватил пакет и побежал за ней.
- А як же гроши? – закричал он. – От рыба, а як же гроши?
Элегантная дама резко повернулась, так что он чуть не сшиб ее с ног, и медленно, по слогам произнесла:
- Не-ма гро-шей. И не бу-де. Усек?
Хохол внимательно посмотрел на нее, презрительно поджал губу, развернулся и пошел обратно. Он вытащил карпа, аккуратно положил его на прилавок, сбрызнул водой, потом долго молча шевелил губами, как будто проговаривая про себя весь диалог с самого начала, затем повернулся к соседке и сказал:
- От, москали дурнэ! Грошив нэ ымаэ, а на базар ходэ.
И опять поджал губу.


Свобода воли

- А что, старый хрыч, обладаешь ты свободой воли или нет? – спрашивал сам себя облезлый тощий кобель и сам же себе отвечал, - Обладаю, совершенно понятно!
Он сновал взад-вперед по тротуару и не спускал глаз с течной сучки, прогуливавшейся по ту сторону проспекта.
- Что хочу, то и делаю, - продолжал он, - это ли не свобода воли? Захочу и вообще проигнорирую эту симпатичную барышню. Да и в самом деле, ну что в ней такого необычного? Такая же, как все остальные. Зачем к ней бежать? Понятно, что все будет, как всегда. Или еще хуже. Нет, решено, не хочу и не буду!
Он потянул носом и неожиданно почуял ее манящий запах, который заглушил автомобильный выхлоп и заставил его против его воли пометить ближайшее дерево.
- С другой стороны завещал же наш собачий бог: «Плодитесь и размножайтесь» - думал он. - Конечно, религия ограничивает свободу, но если я выбираю религию – я выбираю ее добровольно. Из этого я вывожу, что мое решение плодиться есть высшее проявление  моей свободной личности.
Он перестал метаться и принялся смотреть направо и налево, чтобы уловить просвет в потоке автомобилей и проскользнуть в него. Просвета не намечалось, а рисковать жизнью не хотелось совсем.
- «Размножайтесь!» Конечно, ему легко было советовать, ему щенков не выкармливать! Как вспомню, скольких я уже выпестовал, жить не хочется. Стоит только им появиться – все, конец свободе. Нет уж, я лучше воздержусь.
К барышне подвалила кодла бездомных с явными намерениями весело провести вечерок в приятной компании. Барышня приветливо замахала хвостом, и запах стал совсем невыносимым.
- С другой стороны, бывают ситуации, когда джентельмен просто не может оставаться в стороне. Тут уж все летит к черту! Не до философий. Когда стая подонков обижает даму, порядочный господин обязан вмешаться.
Он оценил примерную силу банды, насупился и угрюмо проворчал:
- В конце концов, она сама виновата. Нечего было в таком виде на публике появляться.  И потом, все эти предрассудки насчет порядочности очень ограничивают личность. Мое дело – размышлять, а не шпану воспитывать. Пусть за ними власть смотрит.
За его спиной хлопнула дверь и послышался злобный лай местного бузотера и забияки, огромного драчливого пса по кличке Киллер. У облезлого кобеля мгновенно заныли старые раны, и вспомнилась мертвая хватка Киллера. Лапы сами вынесли его на мостовую.
- Вот у этого мерзавца точно никаких соображений по поводу свободы воли нет и быть не может. Животное! - мелькнула последняя связная мысль. Все смешалось у него в голове, и мчащиеся на него машины представились ему огромными чудовищами, посланными кем-то, чтобы лишить его последней свободы – свободы жить. Он метался из стороны в сторону, взвизгивал от ужаса и чувствовал, что все его усилия бесполезны и напрасны и, как в страшном липком сне, ни к чему не приводят, а только оттягивают неизбежный и очень болезненный конец. Наконец он закрыл глаза и со смертельным отчаянием бросился вперед. Но судьба сжалилась над ним, он выскользнул из-под колес невредимым и, тяжело дыша, повалился на теплую землю.
Барышни не было и в помине. Шайка бездомных тоже куда-то подевалась. На проезжей части громко ругались люди – кто-то резко затормозил, кто-то не успел отреагировать, и теперь выясняли, кто виноват. Киллер гордо задрал лапу у дерева, тем самым утверждая свои неоспоримые права на территорию. Во всем был какой-то неизъяснимый покой и чувствовалась та твердая основательность, на которой держится мир. Только сердечко громко бухало в горле и за ушами, но и оно постепенно успокаивалось.
- Какой я все-таки молодец! – подумал облезлый. – Не уступил, не смирился перед обстоятельствами. Вот оно, истинное величие духа – поставить на кон жизнь и выиграть! И, между прочим, рисковал-то я всем не в угоду низменным инстинтктам, а осознанно и свободно, как подобает личности. А вы говорите, свобода воли!
Он вздохнул, принюхался и, опустив морду, потрусил по свежему следу сучки.


Рекламация

Шаеву явился черт. Настоящий черт - с рогами и копытами нежно-розового цвета, с резким запахом серы и с обходительными манерами.
- Дружок, - сказал он Шаеву вкрадчиво, - милый мой дружок, Александр Иванович! Больно видеть, как глупо губите Вы свою жизнь. Бьетесь, как рыба на берегу, воруете по мелочам, воюете с государством, а все без толку. С Вашим блестящим образованием, с Вашими недюжинными способностями Вы достойны другой жизни, полнокровной и необременительной. И я Вам ее дам. Я обеспечу Вам богатство, известность, здоровье, успех у роскошных женщин и уважение соседей, в конце концов. Соглашайтесь, Александр, не пожалеете.
Шаев испытывал инстинктивное недоверие к незнакомцам, особенно к иностранцам, особенно к тем, от кого пахло не по-нашему.
- Ну да, с вами свяжешься, а вы надуете! Небось, душу мою заберете, а она у меня одна и стоит дорого.
- Ни в коем случае, Сашок! Мне твоя душа по барабану. Мне скучно. Я пожить хочу на этом свете. Пусти меня в свое тело на полгодика, я тебе, что обещал, все сделаю, а заодно и сам развлекусь. А через полгода разбежимся: я - обратно к себе, а ты - наслаждаться новой жизнью. И, главное, все на халяву!
Шаев был человеком осторожным.
- Ага, а если мне не понравится?
- О чем разговор! - черт обрадовался и извлек из воздуха красивую бумажку. - Пункт два-два, читай: “Клиент имеет право получить обратно то положение, в котором он находился до заключения настоящего договора.” Ну что, заметано?

Ровно через полгода и два дня разъяренный Шаев ворвался в свою новую шестикомнатную квартиру на Патриарших:
- Это кидалово, а не халява! Ты что мне подсунул, черт?!
- Тормозни, Сашок, не догоняю.
- Ты за полгода так накуролесил, мне теперь до конца жизни расхлебывать! Вчера вышел свою новую жизнь ощутить, своим новым положением насладиться - и чего?! Сначала бандиты...
- Ты же богат.
- ... потом папарацци за мной чуть не в сортир...
- Это цена известности.
- ... затем поесть толком не смог! Балык в горло не лезет, на артишоки смотреть противно, от водки тошнит!
- Здоровье требует жертв.
- Вечером на меня девки гурьбой набросились, еле отбился! Девки, правда, чертовски хороши, но я же не петух, с пятью сразу!
- Короче, Александр.
- Давай, черт, возвращай все обратно. Я жить хочу, а не шарахаться от каждого кустика.
- Подпишите здесь и здесь.
Шаев размашисто расписался и закрыл глаза, ожидая перемещения в свою убогую, милую сердцу жизнь.
- Не так быстро, любезнейший Александр Иванович. Осталась еще одна маленькая деталь. Пустячок, мелочь. Законы природы, видите ли. Чудес не бывает, дорогой мой. Придется мне опять влезть в Вашу шкуру и постепенно, аккуратненько так отыграть все обратно. Кредиты отдать, здоровье угробить, с женщинами разобраться со всеми по-хорошему. Лет пятнадцать на это уйдет. Тошно, конечно, с эдакой тухлой жизнью, ну да ничего, заведу парочку скрытых пороков, страстишек тайных, но жгучих, буду тешить себя помаленьку. А Вам, милейший Александр Иванович, скажу так: дурака Вы сваляли крупного. Вон, мой предыдущий клиент, как полгода прошло, как прочувствовал момент, сразу все понял. Это, говорит, хорошо, но незрело как-то. Давай, говорит, черт, еще полгодика мной побудь. Укрепи репутацию, контакты завяжи правильные, положение завоюй попристойнее. А там я сам как-нибудь. Там уже без твоей помощи справлюсь. И забирай, говорит, к чертям собачьим мою душу, мне она теперь на фиг не нужна. Вот так вот. Сейчас большой человек в правительстве. А ты, Александр Иванович весь какой-то... недоделанный!
И черт, кряхтя и чертыхаясь, полез обратно в Шаева.