Испытание праздником

- А я чего-то не разглядел, - сказал вслух руководитель группы, задумчиво глядя вслед удаляющемуся дирижаблю, и чуть тише добавил. - Провокаторы!

Неповоротливая темная масса медленно парила за окном.

- В жизни все пригодится, - привычно подтвердила ответственная за пожарную безопасность, старательно поправляя запущенный маникюр.

На столе догорала непотухшая спичка.

- Сачкуете? - спросил руководитель группы, обращаясь к руководимой им группе.

Сотрудники отдела по борьбе с невыполнением плана дружно заскрипели перьями. Обиженно поджав губки, ответственная за пожарную безопасность вскинула плечами, отложила пилочку для ногтей в сторону и принялась проверять перечень инвентаря, сгоревшего за последние три с половиной года.

Зазвонил телефон. Молодой специалист Шумейко робко потянулась к трубке.

- Н-не берите в голову! - скомандовал заместитель. Шумейко вздрогнула, побледнела и снова погрузилась в работу. Инцидент стимулировал коллектив удвоить усилия. Сотрудники вдохновенно нажали на перья.

Руководитель группы подпер рукой подбородок. В глазах отразилась смертельная тоска.

- А что если нам праздник устроить?! - проговорил вдруг руководитель группы.

Будущие родственники Рычко и Веселова, с недавнего времени пересаженные за последние два стола, тревожно переглянулись.

- А то мы все выполняем-выполняем…, - все более оживляясь, продолжал развивать неожиданно образовавшуюся мысль руководитель группы. Он даже поднялся с места, подошел к Шумейко и внимательно заглянул ей в самые зрачки, – выполняем-выполняем…

Шумейко на всякий случай улыбнулась.

Едва забрезживший олимпийский огонь праздника подхватила ответственная за пожарную безопасность:

- А то ведь скукатища все это, - она перелистала несколько страниц обгорелого перечня, - по третьему разу проверять!

Большинство, тем не менее, по-прежнему сомневалось...

Следующий, кому идея определенно понравилась, был пожилой Самошин. Вида он по-обыкновению не подал. Лишь едва заметно приподнял имплантированные брови и поставил посередине предложения жирную точку. Но те, кто знал Самошина не понаслышке, сразу догадались о его истинных намерениях.

В этот момент в комнату ворвалась уборщица баба Настя и принялась отчаянно мыть пол. Небрежно отбросив сервант, она протерла два квадратных метра запылившегося аргентинского паркета и уверено двинулась приводить в порядок рабочие места сотрудников. Шумейко едва успела поджать ноги. Из-под стола вылетела пара лакированных туфель.

- Жвачки на пол не бросать! - заорала баба Настя и назидательно поводила перед самым лицом охваченной ужасом Шумейко ярко-красным, пролетарским кулаком. - Шалопаи!

Ответственная за пожарную безопасность спрятала перечень в ящик стола и вновь взялась за восстановление маникюра.

- Где ж ты тут напасешься? Каждую неделю меняй. Оно ведь как наждак. Все в прах! Мне уже сколько раз выговаривали. Я и свои из дома приносила…, - принялась приговаривать баба Настя, водя сухой тряпкой под столом пожилого Самошина. - Небось у каждого в столе по рулончику найдется... Была б моя воля, я бы всех вас разогнала ба… Я бы вас уму-разуму научила б…

Сотрудники терпеливо дожидались окончания уборки.

- Скоробей-скоробей! Всякому чародей! Всякого похитрей, - продолжала причитать баба Настя. - Глаз дурной отведи. От невзгод побереги. Всякая птица на своей ветке сидит. Так и есть. Так и есть…, - на мгновение остановившись, она ухватила двумя пальцами пару зимних сапог и демонстративно отбросила их в сторону, при этом подавляюще взглянув на пожилого Самошина. - А не далее как в прошлую субботу Кандрат явился ко мне в образе путника-внедорожника... А я было тесто затеяла. На душе светло, хоть загорай… Дай, думаю, напеку калачей, гостей дорогих порадовать. Я уж и скалочку свою расчехлила, и протвени прокалила. Достала сарафан свой вышивной. Кокошником прикинулася. В самую пору бы за работу взяться... А и спохватилася. «Как же ты без закрепителя-то? Что ж это я?» - думаю, и в погреб. Приставила лесинку-стремяночку. Спустилася осторожно. Свечу огнивом. Оно, не оно... Смотрю, Кандрат! Отворил калитку. Стоит, оперевшись о пограничный столб. Смотрит молча. Глаза грустью невыносимой наполнены. Смотрит и как бы спрашивает: "Что, мол, узнаешь?" Я виду не подаю. Он вперед шагнул, да только не приблизился нисколько. «Думаешь Кондрат я?» «А кому ж тебе быть, как не Кандрату?» - отвечаю я. – «Как есть – Кандрат!» Ключевой водицы поднесла ему. Протянул он руки-то, чтобы ковш взять, как вдруг и растает дымом. Да в щелку и проветрился весь... - баба Настя глубоко вздохнула и отмахнулась от кого-то невидимого рукой. - Ох, Спаситель! Отвернулся ты от меня, от Настасии-рукодельницы! Совсем не помнишь, не любишь! А я ведь не такая. Я - терпеливая. Не ропщу… - тут она окончательно растрепала тряпку в клочья и расстроилась до того, что замолчала. Ещё раз напоследок обдав собравшихся хищным взглядом, баба Настя с хрустом разломила об коленку редкую двухметровую логарифмическую линейку, опрокинула чернильницу и отправилась в инженерный корпус.

Несколько минут в комнате стояла полная тишина. Первым опомнился руководитель группы:

- Все к одному. Собирай на стол!

- Степаничев все равно в командировке… - ненавязчиво напомнили будущие родственники Рычко и Веселова, методично выкладывая на стол праздничные принадлежности.

- Да хоть бы и здесь был… - злобно отозвалась Шумейко и достала дымовую шашку.



31.10.01