Течение сознания... жить...

Жить… Вредно, но не потому, что от этого умирают. Я просто поняла, что это грустно – жить, а грустить плохо и развивает тахикардию. Ну, что-то Экклезиаст не додумал, говоря о смысле жизни – радоваться. Чему? Жизни. Фи, какая глупость. Масло разве не масляное, записки сумасшедшего, да простит меня бог. Зато Шопенгауэр умный был человек, раз понял: жизнь – преступление, которое карается смертной казнью. А я в двадцать лет уже старею, разрушаюсь, тусклая какая-то и безликая. Только никто об этом не знает, вид у меня очень презентабельный, радостный такой, все как надо, с улыбками по Карнеги, внешность с каждым днем все ближе к идеалу. Так… Делала косметическую операцию правого глаза, взгляд себе усовершенствовала. Зубки не просто отбелила за бешеные деньги, ну, кальцием покрыла, да тем же избитым способом. Еще и витаминки – надо бы взять в кавычки – принимала, чтобы грудь немного больше стала, а в зале еще упражнялась на тренажере «бабочка»: машешь себе ручками как крылышками, грудные мышцы напрягаешь, лицо мечтательное делаешь, устремленное к будущей красоте… Разработала программу медицинскую для укрепления ногтей и волос, жую всякую дрянь. Наверное, когда меня будут препарировать - тьфу… многие будут плакать. Или что-нибудь другое со мной случится оригинальное. Побыстрее бы, солнышко. Это я, наверное, так панибратски к богу обратилась, даже не с большой буквы. Да женщины ведь молятся в церкви не богу, а мужчине, которого любят. А я просто не люблю никого, могу позволять себе любые обращения. Но это все неважно. Французы с сайта знакомств питаются моими фотографиями, вокруг себя здесь на родине – прозвучало с пафосом - слышу какой-то пошлый шумок обсуждения и сплетен среди знакомых. Ну, мне же не все нравятся – и я не должна всем нравиться. Одна бабушка сказала, что у меня плохая атмосфера. Или аура, черт с ней – а у нее хорошая? С нашей-то экологией. И спросила, часто ли я бываю в слезах. Наверное, хотела убедиться, что ведьмы не плачут. Нет, я плачу, стабильно раз в год. Еще я крестик ношу и никогда не снимаю. Вообще никогда – только если он не плавится на теле, что бывает в парилке. Только я не люблю – ни парилку, ни крестик, ни плакать, ни смеяться. И вообще я не люблю, поэтому и не ненавижу – вообще. А к 2020-ому году у каждого человека на земле будет какая-нибудь опухоль, а еще озоновые дыры, выхлопные газы и много разной другой суеты. И вообще земля скоро закончится. Для меня – все неплохо закончится. Правда, не могу сказать, что у меня нет ценностей, потому что все это и есть моя ценность. То, что я все на свете не ценю и есть моя ценность, «в эпоху большой нелюбви», среди груды людей, которые прикидываются сами перед собой, что они радуются. Как обезьяны, кривляющиеся перед зеркалом. Как и в зеркале, люди - всегда себя видят наоборот. Со скошенными лицами, их правый глаз это левый глаз, а для других он там – кривой. И я зачем-то старалась, свой левый глаз мучила, корректировала себя всякой дрянью, придет время – буду и двойной подбородок подтягивать, что-нибудь еще придумаю, например, кодовые замки на сакральные части тела. Чтобы все не было так просто. Это, наверное, и есть то, чем тут можно заняться до сплошной озоновой дыры и 2020-ого года – то есть всякой разной дурью. Потому что я кукла пустая, но перспективно оформленная. А все равно клок разрушающейся материи. И с печальными глазками. Не шаришь ты, солнышко, хоть бы глазки мне сделал веселые…