ДОМ

У Осы никого не было. Никого во всем доме. Никого, кто бы мог нарисовать лицо тряпичной кукле.
Можно было зажечь везде свет - никого не было.
Это был прекрасный дом - специально сконструированный для удобной и приятной жизни. В нем была кухня, которая сама готовила любимую еду, спальня, умеющая рассказывать сказки, и чудесный камин с нарисованными пастушками. И тайна. Шелковый портрет, покрытый слоем серебристой пыли - мягкой, как пыльца мотыльков.
Китайская тушь и акварель.
Нежное лицо женщины таяло, покрывалось кровоточащими ранками, нанесенными временем. Когда-нибудь оно умрет - станет пылью, кусочком недоговоренного слова.
Иногда Оса думала, что это портрет ее мамы. Но вполне вероятно, что это был ее собственный портрет.
Смутная тревога. Вот название того, что чувствовала Оса, разглядывая пыльный шелк тихими сумеречными вечерами - под уютное бормотание спрятанных в стенах машин, создающих воду, тепло и свет для дома.
Дом всегда был надежным. Он защищал Осу от чего-то очень страшного.
Иногда Осе казалось, что дом - это она сама. Продолжение ее беззащитной плоти и бесхитростного мозга. Способ забыть про безжалостный огонь за голубым льдом ресниц.
Это было тенью странного воспоминания, мельтешащего с той стороны Осы. Где в прозрачной мгле плыли ее зрачки - словно слепящие солнца в чужом небе.
Она нашла смешную куклу из лоскутков. Странно, Оса совсем не помнила ее. Может, этой куклы никогда не было в доме?
Две ноги, две руки, глупое платье и волосы из красных ниток - такими играют маленькие девочки. Но ведь кто-то должен нарисовать кукле лицо!
Сначала эта кукла, потом этот звук.
Это был прохладный шелест губ и мягкое прикосновение воздуха к нЈбу. "Сюилин".
"Что это?" - взрогнула Оса. Похоже на вздох маленькой девочки, которая слишком долго оставалась одна в большом пустом доме.
Кто это сказал? Может быть, она сама?
"Сюилин" - звенело на кончике ее языка, как нежная горячая трава на серой земле. Оса испугалась.
Она тщательно искала причину своего страха, когда-то захлопнувшего дверь в дом. Начиная с верхних комнат. По очереди - в корешках книг, в сухих цветах, в тяжелых складках пыльных портьер, намертво запеленавших окна.
Она почти нашла, вытащила ЭТО из своего мозга. Мир чудовищ. Но он снова улизнул в самый потаенный уголок ее сознания. Чиркнув пальцы Осы влажной кожей.
И в голубой светящейся венке расцвела боль - такая яркая, будто ничего никогда не было, кроме этой боли.
Оса никогда не видела снов. А в эту ночь ей приснился... дождь. Уродливое существо с мягкой серой кожей. Усталое, доброе, теплое - заполнившее мир-перевертыш, заресничную страну.
Дождь шел по земле, по траве, по воде лесного озера, в котором отражался целый мир - все, кроме дома.
Под большим деревом, прижав к себе тряпичную куклу, спала маленькая девочка...
Что-то случилось. Вонзилось острыми когтями в надежную плоть дома. Испортило его голубую кровь.
Но ведь это были плоть и кровь Осы. И мозг, скулящий от ужаса, был ее мозгом.
Оса не могла чувствовать одиночество. Дом был всем, что ей было нужно. Целым миром.
Но что-то случилось. Мир треснул.
И неуязвимость дома обернулась против него самого. А девочка, заключенная в дом, как в кокон, проснулась и захотела с кем-нибудь поиграть.
Одна в пустом доме.
Она не помнила, что было. Она не знала, что будет. Она даже плакать не умела.
У нее никого не было. Никого во всем доме. Ничего, кроме яркого слова, щекочущего язык. Может быть, имени чужого солнца. Или собственного имени."Сюилин".
...В дом тихо поскреблись, потом настойчиво постучали, потом нетерпеливо подергали ручку.