Прогулка

               
    Это был солнечный, осенний воскресный денек. Осень еще только набирала свои обороты, чтобы вылиться на землю своей обширной порцией дождей. Я гулял по Крестовскому острову.
Я был весьма огорчен тем, что вчера поссорился со своей девушкой, Машей, которую очень любил и, наверное, до сих пор люблю; а она меня никогда не любила, и поэтому мне было еще обиднее.
   Я шел по аллее из лиственниц. Было тепло. Я размышлял о том, как мне быть дальше, как влюбить в себя Машу. Вдалеке виднелись две скамейки, стоящие перпендикулярно аллее. Я прошел мимо, обратив внимание на бабушку, сидевшую на одной из скамеек, походил рядом и сел на противоположную скамейку. Бабушка встала со своей скамейки, взяла газету, на которой сидела (видно скамейка была не очень чистая) и подошла ко мне:
   ѕ Здравствуйте.
   ѕ Здравствуйте. ѕ сказал я, и она села, подложив газету.
   Ее глаза светились, а лицо было очень доброе.
   ѕ И давно вы такой? ѕ спросила она, и я сразу понял, о чем речь.
   ѕ С рождения.
   ѕ А?
   ѕ С рождения. ѕ сказал я также тихо, но четче.
   Она вздохнула:
   ѕ О господи.
   Она отвернулась на мгновение, потом повернулась и начала свой рассказ:
   ѕ У меня есть внук. Ему сейчас двадцать восемь лет. Так вот. Когда он служил в армии, в ВДВ: ну это когда с парашютом спускаются. ѕ объяснила она. ѕ Так вот. Служил, все нормально. Приехал, вернулся из армии. На четвертый день его друзья позвали куда-то там к
себе. Родители его отговаривали, говорили: «Да не ходи ты. Уже девять часов.» - не послушался, пошел. Поехал на автобусе, а там к нему пристали два хулигана. Говорят: «Снимай куртку, снимай часы». Вы слышите?
   Я слушал с таким удивлением, что ни разу головой не пошевелил. Мне стало интересно. Я сказал:
   ѕ Да, слышу. ѕ и после этого во время разговора положительно кивал головой и мычал.
   ѕ Ну вот. А он им ничего не отдал. И хоть один бы в автобусе заступился за него. Никто.
   ѕ Никто не хотел вмешиваться: мало ли проблемы будут, козлы. ѕ подумал я.
   ѕ ...И вот, ѕ продолжала она. ѕ когда дверь открылась, они выбросили его. Он упал, ударился головой о булыжник, сломал руку, ногу... И у него какой-то нерв защемился. Он не мог 
три месяца ходить, три года ездил на коляске. Сейчас ходит. Ноги заплетаются. ѕ она вздохнула. ѕ Вот так.
   ѕ А хулиганов нашли? ѕ спросил я.
   ѕ Нет. ѕ сказала она. То ли их действительно не нашли, толи она не поняла, что я спросил, я не понял.
   ѕ Да. Я тут лежала четыре недели в больнице с этими... которые колются. Руки - ужас! Живого места нет. Все исколото. Я лежала в палате с тремя девушками. Красивые девушки, а чего колются?.. Так вот. Одна из этих девушек все время бегала колоться. Ее спросишь: «Чего ты колешься?» - она отвечает: «Все начали и я начала, а потом никак не отделаться». И один раз она пришла в пять часов утра, а ее дежурная не пустила, потому что больница открывается в семь. Ну,  она погуляла до семи. Пришла, а дежурная ее и не пускает, говорит: «Вот ты где-то колешься. А таким тут не место.» - но она ее простила. А потом я выписалась и не знаю, убегала ли она после этого или нет.
    ...Первые листья спадали с деревьев, кружились и ложились на землю, покрывая ее зелень желто-красным ковром.
    ѕ Пойду на солнышко, ѕ сказала старушка. ѕ а то чего-то спина замерзла. Вам не холодно? ѕ вдруг спросила она меня.
    ѕ Нет. Я - человек холодный, то есть мне всегда жарко.
   Она встала, взяла газету и, попрощавшись со мной, ушла.
   Я еще немного посидел на скамейке, потом встал и пошел домой, продолжая думать о моей единственной и неповторимой Маше, как о чем-то светлом, радостном и святом: «Я всегда буду любить ее. Всегда!»
                17/09/00 16:44:46