Картина маслом

Можно просто картину с нее писать - "Девушка с каблуком". У всех остальных он на положенном месте, под пяткой, а у нее - в руке. Она стоит, поджав правую ногу в покалеченной обуви, и вид при этом такой изумленный: что же это я такое нашла, граждане?
Нет, вы только представьте: маслом на холсте, в солидной раме - она. А вокруг блестящие весной лужи, прячущиеся в кустах по обочинам дороги пласты грязи, одуревшие от недоедания и собственного гомона воробьи, недоверчиво распускающиеся светлые листья. И в бледном апрельском небе закатное солнце, такое бурое, что становится ясно - завтра будет ветрено. Допишем на втором плане хрущевки, какие стоят в каждом городе, лавочки возле них - с неизбежными старушками и дремлющими рядом склочными маленькими собачками, стайки детей, облупившиеся качели, куски асфальта и щебень вместо былых дорожек.
Но она не картина, и ей приходится как-то хромать в двух разных туфлях дальше. На неровных тропках это даже удобно: нога без каблука - на высоком "берегу", другая шлепает по низине. А на людной улице приходится делать вид, что такова самая последняя мода. Тут с нее можно писать другую картину: "Гордыня неприступная". Нос к верху, выражение лица невыносимо уверенное, плечи как можно шире, хромание изящное, как танец полонез. На картине не будет видно закушенной изнутри губы и сжатых до синяков ладошек.
Добралась, освободила многострадальные ноги, уселась на кровать и стала заниматься очень важным делом - разговором с самой собой. И поругала за неосторожность, и пожалела за эту прогулку, и прикинула стоимость починки, и, как обычно, перескочила на совершенно постороннюю туфлям тему. Молодой симпатичный начальник, небольшая зарплата, полная непригодность старых босоножек, высохшая тушь для ресниц, день рождения подружки на следующей неделе и куча мелких хозяйственных дел - бьются за внимание молодой хозяйки, как бабульки в молочном ряду на рынке. Руки в это время совершают переодевание, что-то застирывают, принимаются чистить, режут, заливают водой и ставят на слабый огонь.
Слабый напор сероватой воды в кране, недорогой крем, разглядывание себя в зеркале перетекают в ужин, приправленный размышлениями о куче мелких хозяйственных дел, дне рождения подружки на следующей неделе, высохшей туши для ресниц на полочке, полной непригодности старых босоножек, небольшой зарплате и молодом симпатичном начальнике.
Перелистывание новой модной книжки, купленной по настоянию новой подружки, навевает тоску, как доказательства теорем по геометрии в школьные времена. Снова ей приходится удивляться, как легко она идет на поводу у почти чужих людей, словно пытается так начать новую жизнь или просто заслужить их расположение. Ну почему не купила женский роман в яркой обложке, после которого были бы такие интересные сны? А теперь изволь ложиться спать без уверенности. Вдруг приснится мама, которой не звонила уже три недели? Или снова всю ночь придется носится вверх-вниз по бесконечным лестницам, а утром возвращать себе человеческий вид холодным душем, крепким растворимым кофе и толстым слоем косметики. Нет, пора уже решить, что чужие размышления о сложностях жизни больше не будут занимать место на ее книжной полке и добавлять сумятицу в течение мыслей!
А возвращение к жизни по утру начинается с противного звона будильника, долгого-долгого вставания с постели, хмурого умывания и недовольного сопения по поводу запропастившихся куда-то старых туфель. Потом она застывает над открытым холодильником, пытаясь совместить свои желания и запас времени с содержимым этого агрегата. Итогом размышлений становится большой бутерброд и чашка коричневого кофе, которую она так и не допивает до конца. Дожевывает за дверью, пытается уговорить старый привередливый замок закрыться с первой попытки, засовывая в сумочку помаду и мелкие купюры. Наконец замок побежден до вечера, сумочка застегнута на бегу по лестнице, и поставлен рекорд в беге на дистанции от подъезда до рабочего места. И тут в появляются пять неожиданно свободных минут, когда можно восстановить дыхание, вернуть на положенное место шов на юбке, поглядеть на себя в зеркальце и довести до совершенства форму губ - создать из себя образ для картины "Идеальная служащая". Она проделывает всё это, вспоминая осколки сна о непригодных старых босоножках на молодом симпатичном начальнике, высыхающей на полочке туши для отломанных каблуков, дне рождения подружки каждую неделю и небольшой зарплате, которую выдадут женскими романами.