Смех на агрегате

СМЕХ НА АГРЕГАТЕ


Пилипцевич смеялся крайне редко. Сказать по правде, он уже несколько лет как не делал этого. Ходил он вечно, угрюмый, мрачный, словно какая-то душевная непомерная тяжесть всё время угнетала его сознание. Впрочем, может, так оно и было на самом деле, ведь мы не можем с абсолютной достоверностью знать, что твориться в душе конкретного  индивидуума.
Работал Пилипцевич механиком на вантерно-масляном агрегате. Общался в основном с такими же, как и он, рабочими-механиками, одетыми в тёмно-синие промаслянные комбинезоны. Рабочие эти, так же, почти никогда не смеялись. Лишь изредка, это случалось в основном при пуске, какого-нибудь, турбореактивного масляного насоса, на их лицах можно было увидеть странную, можно даже сказать, не совсем человеческую гримасу, отдалённо напоминающую улыбку.
Жизнь на вантерно-масляном агрегате шла по обыкновению, своим чередом. День сменялся ночью, а ночь, в свою очередь, сменялась днём. Металлические конструкции, трубопроводы и постоянно капающее масло,  действовали на нервы Пилипцевичу и ему, подсознательно хотелось оказаться, как-нибудь,  среди весёлых и жизнерадостных людей, которые были бы одеты в светлые одежды, и с которыми радостно было бы проводить время. Впрочем, эти мысли находились у него очень глубоко в подсознании и доставать их, из этой глубины, он как-то не решался, а если б даже и решился, то всё равно ничего не смог бы с собой поделать.
Но так до бесконечности продолжаться, конечно же, не могло. И настал день, когда все потаённые мысли и мечтания, Пилипцевича, сами собой всплыли наружу и он, со всей полнотой,  осознал всю нелепую закономерность окружающей действительности. После чего, внезапно  для окружающих, да и для самого себя, Пилипцевич засмеялся.
Вначале этот смех напоминал приглушенный хриплый кашель, но постепенно он становился всё громче и громче и, вскоре, перешёл в громоподобный, безудержный, раскатистый хохот.
Рабочие механики, в темно-синих комбинезонах, медленно обступили нашего героя кругом и, в недоумении, уставились на  него своими угрюмыми глазами. Они не понимали, что происходит. Весь смысл происходящего не укладывался у них в голове.  А Пилипцевич, держась левой рукой за живот, а правой, вытянув вперёд, указательным пальцем, показывая на своих коллег по работе,  содрогался от смеха всем своим телом. Ему,  в свою очередь, так же  было не понятно тупое  и строгое выражение физиономий  его товарищей, которые мрачно смотрели, не произнося ни слова. Вскоре Пилипцевич стал впадать  в экстаз. Он упал и начал кататься по полу, дрыгая, со всех сил, ногами. Весёлость заполнила до отказа всё его естество и, ничто не могло это остановить. К примеру, если бы в этот момент произошло сильное землетрясение  или, там, настал  даже конец света, Пилипцевич все равно продолжал бы, как ни в чём не бывало, безудержно смеяться. Впрочем,  вскоре он вообще перестал воспринимать окружающую действительность и,  его сущность перешла как бы на  иной план бытия, или, если сказать другими словами, в иное, не понятное большинству, измерение.
Когда Пилипцевич пришёл в себя, то он обнаружил, что находится в кровати, которая стояла в просторной комнате с нежно-зелёными стенами. Вокруг ходили люди в белых одеждах. Почти все они улыбались, а некоторые даже смеялись. Не поверив своим глазам, Пилипцевич вначале подумал, что не совсем проснулся. Но потом осознал, что это не сон. И на душе стало радостно и спокойно. Глаза его восторженно заблестели, а рот широко расплылся в блаженной  улыбке. Он догадался, что, наконец, то попал в то место, о котором  так долго мечтал…
История эта может показаться неправдоподобной, но ты, читатель, можешь сам  всё проверить. Для этого не обязательно даже, работать на каком-нибудь агрегате. Достаточно просто продолжительное время не смеяться, а потом разразится внезапно, при всех, громким безудержным смехом и ты, сам  сможешь очутиться в том месте, куда попал наш герой.