Сестры

Есть было нечего. Гарин заглянул в пустой холодильник, в очередной раз убедился, что ничего в нем нет, так же как и вчера, и позавчера, и, вздохнув, сел на табуретку. Мысли у него были, но двигались они с трудом, ворочались как медведь в берлоге, выходить им вовсе не хотелось. Они и не выходили. Оставались в неясной, темной глубине, даже не выглядывая на поверхность. Надо пойти поработать, думал Гарин, но работать не хотелось. Для этого, во-первых, нужно было эту работу найти, во-вторых, на нее ходить, что уж совсем было некстати. Гарин был счастлив и свободен. Все у него обстояло хорошо, вот только есть было нечего.
Жена Гарина тоже проснулась.
- Есть нечего, - сказал Гарин.
- Старая новость, - ответила, позевывая, Алевтина и вскипятила воды. Она спокойно могла пить пустой кипяток и даже, кажется, находила в этом удовольствие.
- Сегодня как всегда? - спросил Гарин.
- А ты предлагаешь что-нибудь другое? - поинтересовалась жена.
- Нет, - сказал Гарин и посмотрел в окно.
Рабочие унылой чередой тянулись на завод.
Я бы не мог так, подумал Гарин. Ему сделалось дурно.
Закипела вода.
- Будешь? - спросила Алевтина.
Гарин отказался. Алевтина позавтракала кипятком и пошла к друзьям, надеясь раздобыть немного картофеля. Гарин отправился на рынок. Бродил долго, до того, как стало темнеть. Вечер опускался тяжелый, как крышка гроба. Денег прибавилось немного, мутило от выпитого пива и мучила совесть, неизвестно от чего. Все вроде прошло хорошо, день выдался удачный. В кармане лежал кусок колбасы. Но на душе все равно было скверно. Наверное, пиво несвежее, подумал Гарин. Душная тьма накатывалась на город.
Гарин подошел к ларьку купить белого хлеба. Считая мелочь, он вдруг почувствовал на себе взгляд. Поднял глаза и увидел двух молодых девушек, которые смотрели на него с нескрываемым любопытством и симпатией.
Они великолепны, подумал Гарин и почувствовал сильное возбуждение, и в то же мгновение девушки оказались рядом с ним и будто невзначай прижались к нему, обдав запахом духов и обжигающим дыханием.
Гарин забыл зачем считал мелочь и пришел домой без хлеба.
- Где хлеб? - спросила жена, ставя на стол дымящуюся кастрюлю с вареным в мундире картофелем.
Гарин только пожал плечами. Он думал не о хлебе, иные мысли одолевали его. Толком он так и не смог уснуть, проворочался всю ночь, и утром даже не заглянул в холодильник.
За него это сделала жена.
- Есть нечего, - сказала она ритуальную фразу, которая в их семье заменяла “доброе утро”.
На следующий день девушки снова повстречались Гарину, когда он бродил по рынку. Они первые завели разговор.
- Ты хотел нас, - сказала одна.
- Мы это знаем, не отрицай очевидного, - добавила другая.
- Но я не думал об этом как о реальности, - ответил Гарин. - Я просто поддался мимолетному чувству. Простите меня, если что не так.
Девушки заулыбались.
- Мы не обвиняем тебя, - сказала одна. - Ты ни в чем перед нами не виноват. Ведь мы первые захотели тебя.
- Она - Анна, а я - Ольга, - представила другая.
- Сергей, - отозвался Гарин.
- Идем с нами, мы здесь недалеко живем, - сказала Анна.
- Совсем рядом, - добавила Ольга. - Мы тебя и вином угостим. Ты ведь вино любишь?
- Вы шутите? - смутился Гарин.
Он покраснел и не знал, куда деть свои руки, вдруг ставшие большими и нелепыми. Гарин то засовывал их в карманы, то снова вынимал, никак не находя им применения, а они жаждали применения - и вполне конкретного: им не терпелось поскорее добраться до упругостей и мягкостей девушек.
- Никаких шуток! - возмутилась Анна. - Все на полном серьезе. Без обмана, не сомневайся. Ты - наш избранник. Пошли!
- Но мне еще надо домой что-нибудь купить, - промямлил Гарин, чувствуя, что говорит что-то совершенно непотребное, неподходящее данному моменту.
- Мы тебе еды и домой дадим! - заверила Ольга.
Гарин согласился. Они пошли. Действительно, квартира девушек оказалась совсем неподалеку. Десять минут ходьбы. Они поднялись на девятый этаж в необычайно чистом лифте. Ни одной надписи на стенах, прозрачный плафон светильника, кнопки с незасаленными цифрами.
Запах, исходящий от девушек, вскружил Гарину голову.
- Наших братьев сейчас нет, - сказала Ольга, открывая дверь.
- Они целый день пропадают на футбольном поле, гоняют мяч, - пояснила Анна. - Ты любишь футбол?
Гарин пожал плечами. Футбола он не любил, но не хотел отвечать определенно, не зная, какого ответа ждут от него девушки.
- Правильно, мы тоже, - сказала Ольга.
- Ты хочешь вымыть руки перед едой? - спросила Анна.
Гарин ответил утвердительно.
Ванная комната поразила его. Утопленная в полу круглая ванна, душ, унитаз с биде, зеркала разных форм, минисауна. Все было как в рекламе сантехники, которую Гарин с женой бесплатно получили в прошлом месяце.
- Воспользуешься этим полотенцем, - сказала Анна и показала на большое розовое полотенце, пахнущее какими-то тропическими цветами.
- Да, да, - согласился Гарин, глядя в зеркало.
Анна улыбнулась ему и вышла.
Гарин открыл воду и сунул под струю руки. Сердце билось отчаянно, никак не удавалось унять его. Гарин прижался гульфиком к краю раковины и чувствовал как стук сердца отдается внизу.
Дверь открылась и в ванную заглянула Ольга.
- Я бы хотела принять душ. Ты не возражаешь?
- Нет. Нисколько, - разрешил Гарин и ему стало крайне неловко. Он склонился над раковиной и принялся усиленно мыть лицо.
- Только не смотри.
- Нет, нет, - заверил Гарин.
Он кривил душой. Зеркал в ванной комнате было столько, что не видеть Ольги было невозможно. Разве что закрыть глаза. Но закрывать глаз Гарин не хотел.
Ольга раздевалась нарочито медленно. Все движения были исполнены томности. Она словно танцевала, движения плавно переходили друг в друга, соединялись как бы неслышимой мелодией.
Войдя в душ, она не до конца задвинула шторку и Гарину было все хорошо видно. Ольга гладила себя, соски ее напряглись, глаза полузакрылись. Она то напрягала, то расслабляла ягодицы. Язык ее облизывал приоткрытые губы.
Сердце Гарина разошлось не на шутку.
В забывчивости он потянулся к гульфику, но сразу отдернул руку. Еще не время, остановил он себя. Спокойнее, брат.
Ольга закрыла воду и высунула голову.
- Ты не дашь мне вон то желтое полотенце? - спросила она.
- Это? - уточнил Гарин.
- Да, да! - Ольга завернулась в полотенце и открыла дверь из ванной. - Подожди, - сказала она Гарину, который собрался последовать за ней, - мы тебя позовем.
Он закрыл глаза и принялся думать о сломанной тумбочке у себя дома. Никак не закрывалась дверца. Алевтина просила его починить тумбочку. Сложного ничего в этом не было, но все руки не доходили.
- Сергей! - позвали сестры.
Они ждали его в большой комнате с потолочными балками и старинным буфетом. Возле буфета стоял длинный стол.
Анна держалась за спинку кожаного кресла, перед которым находился прозрачный столик с фруктами и бутылкой вина. Этикетка с надписью на французском языке заставила Гарина уважительно кивнуть ей, как будто он здоровался со старым другом, которого не видел много лет.
- Садись, - предложила Анна.
Гарин сел.
Сестры опустились справа и слева от него на корточки, взявшись руками за подлокотники и уставились ему в глаза.
- Что ты хочешь? - спросила Ольга.
Рот Ольги казался Гарину входом в сад наслаждений. Она держала его открытым, словно приглашала пройти внутрь.
- Я налью тебе, - сказала Анна.
Гарин выпил. Вкуса он почти не почувствовал. Другое сейчас занимало его.
- Кушай, кушай, - предложила Ольга, протягивая Гарину большой персик.
Гарин кушал, как зачарованный. Кивал - и ничего не мог сказать.
- Ты хочешь послушать музыку? - спросила Анна.
Гарин кивнул в очередной раз.
Анна склонилась над полкой с пластинками.
- Братья любят послушать всякую жуткую попсу. Обожают наши группы, вообще не понимают песен на других языках. А для души они слушают Разину.
Гарин прекратил кивать.
- Разина - очень талантливая актриса, - смог сказать он. - Она имеет все для того, чтобы покорять сердца. Голос, внешность, харизму и блестящие актерские способности.
Сестры смеялись так громко, что их хохот был слышен по всему подъезду, даже на первом этаже. Соседи в ужасе включали телевизоры и радиоприемники погромче.
Гарин смеялся вместе с ними.
- Смотри, - опомнилась Анна, - уже пять часов. Нам пора готовить суп для братьев. Они скоро придут. Мы должны достойно их встретить.
- Ты поможешь нам? - спросила Ольга.
- Да, конечно, - ответил Гарин.
На кухне все было намного скромнее, чем в ванной. Стены покрашены ядовито-зеленой масляной краской. Под подоконником выстроилась батарея пустых пивных бутылок.
Анна открыла холодильник и достала кусок мяса.
- Вымой, - сказала она.
Гарин не помнил, когда в последний раз мыл мясо. Он взял его с опаской и тут же выронил. Пытаясь исправить неловкость, Гарин резко наклонился за мясом и столкнулся лбом с Ольгой, решившей ему помочь.
- Слон! - сказала Ольга и снова все рассмеялись, переполошив соседей.
Кусок мяса был поднят Гариным и вымыт, пока сестры смеялись с ножами в руках. На полу осталась кровавая лужа. Ольга взяла кусок у Гарина и опустила его в кастрюлю с кипящей водой. Раздался звонок в дверь.
- Это наши братья, - сказала Анна. - Я пойду открою.
Игроки в мяч вошли, наполнив квартиру запахом пота. Всего братьев было семь. Они лепились, казалось, совсем из другого теста, чем сестры. Никакой мягкости в лицах. Все вырезаны из темного дерева и в дерево воткнуты угольки.
- Что происходит? - спросил один из них.
Зубы у него были редкими и желтыми.
- Этот молодой человек, - сказала Ольга, - пытался помочь нам сварить суп и смотрите, что получилось! - Ольга захлебывалась от смеха, показывая на кровавую лужу, но у братьев чувство юмора отсутствовало.
- А не хотите ли вы заняться любовью с этим молодым человеком? - спросил другой брат.
- Да как вы могли такое подумать? - возмутилась Анна.
- Ладно, тогда после ужина он пойдет поиграть с нами!
- Поиграть? Ни в коем случае! - воскликнула Ольга.
- Это почему же?
- Потому что вы убьете его и съедите.
Братья мрачно расхохотались.
- Он мужчина, пусть сам решает. Пойдешь с нами играть?
Гарин не хотел играть в футбол. Ни с ними, ни с кем-либо другим. Он пожал плечами, намереваясь твердо сказать “нет”, но сказать ему не дали.
 - Значит, пойдешь. Мужчина сказал - мужчина сделал.
 Гарин в растерянности обернулся к Ольге.
 Она смотрела на него глазами, полными боли и гнева.
 - Я ничего не сказал, - заявил Гарин.
Братья уже не слушали его. Они прошли в большую комнату и уселись за длинный стол. Открылась еще одна дверь, которую Гарин прежде не замечал, и оттуда появились тихие, безмолвные женщины. Они принялись сновать между кухней и большой комнатой и вскоре перед братьями стол заломился от яств.
- Садись, покушай, - предложил кто-то из братьев.
Гарин совершенно не различал их. Он отрицательно покрутил головой.
- Нет, я не хочу, - пояснил он. - Я сыт.
- Как знаешь, дорогой.
После еды братья вернулись на поле. Взяли с собой Гарина. По дороге он еще раз заявил, что ничего не говорил, когда они спросили его будет он играть с ними или нет. И вообще он играть не умеет и не хочет.
- Научим! - последовал жизнерадостный ответ.
На поле, как только Гарину подали мяч, он неловко ударил по нему и сразу же со стоном упал, схватившись за ногу, скорчившись от боли.
- Что с тобой?
- Нога... - выдавил Гарин и снова застонал.
- Ты тогда пока посиди, легче станет.
Гарин с удовольствием, которого, впрочем, ничем не выдал, сел на краю поля. Он принялся следить за игрой, но она закончилась, не успев толком начаться. Тяжелый мяч попал Гарину в голову и он свалился замертво.
Братья развели костер, сняли с Гарина одежду, разрезали тело на куски, зажарили и съели. Сестры, узнав об этом, проплакали всю ночь.