Две подруги

Она устало огляделась, закрыла распахнутое окно. Прием окончен, пора домой. Привычная дорога от клиники не занимала мыслей, ноги шли сами, позволяя подвести итоги дня, построить планы, просто отдохнуть.
Домой добралась без приключений и первым делом поставила вариться кофе. В квартире Полина почувствовала привычную, но все такую же теплую гордость хозяйки за свой дом, удобный и уютный. Только непривычной была тишина: Верочка уехала с отцом отдыхать. При мысли о дочери Полина улыбнулась. Незнакомцы часто принимали их за сестер. Полина старалась быть хорошей матерью, не просто обеспечить девочку игрушками, одежками и проследить за ее здоровьем, а сделать все, чтобы Вера доверяла матери и считала ее именно другом. Часто подруги говорили, что Полина слишком поощряет отношение дочери к ней как к подружке, а ведь должен быть и страх-уважение... От подобных проповедей Полина отмахивалась: она ведь знала, что у нее самая лучшая дочь на свете. Никто вокруг не мог сказать ничего против: в адрес тринадцатилетней девочки летели только лестные слова, а ведь она была, как говорится, в переходном возрасте. То, что Верочка росла милой всем и в то же время не слащаво-искусственной казалось чудом всем, но не ее родителям: быть мамой и папой это трудное дело, которое надо терпеливо и осознанно делать всю жизнь.
Полина была одной из немногих женщин, что умудряются сохранять прекрасные отношения со всеми: с коллегами, соседями, даже с бывшими мужьями. Получалось это так естественно, что вызывало легкую зависть близких подруг: вон как легко все Польке дается. Сама же она считала, что не может быть иначе потому, что ей везет на людей.
Свист кофеварки напомнил сразу и о забытом на плите кофе, и о бывшем муже: свисток был одним из его изобретений на кухне. Их семья не развалилась, как принято считать в таких случаях. Распался именно брак. Если ушла любовь мужчины и женщины, какой смысл продолжать жить вместе нестарым еще мужчине и женщине? Они оба посчитали, что не следует этого делать даже ради дочери. Вера поняла и приняла всё без трагедии, ведь для нее изменился только адрес отца и ничего более. Вот и сейчас, когда у Веры наступили так долго жданные летние каникулы, отец взял её с собой в поездку по Золотому кольцу, постигать Россию. Они спокойно разошлись год назад и теперь часто встречались, ходили друг к другу в гости, вместе отмечали праздники. Со стороны это выглядело... А не все ли равно, что думают чужие люди?
Вечер за окнами шептался с деревьями и выуживал из памяти такие вещи, о которых, казалось забыто если не навсегда, то уж надолго. Полина решила не портить его стрессом телевизора, а поставила любимую кассету и принялась за почту. Хотя “почта” это громко сказано: открытка от дочки и письмо подруги Тамары, что уехала на родину пару месяцев назад и вот-вот должна была вернуться. Томкины письма создавали впечатление, что она пишет на извергающемся вулкане во время потопа и все мировые катаклизмы происходят именно вокруг неё: обрывки мыслей, пляшущие строчки на листах неизвестного происхождения. Или у нее безумное количество важных дел: краткость выражений такая, что она уже не сестра таланта, а его падчерица . Вот и это письмо уместилось на небольшом листе непонятно-зеленоватого отлива. На самом деле просто лень ей толково и много писать, с чем за долгие годы дружбы Полина научилась мириться. В свои “сорок с маленьким хвостиком” подруга сохранила детскую живость и беззаботность, хотя на девочку не была похожа уже давно. Полина не раз говорила ей, что именно это и влечет к ней мужчин — сочетание зрелой внешности и детской души: Тома не была “писаной красавицей”, однако привораживала мужчин еще с юности. Этому Полина когда-то завидовала, а потом стала принимать и даже любить подругу как явление природы. В письме сообщалось почти официально, что через неделю Тамара будет дома и обязательно нагрянет в гости. Передавала заочный привет от Галины: “Ты помнишь мою давнюю подругу Галю? Ну, так тебе привет от нее. Я ей часто писала о тебе...” Полина усмехнулась: на языке Томы это значило, что она упоминалась пару раз в год в редких посланиях Тамары на родину. Потом шли три строчки с общим смыслом: скучаю, скоро увидимся, жди.
Напоминание о Галине вернуло Полину в те, уже далекие времена, когда они еще заканчивали школу. Они только стали близкими подругами, оставив за плечами около года поверхностного знакомства. Тамара тогда была с Сашкой, и этой любви завидовали все окружающие. Тогда им казалось, что это навсегда, они и дня не могли друг без друга, эти двое. Полина тогда пережила горькое разочарование первой любви и, чуть завидуя подруге, стала кем-то вроде ангела-хранителя: выслушивала жалобы и исповеди, мирила и давала советы, могла вовремя уйти или просто стать незаметной. Именно в то время определились их отношения: Тамарка всегда оставалась заводилой и выдумщицей, а Поля постоянно опекала подругу. Последнее школьное лето принесло Тамаре первый сексуальный опыт, о чем она немедленно и подробно рассказала Полинке. С кем? С Сашкой, конечно... А потом Полина увидела в глазах подруги страх, который запомнила навсегда: “Я, кажется, беременна!” И тогда Поля повела её к гинекологу, знакомому матери. К счастью, неопытная Тамара ошиблась. Они все считали в глубине души: где постель — там и дети. Тогда-то Полина и решила для себя — никакого риска: не хочу, как Томка, дни и ночи реветь и бояться матери в глаза смотреть. Шок на удивление быстро миновал, и Тома спала с Сашкой уже без страха, снова полагаясь на удачу. Пролетевшая зима не оставила на душе рубцов, но ничем особым не пожаловала. Весна накатила чередой экзаменов и исчезла перед выпускным вечером. Для Полины он прошел очень весело, а легкая интрижка с одним из гостей лишь добавила романтики. Тамара сияла звездой, а Сашка пил то с одним, то с другим. Тамара зажигательно выплясывала в центре круга, а Сашка пил. Под конец он все же протрезвел: от истерики, которую любимая устроила ему. Последний танец они, примирившись, танцевали вместе. К рассвету все как-то притихли, встречали его на озере за городом задумчиво и чуть устало.
Полина стала добывать из недр ящика стола свой старый фотоальбом. Давно его не открывали, а жаль... Вот он, замерший на глянце миг ее юности (она даже фыркнула — то ли от пыли, то ли от пафоса мысли). В объектив смотрят две нарядные девушки, улыбаясь, держат под руки слегка растерявшегося парнишку в строгом костюме. Всё фото пронизано розовым светом встающего солнца, будто светом юности, навсегда оставшейся у ребят на берегу холодного весеннего озера. Надпись на обороте: “Я, Тома и Сашик — первое утро после школы”. Что же Галя? Ах, да... Это было уже после выпуска. Летом все разъехались: Сашка и Полина поехали поступать в ВУЗы, а Тамара к родным. Она остановила выбор на медучилище и уже удачно сдала экзамены. Все трое вернулись через месяц и встретились у Томы на квартире. Она была сама на себя не похожа: “Представляете, моя подружка, Галка, ждет ребенка!” По ее рассказам Сашка и Полина знали о далекой Галине — юной художнице и первой подруге Тамары. Умная, красивая, перспективная и вдруг у неё — ребенок! Чуть не плача, Тамара рассказывала о любви Гали с сыном военного, который год назад приехал к ним в городок. Парень был очень интересным, красиво говорил и умел себя вести. Сказал, что любит серьезно и надолго: чего еще нужно влюбленной девочке? Они были близки один раз — первый в её жизни. А потом он уехал. Совсем. Галя осталась с разбитым сердцем и двухмесячной беременностью. Она интеллигентная семья не стала навязывать ей аборт, и она решила рожать. Понимая, что юная художница не прокормит ребенка, стала учиться на портниху. Как-то затерялась ее судьба: Тамара переписывалась с нею до сих пор, но не рассказывала подробностей. Теперь они встретились снова, через столько разных лет. Впечатлений и эмоций, наверняка, целый воз... Полина с нежностью думала о подруге. С Сашкой она давно рассталась, уже третий раз была замужем, а детей не имела. Мужьям говорила: “Тебе мало одного ребенка — меня?” И лишь Полина знала всё. Это случилось после отъезда Сашки, поступившего в ВУЗ в другом городе. Тамара поняла, что на этот раз дело серьезное и применила варварское средство, о котором слышала когда-то. То, что она осталась жива было великим чудом, ей повезло, как всегда. Она избавилась от этого ребенка и от всех возможных в будущем — тоже. Дочку Полины она полюбила всей душой, а вот с мужем подруги не очень ладила. Их развод Тамара одобрила всем сердцем и еще больше стала баловать Веру.
Начав разбирать завал столовых ящиков, Полина углубилась в прошлое. Тихо напевая вместе с магнитофоном, вспоминала собственную свадьбу, веселые вечеринки, детство дочки и все прочее, что таили в себе фотоальбомы, бережно хранимые ненужные мелочи, открытки и письма.
Неделя — день за днем каплями падают на ладонь, то спеша, то лениво пролетая двадцать четыре часа и ни секундой меньше. Эти семь дней держали себя благопристойно и не летели стремглав. Полина даже заскучала в пустой квартире.
Тамара явилась с необъятным тортом и шампанским: “Привет всем!”— закричала она с порога. Полина от неожиданности аж подскочила в кресле, совсем не учла, что сама раздала друзьям ключи от квартиры: обычно все цивилизованно звонили, если знали, что хозяйка дома. Но Тома есть Тома! Тамара уже пролетела на кухню со своим тортищем и кричала оттуда: ”Ну, что ты там стоишь? И где малая? Ты что, письма моего не получила?” Это было так похоже на Томку, что Полина засмеялась и сказала, входя в комнату: ”Ты не меняешься.” Действительно, характер Тамары не изменился со школьной поры. Вот и сейчас, узнав, что девочки нет, она расстроилась: “Я ведь ей кое-что привезла... И, вообще, как же мы вдвоем управимся с этим чудовищным пирожным? Нет, так я никогда не похудею!”
Когда, наконец, улегся сумбур неожиданного визита, Тамара начала описывать свою поездку. Говорила она много, интересно, временами вскакивая и показывая в лицах ту или иную встречу. Дойдя до визита к Галине, она вдруг утратила живость и стала старательно разглядывать бокал с шампанским. Полина насторожилась: “Что-то не так?” Тома замялась, а потом её вдруг будто прорвало. С какой-то затаенной болью она описывала выглядевшую старше своих лет Галю и её сына, окончившего университет, говорила про её мужа, который любит этих двоих больше всего на свете.
— Ну, что же? Ты не рада ?
— Я очень за нее рада, очень. Однако, понимаешь, меня вдруг обуяла зависть. Казалось бы, чего мне надо: любящий обеспеченный муж, интересная жизнь — чего завидовать? Но я ведь двадцать три года почти каждую ночь думаю: правильно я поступила или нет? А она живет, растит сына — и какого сына! — и не жалеет о своем загубленном таланте и красоте. Она счастлива
— А ты нет?
— Я не знаю... Месяц назад я и не задумалась бы, сказала: "Конечно!” А теперь мне кажется, что я пустая, никчёмная женщина, которая не сделала самого главного...
Тамара разрыдалась. Полина взяла из её рук бокал, села рядом и, обняв плачущую подругу, принялась говорить ей о тех, кому она нужна. Она утешала подругу и совсем не кривила душой, говоря, что Тамара нужна многим. Это была чистая правда. Но в глубине души Полина понимала, что утешить подругу по-настоящему ей не удастся, и Тамара всегда будет мучить себя.
А на улице вечер становился ночью, Томе пришло время уходить. Она засобиралась, и Полина не удерживала её, зная, что теперь им легче остаться наедине со своими мыслями. Они шли по тускло освещенной улочке и молча думали о своей судьбе. Полина проводила подругу до метро, получила прощальный поцелуй в щеку, махнула вслед рукой и неспеша пошла домой. В одном из окон её дома горел яркий свет, оттуда летела музыка. Чья-то рука распахнула створку окна, и мелодия вырвалась из плена квартиры на волю уже сонного дворика. Полина остановилась: по иронии судьбы это была та самая мелодия, что звучала на их выпускном.
— Сашка, закрой окно, ведь весь город разбудишь!
— Слушаю и повинуюсь. Но только за твой поцелуй, Тамарочка!
— Ну, ты и нахал! И за что я тебя люблю?!
Полина видела в желтой дыре окна, как целовалась эта парочка. Такие темные силуэты, выписанные тушью, когда-то давно видела она в альбоме студенческих лет своей мамы. И вдруг до дрожи захотелось увидеть свою дочку, прижать к себе и рассказать ей грустную правду о том, как бывает тоскливо в этом странном мире, даже такой прекрасной звездной летней ночью. Когда летит легкая музыка, и молодой Сашка обнимает свою молодую подругу — то ли в воспоминаниях, то ли в соседней квартире...