Женские лица

Ностальгия знакома всем. Романтическое состояние, когда ваши мысли не в настоящем, а в прошлом; они блуждают по прошлому, как по бесконечному лабиринту; натыкаются на приятные воспоминания – и тогда легкая улыбка освещает ваше лицо, на неприятные – ваш лоб хмурится, но вскоре снова потерянно-печальное выражение лица сменяется улыбкой. Так уж сложилось, что память старается стереть плохое, печального хватает в настоящем, так зачем перегружать себя плохими воспоминаниями?
Бывает, что начнешь вспоминать что-то одно, а потом добредешь до далеких уголков прошлого, давнего, вроде и не связанного с тем, с чего вся эта ностальгия началась… И в воспоминаниях я ловлю себя на том, что в череде лиц, проплывающих перед моими смотрящими в никуда глазами являются те, о которых я и думать забыла, а, оказывается, живут они во мне, и я их хорошо помню, более того – помню их с пронзительной ясностью и точностью, лучше, чем лица людей, которые близки или были близки когда-то. И лица эти не мужские, хотя достойные были и есть, а женские, исключительно женские… Не знаю почему.
Одно из них по школе помню. Класс восьмой, наверное. Урок биологии. Передо мной за партой девочка сидела. Я спросила у нее что-то. Она качнулась на стуле и приблизилась ко мне, ответила, наверное, на вопрос. Но я смотрела только на ее нежнейший профиль, который, как оказалось, я и сегодня помню. Помню ее загнутые вверх реснички, ее тонкий носик, ее губы, надменные слегка, ее ровные белые зубки. И волосы ее, собранные в небольшой кудрявый хвостик. Она красивая очень была, хоть это из моего описания вряд ли ясно станет. И умная. Она и сейчас красивая. И умная. У нее большое будущее, я это наверняка знаю. Ее же я помню на встрече выпускников, через пару лет после собственного выпускного. Тоненькая, независимая и жутко красивая (если красота вообще может быть жуткой)… Она разговаривала по телефону на первом этаже, мило морщила носик, заправляя пышные волосы за ушко, а мне нестерпимо хотелось быть ее бой-френдом (слово дурацкое, но синоним не могу подобрать). Мне доставляло удовольствие смотреть на ее губы, дерзко ярко накрашенные, и в ее голубые глаза.
Перед поступлением в университет занималась я на подготовительных курсах. Девочка, которую я помню, сидела за одной партой со мной… У нее были темно-русые прямые волосы до плеч, чуть раскосые карие глаза, длинноватый для ее личика носик и большой для ее личика рот. Не красавица. Она много интересного про себя мне рассказывала; сейчас я понимаю, что как минимум на треть это были ее фантазии. Возможно, поэтому я помню ее? Из-за ее бредовых рассказов, которым я сегодня не верю, но которые могли быть чистейшей правдой? Я не могла ее понять. И до сих пор не поняла. Мы сидели рядом. Когда я спрашивала ее, она наклонялась ко мне, и я чувствовала дразнящий запах – шампуня, духов, крема какого-нибудь… не знаю. Но я готова была спрашивать у нее все, что угодно, лишь бы снова почувствовать этот запах, ее лицо рядом с моим и смотреть на ее пальцы, которые карандашом чертили что-то на бумаге, пальцы длинные, тонкие, с безупречными ноготками. Улыбка у нее была потрясающая – вызывающая, хитрая, повелительная будто. А в глазах плясали чертики. Эти глаза невозможно разгадать.
Метро. Еду домой, измотанная, без желаний и стремлений. Нет… с одним стремлением – убрать куда-нибудь толпы народа из вагонов. Не могу видеть ни чьи лица, я понимаю, что для каждого из этой толпы мое лицо безлико, как и они для меня, но все равно меня бесит их безликость и одинаковость. И тут входит Она. Подобно явлению Ангела. Как луч света, случайно пробившийся сквозь мрачные грозовые тучи к земле. Пафосно, знаю, но я так чувствовала и чувствую до сих пор. Я никогда в жизни не видела таких светлых лиц. Оно светилось изнутри неземным светом, сияло, освещая все вокруг. Потом она улыбнулась ребенку, сидящему напротив, и ее лицо засияло в тысячу раз ярче… Чувствую избыток “сияющих” слов, но не знаю, как иначе нарисовать словами ее облик. Честное слово, мне казалось,что над ее головой сияет невидимый нам, несияющим, нимб. На какой-то станции она вышла. И унесла с собой свое сияние. А мне стало грустно.