Песня закончилась три

«Песня закончилась раз. Песня закончилась два. Песня закончилась три. Значит так. Все замерли в позе скрипичного ключа», - сказал музыкантам Bobby McFerrin - временный кондуктор Лондонского симфонического оркестра. Он всегда делал так («какие они, в жопу, музыканты, если они постоянно спят?»), когда выдавалась свободная от музицирования минута. В это время пианист  во фраке (а это был цыплёнок Corea) где-то за кулисами (но где точно? Этого не знал никто) разминался виски без содовой. Вместо газированной водопроводной воды он, по обыкновению, ставшему (сразу) традицией, выкуривал огромную сигару - нескончаемый подарок Фиделя.
Фидель, а попросту Фёдор, был русским скрипачом. В один непогожий, но прекрасный день он, решив, что иудаизм лучше православия (этого требовали правила эмиграции в Израиль), совершил над собой акт обрезания с помощью пьяного раввина. История помалкивает об имени не трезвого служителя культа иудеев, но зато она красноречиво поведала мне о том, что вышло из этой кровожадной затеи. Я не знаю почему, наверное, от систематического недопивания, однако рука раввина-хирурга дрогнула в самый ответственный, то бишь, неподходящий для этого момент, и он лишил ренегата от православной церкви не только крайней плоти, но и мужского достоинства. Весть по посёлку, именовавшемуся по злой иронии судьбы Кастрополь, разнеслась мгновенно, и уже на следующий день, благодаря сомнительной логической цепочке: кастрат - Кастро - Фидель, выведенной местным словоблудом-самоучкой, к Фёдору навечно прилипла кличка «Фидель».

Раньше многострадальный тёзка отца кубинской революции играл на балалайке. Сей исконно русский инструмент он полюбил из всего струнного разнообразия за его трёхструнность. Три струны - это не шесть и не семь, и уж, конечно, балалайка - не арфа. Именно потому, что балалайка не являлась арфой, он овладел ею, как покорной женщиной, быстро и безболезненно. Предварительных ласк не было. Фидель, словно кролик взобрался на трёхструнную даму… Через неделю он был богом балалайки. Ни одна свадьба или сборище коммунистов (о дискотеках говорить просто не приходится) не обходились без виртуозного балалаечного соло или залихватского тремоло Фиделя.
Уже через год, прослышав об уникальном самородке, Спиваков пригласил его в «Виртуозы Москвы», а после, не мешкая, продал Лондонскому симфоническому оркестру. Отвалив за Фиделя приличную сумму, в Лондоне были немало удивлены, когда узнали, что тот играет на балалайке. Дело в том, что покупали они скрипача. В контракте, подписанном сторонами, было всё: от профпригодности до возможных злоупотреблений товара алкоголем, но там не было даже намёка на то, что невозможно подсовывать вместо скрипача балалаечника. В небе начали собираться грозовые тучи. Запахло международным скандалом. На выручку горе-юристам пришёл сам объект купли-продажи. Он попросил у администрации оркестра семь дней на освоение инструмента, пять из которых он посвятил знакомству со смычком. Через неделю Фидель играл не хуже самого Паганини и стал полноправным членом знаменитого коллектива.
А ещё через месяц он уже вдохновенно скручивался в позу скрипичного ключа, пытаясь правдиво изобразить оный.

Песня закончилась, и на душе стало тихо...


26.11.01 г. Ялта.