Одинокая душа

Сегодня он опять не прилетел. Напрасно я оставила открытым окно: меня посетили только вездесущие комары. Темное небо немигающим оком луны смот-рела в мои ждущие чуда глаза. Да, как я могла забыть, что сегодня у него много дел. Когда луна отвоевывает центр неба, и холодные лучи покоряют темное про-странство, наступает его время. Добро покоряется злу, а он совсем забывает обо мне.
Однажды, когда была такая же ночь и дул пронизывающий северный ветер, что-то стукнуло в мое окно. Это не могли быть ветка или запущенный ловкой ру-кой камень. Почему же я распахнула окно? Зачем нужно было впускать существо, ненавидимое и всеми гонимое, мстящее с теми коварством и хитростью, свойст-венными только ему.
Нечто влетело, цепляясь поврежденным крылом за створки рамы, и опусти-лось в кресло напротив. Слова тяжелым вздохом вырвались из груди загадочного существа:
- Закрой окно.
Послушная магической силе, дернула за шпингалет. Створки сели в паз со скрежетом проржавевших петель и разбухшего дерева. Окно закрыто. Что теперь? Руки потянулись к выключателю.
- Не надо света… Не зажигай лампочку! Свечи есть?
Где-то в пятке засвербил страх. Не оставалось никаких сомнений в личности ночного гостя. И что же далать? Выгнать? Но на улице такой холодный ветер – ноябрь в этом году лютовал. Пусть остается. На ощупь пробираюсь к кухне, на-шариваю свечу и подбираю  нейтрально-деревянный подсвечник (не стоит рис-ковать, предлагая серебро для основы света), жму на кнопку чайника. Возвратив-шись с маленьким пламенем в руках, с удивлением отмечаю, что таинственный незнакомец уже не сидит в кресле, а просто лежит на полу, временами нарочито постанывая. На потолке кровавое пятно, а на черном перепончатом крыле свежая рана. Усилием воли ставлю на место отбивающую дробь челюсть, и решаюсь на вопрос.
- Что с потолком?
- Пытался  настроить траекторию полета. Смог только подлететь  в воздух и упасть обратно. Но не переживайте, когда выздоровею, то удалю пятно сам.
- О пятне не беспокойтесь: мне к пятнам не привыкать, и не с такими жила…- Подсаживаюсь рядом. – Дайте посмотреть…
Какой красивый мужчина! Если бы не крылья… Стоны усилились. Я, сдер-живая дрожь в руках, приподнимаю тяжелое крыло. Капля черноватой крови па-дает на ладонь, и быстро тает, испаряясь в воздух. Горячий взгляд желтых с узки-ми зрачками глаз, наблюдает за моими движениями: кажется, он изучает меня.
- Ерунда,  всего лишь ссадина.
- Но больно!
- Терпите, я обработаю рану… Сейчас будем пить кофе.
- Кофе? – Глаза метнули удивленный взгляд. – Разве вы не боитесь меня?
Здорово! Ввалился ко мне ночью в окно и еще спрашивает: боюсь или нет! Конечно, боюсь…
- Нисколько. – Обычное дело – бес, залетевший в окно. Что тут странного? К людям в окна птицы залетают, а ко мне вот какой попугайчик. Никогда ничего просто так  не получала – теперь целый бес. Весь мой и неделимый…
Кофе был растворимым и плохого качества, – вероятно, отсырел в шкафу, а молоко сгущенным. Мы брали его по очереди единственной чайной ложкой. Чашки были отбитыми, у одной не хватало ручки. Мне досталась белая с желтой полосой у надтреснутой кромки, а ему красная в белый горошек. Честное слово, нам было хорошо вместе. Мне никогда ни с одним мужчиной не было так хоро-шо.
Он рассказывал длинные истории о дальних странах, красивых женщинах, покоренных им только из коллекционного интереса. Говорил о том, как одинок и обижен на Бога за свое одиночество и отведенное ему темное время суток, когда почти ничего не видно и хочется спать.
- Понимаешь, днем хорошо, светло, и люди радуются жизни. А ночью что? Все спят и видят сны…-  Он все больше распаляясь, начал взмахивать крыльями и изображать полет дневных ангелов. – Не поверишь, я тоже был ангелом!
- Я знаю об этом.
- Кто тебе сказал?
- Это знают все.
- Да? Расскажи мне версию моего грехопадения.
- Все очень просто: ты предал Бога, возгордился, и был низвергнут в Ад…
- Неправда… - Это был прерывистый шепот. Я посмотрела в его склоненное ли-цо и с удивлением заметила слезы, стекавшие по гладким, будто обтянутым зе-леноватым шелком, щекам.
- Прости, я тебя расстроила… - Он плачет! Я в недоумении. Протягиваю платок, он берет его тонкими с длинными ногтями пальцами, но остается безутешным. Преодолев последние остатки страха и недоверия, пододвигаю свой стул вплотную к его, и обнимаю крылатые плечи.
Проснулась я от стука, – что-то упало. Мне снилось, что я вчера беседовала с бесом, сатаной… - можно назвать как угодно, - смысл слова не изменится. В рас-пахнутое порывом ветра окно врывались женские голоса, детский смех и горячий воздух лета.
Бывают же такие странные сны! Приподнимаюсь с изрядно помятой постели и ничего не могу понять: я всегда сплю аккуратно, не раскидываюсь, - бывший муж признал за мной только это достоинство: я никому никогда не мешаю.
Кровь на подушке и одеяле совсем не могла быть моей.… На полу валялась повязка. У стола, прямо в черном пластиковом ведре стоял букет – целая охапка. Каллы – цветы кладбища и смерти. Их присутствие в моей комнате показалось лишним. Записка в конверте воскресила мою память: «Прости, что пришлось ис-пользовать тебя.… Такова моя сущность. Могу в утешение сказать, что ты не пер-вая. Одинокая душа».
Да, не первая и не последняя дура. Не зря тебе крылья подбили… Букет при-тягивает взгляд. Схватываю эту охапку за ручку ведра, и вытряхиваю в простран-ство за окном. Сразу захлопываю створки. Через некоторое время, поддавшись со-блазну, и выглянув, вижу, как восковые цветы тают под лучами горячего летнего солнца.
02.06.00.