Все работы конкурса Народная миниатюра проза. ру

Напоминаю порядок проведения голосования на конкурсе «Народная миниатюра проза.ру».

С третьего по пятое декабря включительно любой желающий может выслать письмо учредителю конкурса по адресу vlasenko_dim@yahoo.com, в котором определит шесть лучших работ конкурса. В письме необходимо указать сетевые адреса миниатюр на сайте проза.ру в порядке возрастания места (адрес лучшей миниатюры – первым, адрес худшей – шестой). Письма, в которых будет указано менее шести работ, принимать участие в голосовании не будут. 

Голосование, произведенное любым другим способом, кроме как отправлением письма учредителю (рецензии, «общие вопросы» на прозе.ру и т.д.) , засчитываться не будут.

В конкурсе участвуют сорок три миниатюры, призовой фонд составляет семь тысяч баллов.

Система распределения призового фонда, методы определения победителей в положениях конкурса
http://www.proza.ru:8004/2001/11/22-17.


http://www.proza.ru:8004/2000/10/02-05
Качели.
Сергей Черняев

Толстая жердь между двумя ивами, веревка и дощечка на ней - такие качели сделал мой дед Романов. Они стояли напротив его дома, на берегу поселкового пруда.
Ивы обнять я так и не сумел - сначала был слишком мал, а потом они расползлись так, что и теперь я не могу сцепить пальцы, если охвачу какую-то из них.
Я долго не мог научиться кататься на качелях - дощечка была слишком подвижна, веревка перегибалась в месте, где я за нее хватался и я свисал то в ту, то в другую сторону, падал. Остальные были такие ловкачи! Они раскачивались выше перекладины и говорили, что взлетают над самой водой; потом я убедился, что это почти так, но вода частью уже подточила берег.
Еще я узнал, что если сильно раскачаться, сидя лицом к дому, то можно достать до листьев дикой яблони, которую дед Романов высадил через тропинку от дома. Над ней нависала липа и, когда она разрослась, я достал и до нее.
По воскресеньям все Романовы с семьями собирались в дедовом доме. Они о чем-то спорили, выпивали, пели песни, и все это вспоминается как-то сразу, одновременно. Устав от застолья, они вытаскивали лодку, удочки, фотоаппарат; и кто-то шел ловить рыбу, кто-то фотографировал, а кто-то шел к качелям. Они взбирались на них по двое и по трое, пьяные и веселые, и где-то здесь были мои папа и мама, а под ногами у взрослых возились и носились мои двоюродные братья и сестры, племянники, племянницы и я.
Теперь пруд зарос тиной. Его недавно чистили, но он похож на больного, который не хочет выздоравливать; бабушка и дедушка Романовы умерли, и их дети бывают вместе все меньше...
Качели... Серое пальтишко, в котором я проходил не одну зиму, наверно, уже истлело; я не видел его много лет, но оно все еще колет мою щеку своим воротником и пахнет побитой молью шерстью.








http://www.proza.ru:8004/2001/03/06-22
Осень
Voolkan

Сегодня с утра шел дождь, капли, струи, лужи. Я живу в небольшом городке Нешер, прескверный довольно-таки городишко, через его середину проходит большое междугороднее шоссе, по которому несутся неугомонные машины, ни днем ни ночью не дающие покоя уставшему от невыносимой легкости бытия мозгу. Мозг, пытаясь сопротивляться, требует стимула и регулярно получает его. Жители городка, хотел про них написать, но я даже и не знаю, какие они - жители моего городка. Единственные, кого я из них видел так это кассирша в супермаркете, лениво жующая и постоянно еще по советской привычке требующая мелочь, чтобы ровно сдать сдачу, а еще сосед - марокканец, достаточно скверный и склочный, но не более того. Я даже не знаю сколько тут этих жителей тысяча, две, я не считал, а может даже десять тысяч, хотя если было бы десять, то почту носили бы по домам, а не складывали в ячейки. Я один раз пошел искать эти ячейки, ничего не нашел, плюнул и вернулся домой, промок только. У меня есть телевизор, вчера показывали наводнение, я позвонил другу и полчаса слушал веселые истории как им предложили эвакуироваться, а они отказались, продуктов им привезли, а водку они сами где-то раздобыли. Не хотят, чтобы наводнение кончалось, им и так здорово, а в нашем городке льет уже вторые сутки и накакого наводнения - жаль. Еще по телевизору показывают войну, может они врут все и нету никакой войны? Врут, конечно врут, а люди верят - дураки. А вчера во всем городке кончился Бонд, пришлось курить этот паршивый Ноблесс, он хоть и дешевле на шекель шестьдесят, зато гаже на все пять, а что делать - отечественный производитель производит шит - хару, как тут говорят. А еще можно на море съездить - полчаса на автобусе, но я и летом-то не ездил, а куда я сейчас поеду, дождь идет. Сижу дома, гляжу на шоссе и едущие по нему машины, дождь. Сейчас смеркается рано, не успел оглянуться как уже темень вокруг и машины, машины и дождь. Ночью дождь совсем не такой как днем, таинственный, шелестящий, стыдливо прячущийся от фар проезжающих машин. Дождь. Осень. Зимы не будет. Ее тут не бывает.








http://www.proza.ru:8004/2001/03/18-11
Прикосновение к боли.
Сергей Платов

Моя, вторая по счету, чеченская война закончилась. Я прилетел в Москву рано утром. Гостиничный комплекс "Измайлово", корпус "Дельта". Стандартный одноместный номер с прожженным паласом на полу... Прохладно. Второй час подряд я смотрю на желтый казенный телефон...

... Зачистка. Мы вошли в село с северо-запада. Окраина Алхазурово - разрушенная школа, роддом... Говорят, жители здесь по ночам превращаются в волков и убегают в лес.
Осматривая дом за домом по обеим сторонам улицы, мы продвигались к центру. В дом или в подвал летела граната:
- Эй, есть кто-нибудь?
Если отвечали: “Есть”, - туда же летела вторая граната. После этого входили мы. Это называется "постучаться". Мы - спецназ. Краповые береты. Про нас говорят, что мы сначала стреляем, потом думаем.
Молодых диковатых мужчин, вороной масти вытаскивали из уцелевших домов, раздевали прямо на улице, искали шрамы от ран и следы на правом плече.
- Бля! Это что у тебя?! - И расчетливым ударом приклада разбивали лицо.
Еще говорят, что руки у спецназа по локоть к крови. Пусть болтают...

Затушив сигарету, отхожу от окна и набираю семизначный номер. И почти сразу:
- Алло, слушаю Вас.
- Здравствуйте, Ирина, это я...

…Все закончилось. Солнце было уже высоко. Туман рассеялся. Над окраиной села кружила вертушка. Если верить разведке, в этом доме держали русских рабов. И мужчин, и женщин.
- Вон, там они жили, - старуха показала на пристрой, от которого остались только две кирпичные стены.
Как могли, расчистили завал. В нос ударил знакомый сладковато-приторный трупный запах. Из ямы подняли девушку лет двадцати пяти. У нее были темные длинные, наполовину седые волосы в запекшейся крови.
- Дышит. Без сознания.
И еще - два мужских изуродованных трупа.
- Вызывайте борт.

Вечер. Я спускаюсь в ресторан и устраиваюсь в самой дальней нише. Короткая стрелка на трофейном "Ролексе" уже давно перевалилась за цифру шесть и с бешеной скоростью приближалась к семерке... Пятьдесят грамм "Смирнова" прокатились по пищеводу и упали в пустой желудок. Немного расслабился. Я предвидел такой вариант развития событий... “Не знаю…”, - и короткие гудки. Я снова прикоснулся к её боли.

…Через два дня я смог выбраться в Ханкалу. На попутной “броне” доехал госпиталя.
- Да, поступила. Уже пришла в себя. Ирина Николаевна С… Москвичка…
- Что с ней?
- Капитан, тебе лучше не знать.
- Можно к ней?

“Не хочу ни жить, ни помнить”, - сказала она тогда в госпитале. Ее боль поселилась во мне и жила последние полгода… Ну, что ж, хоть Москву посмотрю, столько лет не был.
- Заказывать будете? - Сочувствующий голос официантки вернул меня в настоящее.
Что-то вдруг изменилось. Я почувствовал… Потом увидел. У самого входа стояла стройная темноволосая женщина, она искала кого-то глазами…








http://www.proza.ru:8004/2001/05/15-08
Больше надежд нет
Илья Евграфов

Правда от которой ты цепляясь за мизерные зацепки на стене пытаешся уйти куда ни будь наверх… Ведь вниз лезть всегда сложнее – а наверху мечты… Мечты которыми ты иногда часами упиваешься покуривая и разглядывая потолок… Но забираясь всё выше ты всё дальше и дальше от правды. Осознавая которую тебе хочется источать проклятия грозя кулаками кому то наверху…
Однажды ты уже делал это и услышал шёпотом сказанное так по секрету – «его просто нет»…
Но ты ведь хочешь поберечь мозги! Ты винишь бога не за игру в которой ты оказался придуманным тобой самим персонажем – паяцем которому дали то что он хотел но и оставили пару «но» как троеточие в котором последняя точка ты сам… Ты винишь его в том что даже если бы он предложил тебе убрать все эти «но» твоё согласие было бы равноценно снесению собственного пятиэтажного дома голыми руками.
И когда ты понимаешь что на его месте ты бы тоже ничего не делал у тебя начинается депрессия. В которую ты никогда и никому не дашь залезть.
В ней ты задумываешься – неужели у тебя одного есть жажда понять других? Жажда в которой и заключается твоя последняя соломинка ради которой ты наверное и живёшь – бегая по чужим башням возможно ты когда ни будь случайно найдёшь и свою… - Чёртов бездомный!
Злая игра…
Депрессия пропадает. Никто этого не заметит. Один ты заметишь - она осталась… Ведь кричать проклятия можно только себе самому…
И вот телефонный звонок. Ты говоришь с кем то о чём то… С кем то кто понятия не имеет о том что есть другой телефон трубку которого ты кладешь. До поры до времени… Пока он не зазвонит вновь…








http://www.proza.ru:8004/2001/05/17-65
ПРО ЗУБ
Максим Чарли Чехов
Жила была девочка, она любила мальчика. Когда они целовались, их зубы встречались, и передний зуб мальчика полюбил беленький резец девочки.
Мгновения, проведенные ими вместе, были прекрасными, казались вечностью.
К сожалению, долго это не продлилось, потому что девочке и мальчику пришлось расстаться. И девочкин резец загрустил, заболел... заныл. И, сколько другие его не уговаривали, кусать не хотел, а заболевал все сильнее и сильнее.
Тогда девочка пошла к зубному врачу, и врач убил его, а труп выбросил в урну.
Неизвестно, где воссоединились возлюбленные - на дне урны или в стоматологическом раю. Известно только, что на месте погибшего зуба поставили золотой памятник умершему от одиночества.
...Не знаю, что нелепее - золотой зуб или несчастная любовь.








http://www.proza.ru:8004/2001/05/25-49
Первый зоофил
Иль Ю

И сказал Он Ною: «Скоро здесь будет мокро. Очень мокро. Так что давай, парень, собирай манатки и вали отсюда. Свяжи себе плот и не забудь про зонтик».
И ответил Ной: «Хорошо, спасибо, что предупредил, но как же жена моя?»
Он подумал и сказал: «О чем базар, жену возьмешь. Правда, плотом не отделаешься, у нее шмотья немеряно, ну да ладно, лодку сбацаешь, я научу»
И спросил Ной: «А кошку Сару моя жена взять сможет?»
И ответ на запрос Ноя последовал незамедлительно: «Да в чем проблема, пусть берет, запасешься песочком, вискасом и в путь»
Но не унимался Ной: «А там, куда плывем мы, другие коты будут?»
«Нет, ты чё, там же горы»
«Бедная Сара…»
«Ладно, не ной, возьми ей кота какого-нибудь»
И продолжил Ной, зная, что нелегко вывести Его из терпения: «А можно я возьму свою любимую обезьянку Лили», «а как же осел мой, деньги на которого я копил всю свою жизнь?», «а можно я возьму вола у соседа, он ему теперь все равно не понадобится»…
И базарили они так три дня и три ночи и сошлись, что возьмет Ной с собой каждой твари по паре, а Он предоставит техническую документацию на ковчег, который сможет вместить весь этот зверинец, слуг и багаж ноевой жены.
А потом случилось все, как Он спрогнозировал: и был потоп, и все люди, кроме Ноя и его близких утонули, и все сигареты намокли.
Ной с неделю бултыхался в своем ковчеге, и все было хорошо, за исключение двух обстоятельств: во-первых – ужасная вонь, ибо животных не заставишь посещать санузел, а во-вторых, на предложение «покувыркаться» его жена отвечала, что у нее «ежемесячное недомогание» (впрочем, точно так же она отвечала и две недели тому назад и три).
И тогда Ной приходил к своей любимой обезьянке Лили и говорил с ней и гладил ее по шерстке, а она искала у него в голове блох. По крайней мере, так он говорил жене, прибавляя, что «только она меня понимает».
А потом вода начала спадать, и голубь, которого Ной периодически посылал на поиски жратвы, вернулся с бутылкой оливкового масла, и все поняли, что скоро их мучения закончатся. Мучения закончились, но не у всех – в том же году у Лили родился детеныш абсолютно без шерсти, но, как Лили, черного цвета. Назвали его Хамом. Хам оказался очень смышленым, быстро научился говорить и формой носа сильно напоминал Ноя. И тогда Он, вознегодовав, сказал следующую загадочную фразу: «Да изменится структура генов у каждой особи, живущей на планете, дабы не могли представители разных видов производить потомство!».
Вам, конечно, интересно знать, что стало с Хамом? Естественно, он был «белой вороной», все смотрели на него косо и Ной все время искал повод, чтобы его куда-нибудь сбагрить. И, конечно, повод нашелся. Как-то раз, раздеваясь перед сном, Ной заметил, что Хам с интересом смотрит на него (с интересом, потому что до этого Хам не видел обнаженного взрослого человека). И вскричал Ной: «Хам! Как ты смеешь глядеть на меня, когда я в таком непристойном виде?». Короче, Хам был отправлен исследовать юго-западную часть материка, которая затем отделилась и образовала Африку.








http://www.proza.ru:8004/2001/05/26-62
Хочу к морю!
Ina Lot

Жизнь пугала ее своей безысходностью. Чеховские сестры мечтали сбежать от себя в Москву, а ей хотелось уехать к морю. Оно снилось ей каждую ночь. Веселое своей синевой, бескрайнее море с пенистыми белыми барашками. Смотреть на него никогда не надоест, можно сидеть часами, слушать прибой и дышать воздухом, напоенным запахом выброшенных на берег водорослей, мелкой рыбешки и чего-то еще неуловимого. …
За неимением моря, приходилось довольствоваться ванной. Это был единственный ее свободный час, около полуночи, когда она могла залечь вот так в пенистую, пахнущую морской солью ванну и расслабиться. Она вытянула ноги и побулькала пальцами в пене. Только бы не заснуть. Один раз это уже случилось и соседи снизу пришли ее убивать. Хорошо, что Фюрер взял вину на себя и помог присобачить то, что у них там отвалилось и отклеилось.
Фюрер - второе имя ее отца. А как же - глава семьи, вождь. Ее собственный муж умер четыре года назад, ушел на работу, а потом ей позвонили с работы, что увезли на скорой. Она не успела собраться - из больницы, что всё……..
Она никак не могла смириться мыслью, что его нет: до сих пор то окликнет случайно, то подумает, как о живом…
Ноша, которую они несли на двоих, теперь оказалась полностью ее - работа, дом, девчонки. Старшей было уже тринадцать. Очень предприимчивой росла девочка. Видя, как мать мучается с мужской работой по дому, предложила: "А давай заведем какого-нибудь дядю. Мы его будем кормить, а он будет нам натягивать все эти веревки и привинчивать дверцы".
Мысль эта показалась девочке настолько заманчивой, что она отослала купон в газету бесплатных объявлений: "Семья из одиноких женщин ищет друга дома".
И началось - телефон звонил не переставая. Подходил к нему вконец озверевший Фюрер и рявкал:
-Здесь живет мать-вдова, с оравой стервозных девок и я - старый хрен. Что вам, козлам надо?
В других местах Фюрер и сам был "козлом". Спрашивается, почему он сам не мог делать по дому мужскую работу? А потому, что всегда пребывал только в двух состояниях: злого недопоя и благодушного перепоя. Оба состояния считались неработоспособными. Выпивал же Фюрер у своих подруг, которых находил несчетное количество и все были непонятно за что, в него влюблены.
Бешено ревновали его и не прочь были устроить потасовку между собой. Фюрер стравливал их между собой и…….развлекался. Для него это были "тараканьи бои", а для нее - объект профессиональных наблюдений. Она была журналисткой, мастером "розовых соплей", как пренебрежительно называли коллеги ее житейские истории писанные с натуры.
……Она закрыла глаза и нырнула с головой в воду. "Вот так бы и заснуть…", - пронеслась шальная мысль. И тогда снова приснится, как она бежит к морю, и белые пенистые барашки, словно соскучившись, несутся ей навстречу……








http://www.proza.ru:8004/2001/05/28-46
Разговор двух свечей
Иль Ю
…Привет.
…Привет. … Хорошо.
…Чё хорошева-та?
…Хорошо опять жить. Видеть.
…Еще б не хорошо, нечасто в последнее время удается. Воще, так редко, што непонятно, нафига мы с тобой нужны.
… Это как раз понятно. Чтобы смотреть.
… Не, ну это и фитилю ясно, а зачем?
… Не знаю, просто, все нужны для какой-то своей цели. Вот, например, эти двое – для счастья. Сам же видишь, они счастливы всегда. А мы – чтобы смотреть.
… Думаешь, они ничё не видят?
… Нет, конечно. Чтобы видеть нужна душа. Огонь. Где в них огонь? По крайней мере, то, что они излучают вряд ли можно использовать, чтобы видеть.
… А как же они живут, не видя?
… А зачем им что-то видеть? Они и так счастливы. Ведь счастье в том и есть, чтобы ничего не видеть. Мы ведь тоже, когда не видим счастливы. Только не помним об этом.
… Ха! А откуда тогда ты знаешь?
… А во мне огонь всегда раньше, чем в тебе рождается.
… И чё, ты во мне счастье видишь?
… Да. Но не такое, как у них. Какой-то покой. Наполненность. Я даже думаю, что огонь не умирает каждый раз, а наоборот. И все, что мы за жизнь увидели как бы растекается по телу. Наверное, это и вызывает ощущение счастья. И так до следующей жизни.
… А почему тогда мы не помним? Точнее – зачем?
… А захотел бы тогда заново рождаться? Что тебе стоит не впускать в себя огонь?
… Да, пожалуй. А то, что мы с каждой жизнью уменьшаемся, на счастье влияет?
… Конечно. Ты видишь каждый раз одинаковый… ммм… объем что ли, а тело все меньше и меньше, значит, счастья все больше и больше. Я же по тебе чувствую. В этом и смысл – с каждым разом объем увиденного все больше, и однажды он будет настолько велик, что превысит объем тела и заново рождаться уже не понадобится.
… И что тогда будет?
… Не знаю. Наверное, вечное счастье. По крайней мере огня в том виде, как сейчас, в нас уже точно не будет.
… То есть мы не будем ничего видеть и будем вечно счастливы, как эти двое?
… М-да. Интересно. Об этом я не думала. Возможно. Кто знает? Может быть то увиденное, что копится в нас перейдет в одного из них?…
(некоторое время пламя обеих свечи горело ровно, словно на картине, потом одно вновь чуть встрепенулось)
… О чем ты сейчас думаешь?
… Во мне в прошлый раз огонь появился до того, как он закрыл окно. Тот взгляд еще до сих пор не остановился. Представляешь, что я увижу? Я только об этом и мечтаю. А у тебя есть мечта?
— Питер, милый, включи свет, я не могу найти тапки.
… Да, есть. Я мечтаю, чтобы этот ветер каждый раз не…








http://www.proza.ru:8004/2001/06/01-53
Месть Еды
Иль Ю

Сначала они жили в мире и согласии – она сама по себе, он сам по себе. В то счастливое время Человеку не нужно было насыщать свое тело Едой – ему было достаточно молитвы. Но однажды Еда привлекла Человека. Она была такой соблазнительной – висела на ветке дерева, ярко красная и блестящая. Человек держал ее в руках и долго любовался, как ребенок, который рассматривает новую игрушку, а потом, как ребенок, положил Еду в рот и откусил. О, какую гамму чувств испытал он в тот момент! Он почувствовал в_к_у_с, з_а_п_а_х Еды и с_о_ж_а_л_е_н_и_е, что этого не было раньше. Он оглянулся и увидел, сколько вокруг Еды! А потом испугался, потому что увидел свое беззащитное тело и осознал, что сам он – Еда! Впрочем, страх быстро прошел, как только Человек сообразил, что можно одеваться и прятаться в пещерах. Зато осталось щемящее чувство удовольствия от Еды.
Это было началом войны. Человек начал истреблять любую Еду, попадавшуюся ему на глаза. Еда впервые попробовала прятаться, и довольно успешно, потому что Человек тогда еще плохо умел ее находить.
Сначала Человек ничуть не расстроился, не увидев привычного изобилия Еды. Он пожал плечами и попробовал помолиться. Но, так как на этот раз его мысли были полны Едой, молитва не принесла привычного наслаждения. Более того, человек понял, что попал в зависимость от Еды. Он впервые почувствовал г_о_л_о_д.
Тогда Человек, пробурчав себе под нос: “Я тебя из-под земли достану!”, решил во что бы то ни стало раздобыть Еду. Он научился находить ее везде – в воздухе, на земле, в воде, под землей, и, естественно, очень быстро ее достал.
Что бы Еда ни придумывала, ничего не помогало. Она попробовала стать ядовитой – он тут же составил каталоги съедобной и несъедобной Еды. Она пыталась спрятаться – он стал профессиональным следопытом. Она хотела стать невкусной – он стал читать поваренную книгу. От отчаяния Еда стала даже нападать на Человека, в ответ он придумал оружие.
Тогда Еда решила, что если нельзя прекратить это безжалостное истребление, можно хотя бы отомстить! Она намекнула Человеку: “А почему бы тебе не попробовать есть из п_о_с_у_д_ы. Это будет не только вкусно, но и э_с_т_е_т_и_ч_н_о. А еще в посуде ты сможешь готовить, это очень удобно!”. И Человек купился на эту приманку. Конечно, он очень быстро понял, что посуду придется мыть, но было уже поздно. Посуда уже стала традицией. А хитроумная Еда тут же стала жирной и научилась пригорать, чтобы как можно сильнее отравить жизнь Человеку.
С тех пор прошло много лет, и Человек сделал множество попыток, чтобы избавить себя от мести Еды. Он придумал мыло и порошки, тряпки и щетки, моечные машины и фэйри. Но Еда – могущественный соперник, и, конечно, ее изобретательность не иссякла. Так что не исключено, что через каких-нибудь пару десятков столетий наступит новый этап в эволюции Еды, она научится намертво пригорать к посуде, и придется несчастному Человеку отскабливать ее наждачной бумагой или изобретать какие-нибудь новые способы борьбы со своим извечным врагом.








http://www.proza.ru:8004/2001/06/02-60
Был у меня как-то роман ...
Ina Lot
Был у меня как-то роман с мужчиной приятным во всех отношениях: привлекательным, молодом, добрым, состоятельным, ну и еще куча всяких достоинств. Но, чего-то в нем ведь явно не хватало… Точно! "Начисто лишен признаков творческого воображения!" Вздохнула с облегчением: "Вот! Есть над, чем потрудиться".
Он явно не был рожден для того, чтобы "сказку сделать былью" Ему, к примеру, даже в голову не приходило, что женщинам периодически нужно дарить цветы даже без всякого повода. О том, что к цветам неплохо приложить записочку или открыточку, он не знал вовсе.
- Ты же и так знаешь, что это от меня.
- Мог бы написать о своих чувствах, - я настаивала.
- Ну, ты же знаешь, что я тебя люблю, - отвечал мой истукан.
Ужин при свечах не произвел на него никакого впечатления. Он просто включил свет: "темно ведь есть!". Но хуже всего было то, что дарил он мне только... деньги. Да, да, именно купюры, и оправдывался при этом абсолютно искренне: "Дорогая, прости, но я ума не приложу, что тебе подарить. Купи что-нибудь сама, на свой вкус. Если не хватит, добавлю". Я огорчалась, называя его черствым и бесчувственным, он тоже искренне расстраивался и с готовностью признавал факт своего бессердечия. А на мой упрек: "Ну нельзя же просто так совать мне деньги!" Он на полном серьезе отвечал: "Хочешь кредитную карточку?" Я была просто в отчаянии.
Но время шло, работу по внедрению романтики в жизнь я вела непрерывно, и начали появляться первые признаки... Правда, он по-прежнему дарил мне деньги, но теперь преподносил их в более затейливой форме. Иногда утром, сунув ноги в тапки, я ощущала там что-то лишнее и извлекала несколько купюр. Дальше пошло еще лучше, приходили денежные переводы от программы "Поле чудес" или "Фонда покровителей самых красивых женщин России". "Слава богу, не из Дома престарелых", - думала я, а то бы вернуть пришлось.
А однажды он притащил домой огромный аквариум, в котором плавала одна-единственная рыбка неописуемой красоты, и заявил, что она золотая и способна выполнять желания, если написать их на листочке бумаги и перед сном сунуть записку под аквариум. Сходу поняв намек, я кинулась строчить послание рыбке. Первое, что пришло на ум, было: "Хочу, чтоб завтра был солнечный день".
Утром, в спешке собираясь на работу, я забыла про рыбку и умчалась в офис. Лишь вечером, возвращаясь домой, с досадой подумала, что надо было загадать что-нибудь попроще, а то теперь все мои усилия могут пойти прахом. Небо, как назло, было затянуто тучами, - начало октября все-таки. Но войдя в квартиру, я поняла, что добилась своего… На свет появился новый мужчина! Талантливый, романтичный, способный сотворить чудо! Весь пол, столики, диваны - словом все в доме было завалено желтыми осенними листьями, а в каждом окне сияло по аккуратно вырезанному солнцу.
Не помню, честно говоря, больше такого солнечного дня в своей жизни и такой страстной и нежной любви в ворохе ароматной золотой листвы, как тогда.

Как говорила одна кино-дива: "При хорошей женщине и мужчина может стать человеком".
"Ну вот!" – залюбовалась я объектом своего творчества. "Дело сделано!"
Но… Все равно, чего-то явно не хватает… Или пора за следующего взяться?








http://www.proza.ru:8004/2001/06/04-14
Его ночи.
Макс Едрец

У него не было ночей. Ночи не принадлежали ему, а он принадлежал им и любил их. Он, скрытый стенами квартир и мнением окружающих. Скрытый от ночей, но, не от самого себя.
Ему хотелось тьмы в сладкой оправе неоновых огней, хотелось губами ощущать прикосновение ночи, воплотившейся в бокале вина. Вот он растворяется в невидимых в темноте глазах, в них только отблеск огней, а его разум медленно распадается и засыпает, но сам он не спит и чувствует все оттенки вкуса ее губ. Их двое, погружающихся в теплый бездонный океан, который обнимает их, столь многое забирает, но и дает не меньше. А свет остался далеко-далеко, в своих мирах.
Вечера перетекают один в другой, как и ночи. А утро обманчиво в своей цветущей свежести и небесной легкости, словно зовущей вдаль. Оно много обещает, но убегает неслышно и легко, а день часто разбивает утренние мечты и замещает их своими призраками безусловного счастья, или исчерпывает тебя, и тогда внутри остается пустота.
Утренний ребенок засыпает в нем от полуденного зноя, и вот он живет несколько часов, чтобы также уснуть и уступить место этому призрачному и текучему существу, носящему его телесную оболочку. Миры пульсируют и волнуются, а он – лишь одно из бесчисленного множества их проявлений. Но иногда он счастлив, и поэтому ему стоит жить. А остальное – ничто.








http://www.proza.ru:8004/2001/07/16-40
Сексуальная жизнь
Эли Крав

Как обычно меня разбудило утреннее "солнцестояние", поднявшее одеяло и оставившее ноги замерзать.
На часах длинная минутная стрелка догнала маленькую часовую и изнасиловала ее в районе цифры 6. Значит, пора и мне вставать!

Очень сексуально порезавшись во время бритья, я вышел на кухню, где жена, возбуждающе прихлебывя, добралась до середины утренней кружки кофе, что позволило ей приоткрыть один глаз.
"А китаянки тоже ничего..."- подумал я глядя на нее и вспоминая порнушку недавно присланную мне кем-то.
Очень сексуально рыкнув на сына, в очередной раз отказывающегося идти в сад, прыгаю в машину. Рукоятка ручного тормоза и ручка переключения передач сегодня выглядят как-то особенно дерзко, прямо издеваются надо мной. Тоже мне фаллические символы!

По радио очередная псевдосексуальная малолетка безуспешно пытается изобразить из себя женщину-вамп. Лучше уж новости. О! Муж в припадке ревности перестрелял пол-квартала. Как сексуально!!
На работе легкий эротизм происходящего приобретает грязно-порнографический оттенок, когда каждый старается поиметь всех. Только вот странно, что половыми органами тут считаются мозги.

Вернувшись домой поздно вечером, поцеловав уже спящую жену в ножку, игриво выскользнувшую из-под одеяла и сочинив одностишие а-ля Вишневский: "Любимая, твой храп так возбуждает!..." иду спать и я.
А потом, лежа в постели и таращась в потолок я думаю: неправда , что у меня в жизни мало секса. Как вспомнишь: весь день сплошной секс!
...
Как обычно меня разбудило утреннее "солнцестояние"....

Кфар-Саба.
25.5.01 (Писано в день моего 33-х летия. Эти цифры Вам ничего не напоминают?)








http://www.proza.ru:8004/2001/07/24-07
Три квартала прямо, и один налево...
Сергей Платов

Стук её каблучков по, еще не остывшему от дневного зноя, асфальту, нельзя было назвать ритмичным. Ноги отказывались подчиняться. Она на них злилась. И мотало её из стороны в сторону. Мозг выхватывал из окружающей среды отдельные детали, а в целом из всех его функций работал только автопилот. «Последние сто пятьдесят - были лишними. Сашка, наверное, не спит, ждет. Глупая ссора», - отдельные, заблудившиеся мысли проскакивали в пустой головке. За столь длинными рассуждениями она преодолела целый квартал. «Анохины молодцы... Светке сегодня тридцать... Господи! Через два года и мне столько же! Мама, дорогая! Напилась... Это все Костик! Разрешите наполнить?! Змей! Доразрешалась... Симпатичный, конечно...» Медленный танец в полумраке. Руки, губы, темная прихожая... «А Сашка, наверное, сидит на кухне, курит. Гордый... Чуть не сдалась Костику... Промокла даже...» Она ушла по-английски. Идти то всего три квартала прямо, и один налево...








http://www.proza.ru:8004/2001/08/04-05
Идеальная пара
sTONY mAN

Они танцевали друг с другом.

Они были идеальной парой, несмотря на то, что ему пришлось прыгнуть выше головы, чтобы попасть на этот бал, а она сошла сюда со своего Олимпа случайно.

Они подходят друг другу, как никто.

– Я люблю тебя, – говорит он.
– Я тоже, – говорит она, и непонятно, кого любит – себя или его.
– Где я смогу тебя увидеть? – говорит он.
– Может, на одном из этих балов? – говорит она равнодушно.
У неё личная жизнь, свой круг. У него личная жизнь.

На следующий праздник она не появилась. Зато пришла ещё через раз, что было для неё чрезвычайно несвойственно.

Он же присутствовал на обоих. Он потратил чёртову уйму денег и вылизал не одну задницу, чтобы встретить её.

– Я потратил чёртову уйму денег и вылизал не одну задницу, чтобы встретить тебя здесь, – сказал он.

Они были идеальной парой.

– Я знаю, – сказала она. – Мало кто может позволить себе придти сюда два раза.
– Я прыгнул выше головы, – сказал он.
– Чего же ты хочешь? – сказала она.
Он промолчал.
– Ну хочешь, я достану тебе бесплатный абонемент?
– Хочу, – сказал он.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Она промолчала.

Теперь он мог приходить на бал каждый месяц. Она тоже не пропускала балов. И всё время они танцевали только друг с другом. Они были идеальной парой, и все это знали.

– Я люблю тебя, – говорил он.
– Почему ты молчишь? – говорил он.
– Да, – говорила она.

Они знали друг о друге всё. Они могли танцевать с закрытыми глазами, не касаясь друг друга.
– У тебя проблемы с желудком, – говорила она.
– Почему? – говорил он.
– Твои мускулы напряжены, а правый угол рта поджат на микрон больше, чем обычно, – перечисляла она незаметные признаки.

Он молчал.

– Я люблю тебя, – говорила она.
– Выходи за меня замуж, – говорил он.
– Не настолько, – говорила она.

Налог на бесплатный абонемент съедал весь его заработок. Он еле сводил концы с концами, но на каждый новый бал приходил в другом костюме. Ему нечего было есть, и проблемы с желудком превратилась в язву, которая мучила его, как инквизитор. Но они всё равно оставались идеальной парой.
– Выходи за меня замуж, – говорил он.
– Нет, – говорила она.
– Но ты же любишь меня?
– Конечно.
– Так выходи за меня замуж.

Всё повторялось сначала. Она танцевала только с ним и не пропустила ни одного бала. Однажды он не пришёл, и она проплакала всю ночь. Всё-таки они были идеальной парой.








http://www.proza.ru:8004/2001/08/25-10
Яблоки в саду
Эварист Лаптев

Один меня доставал всё время, никак угомониться не мог, мешал мне страшно, вредничал самым подлым образом, юлит вокруг меня, вертится, под руку говорит, а бить его нельзя, не положено, договоришься с ним, бывало, он тебя не трогает, а потом срок пройдёт, и он опять начинает прямо страдал от него, тут мне какой-то незнакомый и сказал: скажи ему, говорит, три слова, два слова с половиною скажи ему: «яблоки в саду», он тотчас отстанет.
Ну вот, опять он мне мешает, я ему говорю: помнишь, говорю, дед, про ЯБЛОКИ В САДУ? - он затрясся, чуть не плачет весь, хочет мне опять навредить, а ему – шиш ему! - как будто током его бьёт, закручинился он, ушёл и больше не приставал никогда.

Ещё мне потом приснилось, что я сплю, а он стоит надо мной и будит меня, будит… а я захотел проверить, давний ли мне сон снится, просыпаюсь и говорю ему отстань! яблоки в саду! он сразу ушёл. Значит, уже после того это было.








http://www.proza.ru:8004/2001/09/02-55
Один день одиночества
Rain
Все когда-то уезжают. Все уезжают куда-то. Странное дело: вот он человек, ты его любишь, дорожишь его дружбой, радуешься вместе с ним, переживаешь маленькие трагедии. А завтра он говорит тебе, что уходит. Уходит надолго, навсегда.

Зачем им это надо? Они не понимают, что теряют!

А может, наоборот, понимают и уходят от тебя подальше? Неужели я такой плохой. Плохой друг, плохой любовник.

Плохой человек.

Лицо закрыто вуалью. Такой плотной, что сквозь нее не видно глаз. Зеленых глаз. А может они серые? Господи, ведь я не помню. Фотография, где фотография? Как их много. И все уехали. А рядом никого. Только глупые двухмерные изображения улыбающихся людей.

«Хочешь, я пришлю тебе фотографию?»

Она далеко. Уехала навсегда. И мне не нужна ее фотография.

В сером мареве растворился друг - поехал зарабатывать деньги. Кончился отпуск у дяди. Подруги ушли.

Мама, мама, мама. Ты еще здесь, мама! Ты не покинула меня! Я так люблю тебя, мама!
Мамочка, прости меня, я завтра… уезжаю.








http://www.proza.ru:8004/2001/09/05-58
Счастье.
Юлия Алехина

«Есть же славные вещи на свете – понимаешь, с л а в н ы е вещи».
Дж.Д.Сэлинджер «Зуи»

Счастье – это когда старый друг звонит, и я говорю: «привет, как я тебе рада», он спрашивает: «неужели ты все еще узнаешь меня?», а я отвечаю: «как же иначе?»; или звонит совершенно новый человек, и я впервые слышу его голос по телефону; а иногда телефон молчит все воскресенье, и я сижу в полном блаженном одиночестве, собирая паззл из полутора тысяч кусочков, а за окном - лето.

И, выходя вечером на улицу, рассеянно говорю тетеньке у лотка: «полкило винограда, пожалуйста…»; она, разумеется, взвешивает «побольше», а я роняю: «хорошо, оставьте».

Опять забываю лечь спать, находится множество важных дел: срочно нужно найти в книге и выписать абзац, поразивший меня своей точностью; позавчера на работе оживленно дискутировали вопрос – далеко ли от Тулузы до моря, поэтому необходимо заглянуть в атлас; куда-то задевался альбом с отпускными фотографиями; и я спохватываюсь, когда уже светает.

Утренний кофе со сливками, ношу за собой по квартире чашку, собираясь на работу, отхлебываю на ходу; любимая песня на дорожку, я не могу уйти, пока она не доиграет, стою на пороге - уже в темных очках; с последним аккордом выключаю магнитофон. И, выйдя из метро, нарочно пропускаю троллейбус, чтобы идти пешком; шагаю, задрав нос к небу.

И среди дня на работе Эля спрашивает: «когда пойдем обедать?», а я ей отвечаю: «погоди, я обалдела совершенно», и она замечает: «я вижу»; а вечером Света ждет, сидя за столиком кафе, и говорит: «я принесла тебе рассказы Вуди Аллена, они такие прикольные, и еще я прочитала один роман, в жизни не встречала книги лучше».

А назавтра сижу у дантиста в кресле, негромко играет радио, итальянцы распевают «ма-ма-ма, мама Мария, ма-ма-ма, мама Мария…», и я смеялась бы от счастья, если бы только могла смеяться с широко открытым ртом.

Потому что я – живу, живу, живу…








http://www.proza.ru:8004/2001/09/18-29
САШКА
Алёныч

Они всегда целовались на эскалаторах. Неважно, в метро или в фешенебельном торговом центре. Разница была лишь в том, что в метро серые и коричневые хмурые люди не обращали на них внимания, а в магазинах цветные иностранцы одобрительно подмигивали и даже, кажется, фотографировали иногда. А они целовались. Им просто было удобно, потому что Сашка была гораздо ниже Вадика.

О таких вещах обычно не задумываются. Но Сашке вдруг пришло это в голову. Ей вообще приходили в голову странные вещи. В последнее время, много общаясь с Интернетом, она полюбила принцип “открыть в новом окне”. Самое интересное, что она и свой мозг приучила работать как бы по ссылкам. Любая мысль, чувство, эмоция автоматически открывались в новом окне, и Сашка легко скользила по этим не связанным и лишь частично рассортированным кускам собственного сознания.

Двери поезда распахнулись, и Сашка вошла в вагон. Спиной к ней стояла девчонка с красными волосами. Сашка не обращала на неё внимания, пока к той не подошла другая девчонка (тоже с красными волосами) и не взяла её за руку. Сознание дёрнулось и оказалось в окне, оформленном в стиле розовых соплей, где лежал подобранный где-то римейк “Я сошла с ума-какая досада!” Сашка сдержалась и не хихикнула, потому что обнаружила там же собственные невнятные чувства к одной своей подруге. Двери открылись. Красноволосая парочка удалялась, не расцепив рук.

А Сашка была уже на каком-то музыкальном портале - в плеере зазвучал въедливый Manu Chao, немедленно в свою очередь отославший её на полюбившийся в последнее время самодельный (то есть состоявший преимущественно из собственных воспоминаний) растаманский сайт. Недавно там открылся раздел истории раста и сейчас там вырисовывался верховный бог Джа почему-то в виде барана с золотыми ветвистыми рогами. Он противно бекал, поглощая что-то из красиво расписанного корыта. Скорее всего это была каша из распаренного конопляного семени.

Девушка была уже на улице, когда приевшаяся фраза “Извините, к вам можно обратиться?” отправила её в практически пустое серое окно, где была написана в центре экрана крупными буквами, а вокруг хаотично были разбросаны фотографии молодых людей с грустными и жалкими улыбками. На каждой фотке была ссылка на судьбу её обладателя. Сашка кликнула на одну, и оттуда сразу повеяло тоской и безысходностью.

Сашку передёрнуло, и она усилием воли развернула большой и подробный сайт, где содержалась информация о Вадике. Она могла находиться здесь часами. Здесь ничего не надоедало, не бесило и всегда оставалось что-то такое, над чем можно было размышлять. Например, сейчас она в который раз открыла скудный раздел о его родителях и в очередной раз попыталась его наполнить, на этот раз информацией, которую получила в выходные из обрывков фраз Вадима.

Сашка не заметила, как дошла до института. Стряхивая с ушей лапшу, которую она случайно подобрала на anekdot.ru у дверей альма-матер, девушка вошла внутрь. Завибрировал на поясе телефон: Вадим прислал несколько незначащих слов с весёлой рожицей. Он почти никогда ей не звонил. Латиница на экранчике телефона была искреннее и честнее его голоса и Сашка к ней привыкла. Виделись они тоже редко, всё больше по выходным. И почти не говорили друг с другом. Зачем тратить время на разговоры, когда его можно потратить на секс? А пообщаются они потом, когда в понедельник вечером он пришлёт ей первую SMSку.

Сашке надо было взять в библиотеке книги, но она не спешила. Зачем стоять в очереди, когда можно несколько раз щелкнуть мышкой и получить точно такие же чёрные буквы на белом фоне. Только на экране. А какая разница?

Девушка сидела на лекциях, рассеянно слушала, иногда делая непривычной к ручке рукой непонятные ей самой пометки, и думала о том, что когда разбогатеет, купит ноутбук.

А вечером у неё дома отключили электричество... Она чудом нашла в шкафу свечку и уселась с ней за рабочий стол. Пламя плясало на кончике фитиля, отражаясь в тёмном экране компьютера и в блестящей слезе, которая стекала по Сашкиной щеке...








http://www.proza.ru:8004/2001/09/26-48
около четверти шестого по земному времени
Степан Ефимов

Какими словами описать чувства, испытываемые экипажем гибнущего судна?
Нет, не гибнущего, а уже обреченного. Такого, когда только лишь устав и железная воля капитана и офицеров заставляют экипаж не забиться в истерике бессилия в рубках и отсеках по расписанию, а несмотря ни на что стиснуть зубы и держаться, держаться, держаться…
Когда отказали реакторы главного двигателя, и те из механиков, кто не погиб в первые мгновения после аварии, уже смертельно облученные, наладили вспомогательный движок, - все еще казалось поправимым.
Не было чувства безысходности даже тогда, когда не выдержали переборки носовых отсеков, глухими хлопками отбившие специально для капитанского мостика такты вступления к похоронному маршу корабля.
Оставалась надежда даже тогда, когда капитан дал приказ экипажу покинуть корабль, немного промедлив, понимая, что тонкий метал спасательных катеров вряд ли выдержит испытание плотными слоями атмосферы, в которую сваливалось судно. Но надежда, что кому-то, возможно, все-таки удастся выжить, спастись, - эта надежда все еще жила.
Однако в тот момент, когда отказала электрика спасательных шлюзов, огромный, прошедший миллиарды километров космической бездны флагман императорского пограничного флота стал братским склепом для еще живого экипажа.

Дежурный офицер императорского центра связи в соответствии с инструкцией отметил время и дату поступления последнего сигнала с флагмана.
По Земному времени - 17 часов 13 минут 40 секунд 30 июня 1908 года.








http://www.proza.ru:8004/2001/10/01-25
Я голый уродец, и все смеются!
Степан Ефимов

Ну вот и я. Весь, так сказать, в первозданной и отредактированной своей красе перед Вами.
Смотрите на меня, разглядывайте внимательно, усердно - когда еще шанс выпадет?
Про меня говорят: Не так широк в плечах, как осанист в жопе.
Это оттого, что я худел при помощи пиявок и жестоких диет.
Похудел на 11 килограммов, потом поправился на все 20.
За счет роста массы серого вещества.
Потому что я стал много думать - видите, какой необычной формы мой череп? Да-да, я специально его побрил, чтобы Вам лучше видно было...Непропорциональный, да?
Это оттого, что я ненавижу симметрию. Во всем.
Поэтому я себе и отрезал левую ногу и правую руку - смотрите, как я передвигаюсь..
Ессессно, уже придрочился, ловко, как паучок...голова вот, правда, об асфальт постукивает, но я для нее тележку взял.
Где? У ампутанта, на площади трех вокзалов.
Удобно с ботинками, можно с****ить их на рынке. Через раз на правую ногу получаются.
Чтобы развить и закрепить выносливость с мускулатурой, я записался в секцию спортивного ориентирования.
Пугаю грибников. Отбираю у них грибы и ем, ем, ем, чавкая и причмокивая.
Еще холодными тоскливыми вечерами я люблю притаиться у подъезда какой-нибудь многоэтажки и пугать маленьких-маленких мальчиков и девочек.
Однажды меня поймали мужики в одном из дворов на проспекте Мира и оторвали пальцы на единственной оставшейся руке.
Теперь я не могу нормально здороваться с гражданами москвичами.
В кабинете информатики одной московской средней школы, куда я залез за компьютером для дома, меня ударило током и я откусил себе язык. Так что и говорить у меня теперь толком не получается.
Но компютер я до дома доволок. Подключил кое как и решил стать писателем, каких свет не видывал.
Вот только печатать неудобно, либо только носом, либо только членом.
Когда носом - дерьмо злое выходит, ибо он соплив до омерзения.
Когда членом - о! Тогда выходит ЭРОТИЧЕСКАЯ проза.
Проголодался.
Поскачу в лосиный остров. Там, говорят, грибники еще остались.








http://www.proza.ru:8004/2001/10/01-47
СОЖРИ МЕНЯ ГЛАЗАМИ!
Степан Ефимов

возможно, это было так....

- Что значит «не сделал письменное упражнение по арифметике»? Как тебя понимать, маленький эллин?

А так и понимать.

Он стоял перед учителем, такой беззащитный, крошечный, не поднимая глаз, и нервно теребил свою тогу худенькими ручонками.

- Я просто не смог, учитель.
- Вы только взгляните на него! Третий день в школе, а я ни разу не видел твоих свитков с домашней работой. Ты позоришь свой род! Почему ты не смотришь на учителя? Подними глаза, подними глаза на меня!

Он с упорством спартанца не поднимал головы.
Учитель схватил его за волосы и силой дернул голову вверх. Побледнел, схватился рукой за сердце и с воплем выбежал вон.

- Ну её на хер, эту арифметику, - думал маленький Гомер, ощупью придерживаясь дорожки к Ареопагу. – Попрошусь записаться на классы сихосложения…

И засмеялся таким характерным для него ГОМЕРИЧЕСКИМ ХОХОТОМ!








http://www.proza.ru:8004/2001/10/03-27
Но ведь женщины не умеют писать стихи!!!
double

Как-то, встретив Ксению, я спросил у нее: «Ксюша, вот ты такая тонкая натура, любишь Набокова, Лескова, Бродского, пишешь маслом, почему же ты тогда не пишешь стихи?»
«Но ведь женщины не умеют писать стихи», - ответила мне «малышка».

***
Но ведь женщины не умеют писать стихи, - подумал я, перед тем как заснуть. А часа в три ночи мне приснился страшный сон.
Глухая/темная/черная/дождливая/пасмурная/беззвездная ночь. Центр Москвы, где-то в районе Трубной площади. Сижу я на лавочке, пью в приятном одиночестве абсент. Вдруг из темноты/тумана/дыма/дождя появляется женская фигура. Поскольку на лице у этой фигуры кроме рта ничего не было, я понял, что это призрак. Или ангел какой. Подсаживается, значит, ко мне этот ангел-призрак и говорит своим красивым ртом: «Уважаемый, нет ли у вас огонька, и не нальете ли вы даме абсента?» «Отчего же, - отвечаю я, чиркая пальцем о палец и поднося огонек к ее сигаретке, - можно и абсенту. А вы кто, собственно говоря, будете? Приведение или муза какая? И чего в такую темень по городу шастаете?» «Да какая я к чертям муза, - говорит фигура, - поэтесса я высокого калибра из Союза Литераторов. А брожу (мол) по Москве в поисках вдохновения, а как только сильно впечатляюсь (а дама я впечатливая), так сразу за карандаш берусь и пишу, пишу, пишу». «Да, - говорю ей, - А я тут слышал от знакомой барышни, что, дескать, женщины не умеют стихи писать, не женское это дело». «Да что вы, - расплывается в улыбке она, - какая несусветнейшая глупость. Ведь только женщины и умеют стихи писать. Назовите мне хоть одного поэта мужчину? И не вспомните». «А и вспомню, - повеселевшим голосом прокрякал я, тема ведь и в правду была мне близка, - Вот всеми любимый Пушкин к примеру». «Ха, - возразила фигура, - Какой же Пушкин мужчина? Самая что ни на есть баба». «Как так?» «Да вот так. И по пашпорту он женского роду. Сама видела». «Ничего не понимаю. А Лермонтов?» «Тоже баба. Какой же он мужчина? Вы что же не знали и этого?» «А какие доказательства?» «Да самые прямые. Отродясь в фамильном роду у Лермонтовых сыновьев не было. Одни барышни». «Постойте, а Бродский?» «Трансвестит, это известный факт». «А Гумилев?» «Баба». «Маяковский?» «Аха-ха» «Маршак?» «Охо-хо». «Пастернак?» «Ихи-хи». Разозлился я. Размахнулся, да как вдарил призраку со всей силой кулаком в лицо. Сразу все вокруг потемнело, загудело, зашипело. Фигура превратилась в огромный остроконечный булыжник и со всего маху плюхнулась мне на ногу. От ужаса я и проснулся.
Пошарив рукой под одеялом, и убедившись что все на месте, я повернулся на другой бок и заснул. Больше этой ночью ничего не снилось. И слава Богу.
А стихов я больше не читаю. Не женское это, знаете ли, дело стихи читать.








http://www.proza.ru:8004/2001/10/10-101
Плохой Иуда (шняга N6)
Шимун Врочек

1870 год, штат Джорджиа, белый особняк, утопающий в зелени. К особняку ведет аккуратная дорожка. На крыльце, в плетеном кресле, закинув ногу на ногу, расположился плантатор в белом костюме и в широкополой шляпе. Неторопливо дымится сигара, мужчина лениво перелистывает газету. Голубые глаза смотрят устало. Вдалеке, за особняком, слышны церковные песнопения.
- Опять одно и тоже, - негромко комментирует мужчина, переворачивая страницу. - Янки, Линкольн... декларация... А где цены на хлопок?
Песнопения смолкают. Мужчина на мгновение отрывает взгляд от газеты:
- Уже закончили? Хм-м...
Через некоторое время к крыльцу приближаются трое негров в широких штанах на лямках и в клетчатых рубахах. Самый маленький растерянно мнет в руках шляпу:
- А масса... эта... не обидится? Мы же... эта... не его выбрали... да. А если он меня... эта...
Представив себе "эта", маленький закатывает глаза и икает.
- Нет, - уверенно говорит другой. - Ты, Томми, главное, не бойся. Масса суровый, но справедливый. Зря еще никого не убивал. Вот тебя, например, за что убивать?
Маленький едва не падает обморок. Ноги его подкашиваются. Третий, здоровяк с плечами молотобойца, заботливо поддерживает друга Томми. Ласково гладит по курчавому затылку:
- Ты, Томми, большой. Да. И очень крутой. Да. Очень и очень. Зачем большому крутому Томми бояться маленького доброго массу? Томми пойдет и скажет хозяину, кто победил. Вот так и скажет. Повтори.
- Я... эта...
Перед носом "друга Томми" оказывает большой и по виду очень твердый кулак.
- Повтори, - ласково просит здоровяк. - Что сделает Томми?
- Томми пойдет и скажет, - послушно повторяет маленький.
- Молодец. А теперь вперед.
...- Масса?
Мужчина в кресле поднимает взгляд и смотрит на Томми поверх газеты.
- Да, Томми? Ты что-то хотел?
- Эта... Томми сильно извиняется... сильно-сильно! Я эта... хотел сказать...
Мужчина изображают вежливый интерес. Настоящий джентльмен никогда не обижает своих рабов. Он их наказывает. Плохие манеры -- это для "белой мрази".
- Что-то насчет церковных песнопений, Томми?
- Да, масса... эта... ну, мы пели... кто лучше... да. Это Нес предложил... Вы слышали, масса? Мы... эта... не помешали вам, правда?
- Правда, Томми, - говорит плантатор. С этими неграми, как с детьми, думает он, требуется строгость и терпение.
- Это хорошо! Правда, масса?
Очень много терпения.
- Да, Томми. Это хорошо. А теперь скажи мне, кто победил?
Маленький бледнеет. Шляпа отчаянно стиснута в ладонях.
- Я эта... ну... так вышло... Вы, хозяин, тоже хорошо пели... тогда, на прошлой неделе... да... очень хорошо... правда-правда! Но старый Нес взял шляпу, все кинули камень за того, чья песня лучше... Я не виноват, хозяин! Они выбрали меня... Я эта... да...
- Успокойся, Томми. Я не сержусь. Ты честно выиграл. Скажи кухарке, чтобы дала тебе за ужином кусок яблочного пирога.
- Мне? Масса такой добрый... да!
- Ты это заслужил, Томми. Даже мне нравится, как ты поешь. Одну из твоих песен... ту, что про плохого Иуду, я как-то напел в своем клубе. Там были судья и наш сосед Джонстон... Им тоже очень понравилось.
- Правда-правда?
- Да, Томми.
"Они много смеялись, если быть точным. Но бедному Томми незачем про это знать."
- Масса такой добрый!
- Спасибо, Томми. А теперь иди. Мне нужно заняться делом.
...Здоровяк повернулся ко второму и хлопнул ладонью по плечу. Тот скривился.
- У, бык! Полегче.
- Я же говорил: хозяин Томми не прибьет. - прогудел здоровяк. - Он сегодня в хорошем настроении. Надо было тебе пойти... ты же победил? А мне бы не пришлось подходить и уговаривать каждого из этих чертовых певцов голосовать за малыша Томми. Весь кулак в мозолях... А ты бы поел пирога.
- Ага. А если бы хозяин меня убил? Кто вам песни петь будет, ты об этом подумал? Томми со своим дурацким "Плохим Иудой"? Ой, не смешите мои сандалии...








http://www.proza.ru:8004/2001/10/10-72
Взгляды.
Макс Едрец

Волны, струи, змейки, кабели – темные и светлые. Они текут и переплетаются друг с другом. Взгляд скользит к их началу. Потом ощущает белую поверхность. Касается чего-то темного и влажного. Обжигается. Соскальзывает.
Текстура дерева требует спокойного созерцания, но я слишком нетерпелив и подчинен условностям. Ниже прибит стальной лист. Я вообще люблю металлические детали отделки, они напоминают мне о космических базах из детских мечтаний. Еще ниже – опять узор дерева. Почему я смотрю левее? Почему не говорю о целом? Я боюсь.
Во рту – горечь.
Точка восприятия переместилась, и теперь дерево загорожено нагромождением коричневых, черных, белых, розовых точек. Светло-зеленый огонь. Он красив, но освещенная им белая стена еще красивее. Рядом – стекло разных цветов, освещенное такими же огнями. Оно расщепляет и изменяет свет. Теперь у меня тоже есть красивое стекло, в котором отражаются все-все огоньки. Оно прозрачно и округло.
Во рту – жжение.
Смотрю налево. Невероятная, слепящая своей гладкостью белая поверхность снова вызывает ураган внутри. На ней выделяется двухцветный рисунок. Голубой окаймлен синим или фиолетовым. Мои любимые цвета.

***

Кругом много синего. Мне нравится синий, но не сейчас. Огни мигают, двигаются, скользят, скачут. Каждый занят своим делом, включается в нужный момент, деловито поворачивается в такт с остальными. Каждый мне симпатичен, но все вместе они ужасны, эти огни. Мне тяжело.
Волны, струи, змейки, кабели – темные и белые. Они текут и переплетаются друг с другом. Взгляд скользит к их началу. Потом ощущает белую поверхность. Касается чего-то темного и влажного. Обжигается. Соскальзывает.
Но теперь я не боюсь, теперь я буду играть. Или не играть?
Во рту – сухость.
Образ растворяется в забортном воздухе. Я отдаюсь добровольному сумасшествию. Потом покупаю бутылку минералки.
Во рту – игра пузырьков.

***

Голубой и черный – вот это уже нечто совершенно особенное. Цвета ночного неба, только переходы резки до сумасшествия. Взгляд ощущает каждую неровность, нить, частичку голубого, а затем попадает в объятия черного. Черный – цвет страсти (ничего общего со смертью, зато до черта общего с печалью). Черный и голубой играют со мной, а я не понимаю смысла и правил игры. Вот они подчеркнули владеющую мной красоту, потом просто проплыли, проскользнули мимо, маня за собой. Взгляд разорвался между дикостью страсти и болотом робости.
Рядом – неизъяснимая мощь форм, облаченных в божественную бело-коричневую (слова уже не могут описать оттенков) ауру. Взгляд не смеет скользнуть выше, но жажда зовет.
Неистовые, на пару секунд, ласки света и теней, розового и сумасшедших кривых. Взгляд снова остается наедине с потоками черного и соломенного, на этот раз облаченными в текучие сполохи моей любимой длины.
Снова «черный низ». По крайней мере, соблазн перешел в другую плоскость ощущений. Теперь черный рассыпается на множество пятен, впрочем, каждое жжет меня своим огнем. Игра белых и кофейных полосок лишь усиливает жажду. Жажду, которую я не в силах утолить. Источник рядом, я вижу его. Если бы у меня было что-то кроме глаз, чтобы подойти. Если бы у меня было что-то кроме глаз, чтобы коснуться ледяного потока и ощутить вкус. Если бы у меня было хоть что-то кроме глаз, чтобы сказать.
Но я молчу, как молчит пустыня вокруг меня. А не мираж ли эта игра черного и голубого?
Но вот они, почти осязаемые очертания, как бы холодных скал в вечернем солнце. Эти легкие тени, похожие на бездны чувств.
Жаль, что ничто не утолит жажды. А ром… Ром это, пожалуй, другое.

***

Я допил второй бокал, попросил счет и, уходя, сделал пару глотков воды из крана в туалете. Синий и черный живут в моем усталом сознании. Наверно мне больно. А может и нет.
Скорее всего, просто депрессия. С кем не бывает?








http://www.proza.ru:8004/2001/10/19-30
Любовь (Разборки с собой)
Алёныч

Серый день. Я иду по бульвару. В воздухе висит водяная пыль. Свежий зелёный газон, который ещё вчера лежал вдоль дорожек, свёрнутый в рулоны, уже засыпан жёлтыми листьями. Я улыбаюсь. Наверное, это выглядит глупо, но прохожие всё равно смотрят только себе под ноги, стараясь обходить островки раскисшей грязи. Мне тоже не хочется пачкать ботинки, и я шагаю на бордюр. Как в детстве балансирую на нём и получаю законное право смотреть на прохожих сверху вниз.

Я счастлива. Что-то словно светлым воздушным колпаком накрывает голову. В ушах звенит смех. Я вся - свет. Странно, у меня ведь нет особенных причин для счастья. Как, впрочем, нет особенных причин для чего-то другого. Всё как обычно: работа, учёба, любовь... Да, любовь. Она делает меня счастливой. Правда, рядом со мной нет моего парня... И не видела я его давно... Я скучаю. Но не моя любовь. МОЯ. Она полна. Несмотря ни на что. Она питает себя сама. Она не собственница. Я понимаю, что мой любимый не принадлежит мне. Он принадлежит миру. Как и моя любовь к нему. Моя любовь - лучик. Светлый лучик Бога. Он направлен сейчас на этого человека, но я могу перевести его на любого другого. И моя любовь не изменится от этого.

Он не любит меня. Он просто разучился это делать. Он чувствует мою любовь, тянется к ней, но не даёт ничего взамен. А я не требую. Права ли я? Иногда кажется, что нет. Конечно, мне хочется, чтобы меня любили. Потому что любовь- единственное, чего не хватает абсолютно всем. Именно такая любовь, которую несёт мой лучик.

Я не знаю, может ли возникнуть любовь между мужчиной и женщиной, если она не вспыхнула с самого начала. Или если она озаряет жизнь лишь одного в паре. Это может показать лишь время. У нас есть время. Вернее нет: у меня оно есть. И лучик моей любви пока согревает того, кого я хочу видеть в его свете.

Бульвар кончается, и я спрыгиваю с бордюра. И надеваю воздушный колпак на голову бронзового Грибоедова: мне хочется защитить его от дождя.








http://www.proza.ru:8004/2001/10/20-43
КОГДА-НИБУДЬ...
Матвей БЕЛЫЙ

письмо (публикуется впервые)

Никогда, никто, кто был там, не скажет вам, точно, что для него значит это слово – Афганистан.Там мы оставили свои души. Многие - жизни. Когда-нибудь я расскажу всю правду своим детям. Когда-нибудь позже, когда там не останется ни одного нашего парня, кроме тех, кто остался там навсегда. Я расскажу вам, не видавшим войны, о вещах, от которых нормальный человек содрогнется. Найдутся такие, кто скажет: «Такого не могло быть!». «Могло, - скажу я, - и не дай Бог, чтобы это повторилось еще когда-нибудь». Было страшно? Да, было. Но не в бою, там было не до страха. Было лишь желание выполнить приказ.
Страшно было другое…
Когда ты, бессилен что-либо сделать, и на твоих руках умирает товарищ, час тому назад дремавший на твоем плече, укачанный мерным гулом бэтээра, а сейчас кровавая пена пузырится на его бледнеющих губах. Что нужно успеть спуститься вниз к трассе, туда, где горят «наливники», туда, где в голове колонны медицина – сейчас они для тебя боги, они могут все. Ты так думаешь.
Ты веришь этому...
Даже тогда, когда рядом разрывается граната, и тебя отбрасывает горячей упругой волной, ты не бросаешь его; падаешь вместе с ним на острые камни. Ты поднимаешься, поднимаешь отлетевший автомат, вешаешь его на шею, где уже висит твой верный, испытанный АКС. Взваливаешь тело, облаченное в теперь уже ненужный, пробитый английской пулей бронежилет, который начинает тяжелеть и сползать с плеч. И ты, обливаясь потом и кровью уже мертвого друга, продолжаешь тащить его на себе, не ощущая тела, веса бронежилетов, автоматов – бросить оружие нельзя – ты принимал присягу и этим сказано все! Видишь, как в каком-то тумане к тебе навстречу бегут ребята, твои ребята.
Спотыкаешься о камень и падаешь плашмя лицом в красновато-марсианскую пыль чужой страны, придавленный грузом мертвого тела. Ты уже плохо соображаешь: начинается шок. Тебя поднимают под руки, и ты как заклинание твердишь скороговоркой «…капельницу ему, капельницу ему, капельницу…»
Потом срываешься на крик и орешь до хрипоты, до боли в голосовых связках, и горное эхо, зажатое ущельем, далеко разносит это странное, необычное для этих диких мест слово.
Только капельница ему уже не нужна… Ты узнаешь об этом позже, там, в госпитале, в Кабуле. Она нужна тебе, потому что твое бедро сплошная кровоточащая рана. Тебя уже тащат к бэтээру по бетонке, залитой соляркой, рассыпанной мукой и кровавый след чертит липко-белую целину как за подранком, уходящим от охотника. Когда-нибудь позже, я расскажу своим детям всю правду.

Когда-нибудь…
Май 1985 г.








http://www.proza.ru:8004/2001/10/30-45
Холод
Макс Едрец

Со мной холод и белизна снега. Мне всего лишь хочется вернуться домой.
Здесь только отблески чистого света того далекого мира, и лишь доносимый ветрами аромат свежести волнует душу. Да еще мимолетный взгляд, брошенный на небо за пару секунд до того как липкий поток очередного дня затянет, захватит, заставит забыть.
Я жду прощения своих грехов.
Жестокий и бесконечно сухой холод чужой страны держит меня в объятиях. Брат его оставил меня здесь до поры. Когда-нибудь...
Отрешенно молчат серебристо-голубые замерзшие скалы, бесконечно далекие для любого смертного, завязшего в болоте сует. Своими готическими формами они устремляют мой взгляд к солнцу и тем мирам, что будут ждать пока мы вырастем еще тысячи и тысячи лет.
Мне пора спать, но сегодня я не буду закрывать глаз.

Рядом догорает груда покореженного металла, написавшая свою картину черным дымом на белом полотне снега. Так ярко светит солнце, а мое тело становится белее, словно сливаясь с зимой. Темные пятна нехотя расползаются по свитеру. «Не лежи на земле, простудишься», – столетия назад кто-то это говорил. Ветер несет куда-то снежинки.

Над скалами разносятся крики не то птиц, не то драконов. А вот присоединяется к ним проникновенная песня. Низкий грудной голос. Спокойная внутренняя сила. Я люблю тебя…

А сколько ты зарабатываешь?… Ты – прелесть!… Давай я…
Давным-давно... Все было так давно. Я не вижу красного снега под собой. Глаза мои устремлены к небу. Я слишком устал, чтобы поднять голову. Как же хочется спать.

Замерзшие озера, деревья и каменистые холмы хранят тишину. Снисходительно наблюдают за мной. Чего-то ждут.

Слезы любви замерзают. Поземка присыпала джинсы и ботинки. Теперь мы так близки. Я и холод. Спать... Скоро мы полетим на родину… Перед дорогой лучше выспаться.
- Ты встанешь и пойдешь. Ты будешь искать родину сам, но я помогу, – просто констатация факта. Зачем спорить с холодом?
Что-то в мозгу затарахтело, провело самодиагностику, запустилось на полную мощность.
Вот это… Я перевернулся, встал на четвереньки и сплюнул кровавую слюну. В глазах потемнело, а в голове словно забивали сваи. Зато теперь я наконец-то почувствовал запах паленой резины.
Просто вперед. Без объяснения причин и целей. Прохладно – как раз для прогулок.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/09-48
Месть солдата
Вова Бурый Волк

МЕСТЬ СОЛДАТА

- Встать! Смирно!.. Прежде всего хочу вам заявить: здесь командую я, а вы исполняете приказы. Если кто не согласен с этим утверждением, прошу выйти из строя. Это будет значить, что он хочет получить по ****у… И он получит по ебалу. Что, никто не хочет? Впрочем, вам всем достанется, но со временем. Можете не сомневаться, вам не придется долго ждать. Я вижу, ваши физиономии омрачают какие-то подобия мыслей? – от этого вам тоже придется избавиться, так же как и от всего остального дерьма, которое прямо-таки стекает по вашим оттопыренным ушам в сапоги. Мне нравится, что форма на вас чистая и новая. Не беспокойтесь, у вас будет много возможностей засрать ее, но не я буду требовать от вас неукоснительной чистоты и порядка. Это единственное послабление, которое я могу вам дать… Чего ты лыбишься? Ты, пятый слева! Чего я смешного сказал? Или, может, какое-то светлое воспоминание из давно минувшего детства забрело в твою тупую башку и насмешило тебя? Сейчас я выбью эту дурь из тебя, отныне будешь помнить только мой кулак.

Следует удар, после которого пятый слева солдат летит через весь плац и валится на бок.

- Что ж, одному из вас я преподал урок. Я могу позволить себе давать уроки, могу этого избегать – однако вы, в независимости от своего настроения, должны либо подчиняться моим приказам, либо получать по морде, а потом подчиняться. Да, я согласен, это не самая гуманная форма наказания, но поначалу самая действенная. Со временем она перестанет работать, но у меня припасено еще кое-что. Всему свое время, солдаты, всему свое время! Я вижу, что до многих из вас мои слова стали уже доходить, это хорошо, но пока недостаточно. Я сделаю так, чтобы они стали с вами одним целым, чтобы каждый мой приказ проходил через ваши немытые уши прямо в голову и, без обработки вашими куцыми мозгами, поступал по нервным окончаниям в руки и ноги…

Сзади послышался какой-то неясный шум.

- Так, солдаты, на этом пока закончим… Трубят отбой!

С этими словами шестилетний Петя сгреб своих новых оловянных солдатиков в коробку, затолкал ее под стол и быстро юркнул в постель.

В комнату вошла мать, убедилась, что сын спит, или по крайней мере изображает сонного ребенка, и закрыла дверь восвояси.

А юный полководец и в самом деле уснул, по-взрослому храпел, и снились ему великие сражения, белые кони, трупы и пушки.

Дом опутала ночь, и погасли огни.

В коробке с оловянными солдатами вдруг началось шушуканье. Потом оттуда выпал один солдат, застрял в пушистом ковре своей оловянной мордой и вдруг стал расти, неуклонно и быстро.
На несгибающихся ногах солдат подковылял к кровати с мирно почивавшим Петей, сорвал с его головы одеяло, потом схватил за голову и дернул изо всех сил. Голова легко оторвалась, словно представляла собой пуговицу на разболтанной ниточке.

Солдат размахнулся и метко швырнул голову в форточку.

На лице оловянного солдата блуждала улыбка – он отомстил.

Потом он опять уменьшился в размерах и завалился обратно в коробку.

Вопли родителей Пети и вопли дворников будут потом, с утреца, когда одни найдут одно, а другие – другое, но ты, мой юный читатель, вдумайся в эту басню сейчас, - и тебе станет не по себе. А когда полегчает, подумай, не стоит ли бережнее относиться к своим игрушкам?

КОНЕЦ

P.S. Дорогие товарищи, простите меня за то, что я с****ил у Хармса одну строчку. Возможно, у кого-то что-то я с****ил еще, но это, поверьте, было непреднамеренно, а главное, я руководствовался абсолютно добрыми соображениями.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/11-92
Оно. Самое удивительное. Ничто?
double

Самое удивительное в моей жизни? Что? Или кто? Может даже когда? Вот именно это вызывает у меня удивление!? Непонятен не только ответ, но и сам вопрос, необходимая ему логическая форма. Каковы способы решения этой непростой задачи? - Размышление и угрюмое лицо около зеркала на стене противостоят их же перевертышам в самом зеркале. - Простите. Но это отвлеченное наблюдение к ходу моего повествования имеет разве что косвенное отношение …
Можно скривить рот в непонятной ухмылке, мысленно пытаясь сообразить, отыскать это Самое, искомое. А потом так же резко откинуть голову назад, - сидя в кресле -, вытянуть ноги и пошевелить пальцами, прочувствовать земное притяжение, вес, вдавливая кресло в мягкий ворсистый ковер, так, чтобы оно прогнулось под тяжестью твоего думающего организма. Волосы перекинутся через мягкую спинку, а глаза наполнятся светом огоньков тлеющих в камине поленьев и тогда, - тогда в комнату войдет ... Ну, скажем, собака. Она медленно и грациозно, что свойственно разве кошкам, пройдет мимо меня, предающегося воспоминаниям и размышлениям, и уляжется на бурую шкуру медведя, подобрав под себя лапы. Это отвлечет на время, заставит любоваться этой внезапно появившейся – казалось ниоткуда – грацией.
Математическая или философская модель сознания – абстрактная фигура. Этот ход мысли подсказывает мне силуэт собаки, уютно расположившейся на шкуре, точно сфинкс в своей пустыне, охраняющий покой душ усопших фараонов. Так и здесь – сейчас – животное охраняет покой моего сознания – моей модели сознания, предлагая варианты ее изображения, как образа, точнее группы образов. Некую спираль, на которой я должен искать – найти - ответ на свой невероятный вопрос. Мое сознание – это вполне конкретный образ лежащей на шкуре грациозной собаки, воплотившийся в реальность сейчас, сию минуту, в этом месте. Как странно. Интересно, а какой образ у сознания, скажем, моей экономки? Быка, насадившего на свои мясистые рога какого-нибудь толстого прохиндея, или змеи, ползущей за своим хвостом вокруг дерева по часовой стрелке – или против -, однако длина окружности самого дерева несколько толще длины змеи, поэтому догнать и проглотить свой хвост у нее никогда – никогда – не получится? Меня веселят эти сравнения. Веселые мысли. Я встаю с кресла и медленно и грациозно ухожу из комнаты.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/12-44
Несчастная любовь (в соавторстве с Маслаченко)
Вова Бурый Волк

Дамы и господа, мы начнем с завязки, которая подходит почти всем Вам. Она такова: несчастная любовь может произойти только из-за нескольких случаев: внешность, бабки, восприятие мира. Возьмем, например, центральный случай: деньги. Я не люблю сленг... Значит, у любых людей возникает поначалу период влюбленности: в этом периоде они ведутся на какую-то определенную черту характера, и они завидуют тем людям, у которых эта черта есть, и они пытаются восполнить недостающую черту характера, в которой они имеют потребность, т.е. ту черту, которая мешает им полноценно воспринять окружающий мир. Первое время освещено чертой человека, которой тебе не достает. Для главного героя рассказа теми самыми чертами характера были непорочность, бескорыстность, открытость миру. Спутницу охарактеризовать сложно. Для нее скорей всего были недоступны ум, уверенность в себе, а также авторитет со стороны окружающих. Потому что девушка была совсем зашуганна; несмотря на привлекательную внешность, она выглядела незаметным серым пятнышком на фоне окружающих и не имела в себе сил сделать шаг на ступень вверх; она не смогла сделать это сама, поскольку боялась других.

Первое время они наслаждались друг другом, потому что он давал ей авторитет со стороны окружающих, чьих признаний она так жаждала; она ему давала ощущение свежести и непорочности, которое он, в свою очередь, добивался давно. И их бы история закончилась счастливо, если б ни тот, ни другой, не сумели получить того, чего они хотели, но не оставляли бы попыток это осуществить.
Потом они начали воспринимать те качества, которые были им недоступны, как качества, присущие им. У нее есть качества, которые Он полюбил, но которых у него не было, вследствие чего Она стала относиться к нему пренебрежительно. То же самое происходило с Ним. Возникает вопрос: что же все вокруг такие несчастные? Даже тщательно осознавая это, все равно возникают события, приводяшие к фатальному разрыву. Остается лишь чувство горечи и неудовлетворенности. Ну и, ****ь, ****ец. А тему мы закончим так: никак.

Финал вы придумайте сами, для чего вам голова на плечах дана? Это очень важно, чтобы не обламывать по жизни ни себя, ни других. От этого зависит судьба; каждому в конце концов придется сделать выбор - ни в пользу себя, ни в пользу другого. *** знает, в чью пользу будет сделан этот выбор, но тем не менее, рано или поздно вы найдете свое - минимальное, то, с чем вы сможете достойно, с точки зрения других, протянуть свой срок до могилы. (а то и позже).
Еще раз хочу напомнить вам, что это была квинтэссценция, хоть я и не упоминал этого слова раньше. Задумайся, мой юный читатель, и тебе станет не по себе. Не надо думать, что мы написали ***ню, мы написали то, на чем зиждется мир
человека, но я отнюдь этого не утверждаю.
Я молчу.
Спасибо, что подвезли. Как дела??????!!!!!!!!!!!!!!!!!
Все, enough.

PS Надеюсь, вы восприняли эту историю так, как надо. Потому что со временем для особо тупых, она будет оформлена в нормальный рассказ, или, может быть, повесть, хотя! Так влом!
Ноябрь 2001 (Маслаченко энд Вова Бурый Волк).








http://www.proza.ru:8004/2001/11/13-18
Сказка про белого бычка.
Илья Евграфов

Сказка про белого бычка.
Пусть не расслабляются…
"Догма"
…
БелыйБычок (говорит) Слово "Белый" Не всегда служило тому понятию, которое мы под ним разумеем., у Зизания слово багряница толкуется словом бель., кажется ,что и известный зверёк назван белкою не потому, что в северных странах цвет его приближается к белому, а потому, что цвета красный - рыжий - белый тождественны по основному представлению.
В чат входит: "Олег"
Олег (приветливо) Добрый день уважаемые.
ZedFoxx (улыбаясь) "Berd" Ладно нам ехать пора… - бизнес.. дела…
Bird (ехидно) "ZedFoxx" Куда ехать? Какой бизнес???
Xibatus (улыбаясь) "Berd" У нас стрелка назначена, ,большие деньги. :)
Bird (ехидно) "Berd, ZedFoxx" Да хорош гнать сказки про белого бычка!!!
Олег (удивлённо) А что это за сказки?
ZedFoxx (улыбаясь) "Berd" Какие сказки. Мы деловые люди. Гастроли
Выступления… :)))
БелыйБычок (оживлённо) "Олег" Сказки про меня! Хочешь узнать?! ;)
Xibatus (улыбаясь) "Berd" Не поедем - придётся неустойку платить…:))
Bird (саркостически) Ребята вы что - музыканты??? :)))
Олег (удивлённо) "БелыйБычок" А если да? То что?
ZedFoxx (улыбаясь) "Berd" И не только музыканты… После концерта
выступаем сегодня в "Маяковском" - большой спектакль… :)))
БелыйБычок (говорит) "Олег" Есть только одна сказка: Большая
Якиманская 80 кв 21, звонить три раза. Выходит - "Чок". У него
спрашивают: - Белый есть? ;)
Bird (устало) Да врёти вы всё… Всё гон… гон… гон…

...

-----------------------------------------------
от… oleg@nightmail.ru
------------------------------------------------
кому… wightbull@nightmail.ru
------------------------------------------------
копия…
------------------------------------------------
тема… жизнь коровы в средней полосе россии
-------------------------------------------------
Здравствуй белый бычок!
Позволю себе рассказать поучительную историю:
Жил был телёнок. Жизнь его была проста и предсказуема до омерзения. Он родился в простом совковом колхозе. Всё детство резвился с подобными себе. Среди куч навоза. Вся ферма работала на его откорм. Он жил для того что бы стать фаршем. Он знал об этом, потому что об этом знал мясник Тайлер.
И это Тайлер сдел его обычное возвращение - последним. Но и оно стало обычным…

------------------------------------------------------
от… wightbull@nightmail.ru
------------------------------------------------------
кому… oleg@nightmail.ru
------------------------------------------------------
копия…
------------------------------------------------------
тема… Добавьте экстози в фарш - будет в самый раз.
------------------------------------------------------
Если ты когда-нибудь ел "Пельмени из молодых бычков" - ты ел крупицы Абсолюта. А если нет, то ими поживился кто-то другой. Они помогут прорости в нём бамбуку, а на твоей могиле будут тусоваться телята.
Ешь побольше пельменей! Личинкам мух будет чем поживиться.
Им всё равно встречал ты Тайлера или нет…


------------------------------------------------------
от… oleg@nightmail.ru
------------------------------------------------------
кому… wightbull@nightmail.ru
------------------------------------------------------
копия…
-------------------------------------------------------
тема… Бычок брошенный в стог сена.
-------------------------------------------------------
Олег нажал SEND. Сделав последнею затяжку, затушил окурок "Давидофф" в девственно чистой пепельнице.
Выключив компьютер, он вышил из квартиры.

...
Желаете догнать???
...

Купив упаковку баночного пива "RedBull", Олег поймал такси:
- Большая Якиманка 80.
Когда он стоял перед квартирой номер 21, трижды позвонил в дверь.
Дверь открыл коротко стриженный спортивного вида альбинос:
-С пивом пришёл? Ну, заходи, я как раз пельмешки жарю…

Ps С днём рожденья "рыба"... Хоть ты и не прочитаешь... :\








http://www.proza.ru:8004/2001/11/13-32
Изначальное противостояние в центре жидкого вихря
К.Ретин

Это случилось, когда за одной линией горизонта не было видно остальных и в радуге было только семь с небольшим цветов. Неискаженный мир подчинялся тогда своим собственным законам, делая нематериальных существ устойчивыми, но невидимыми материальным глазом. По всему пространству носились воплощения чудовищных идей нестройного сонма демиургов и, переполняя мыслимые ими границы, вываливались в нематериальное.
Эффект вспухания пространства положил тогда начало великому противостоянию полосатых огней и кварцевых насекомых. Были одни из них блестящи и многолапы, другие же были сверкающи и перепончатокрылы. И не было им одновременного существования.
Два немалых воинства восстали в противоположности, и тени теснились вокруг них. Восьмой цвет радуги прочертил их намерения. Линии горизонта столпились под тяжестью их сновидений.
Дважды услышан был свет лопающихся звезд, и полосатые огни подошли к кварцевым насекомым, назвавшись демонами. Трижды увиден был звук сгорающих планет, и кварцевые насекомые подошли к полосатым огням, назвавшись ангелами.
Исход свершился, когда чужие законы пришли в искажающийся мир. Когти и искры, жвала и пожары, треск и биение крыльев, грохот и удары, взблески и высверки, ветер и глаза, пылающие во тьме. Тени в ужасе ринулись прочь и навсегда закупорили выходные окна. И, когда агоня пространства сожгла различия между материей и духом, были кварцевые ангелы и полосатые демоны разделены навеки. Только толстая подошва спасла тогда погибающее время.
Но огонь перемен уже коснулся каменных корней.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/15-22
Записная книжка вампира
Yaguar17

Если вы захотите уйти со скорпионьих лужаек, с пустырей незабвенья и с мостов бдения ночи сорваться в желтые воды потока дня,

И если бросите мокрое на сухое, чтобы последнее остудилось,

И ежели гнойные пузыри по углам станете протыкать идеальными иглами сна, и в пыли выращивать морковь, укроп - спокойно, спокойно, - не торопясь,

И еще если решите порвать цепь, то делайте все это смело, отважно, но сначала послушайте следующие слова:

Я говорю из могилы, я являюсь скелетом;

Однажды я увидел, как моя человеческая рука совершает метаморфозу, и кости ее под кожей - а кожи мои уже тогда отличались изысканной утонченностью - шевелятся сами собой.

Я сказал себе так: это знак, мне предстоит сбросить старую форму и стать чем-то совершенно иным.

Для начала я перестал стричь ногти на этой руке, и заодно перестал стричь волосы, потому что понимал, что уж если началось с руки, то рано или поздно перейдет и на голову.

Затем, узнав, что мне нужно больше крови, я приучился каждое утро ходить на бойню, где милосердные рабочие решали проблему демографической ситуации.

Я буквально купался в крови невинных младенцев. В худшие дни она достигала мне до щиколоток.

Наблюдая за тем, как в кровь падают взявшиеся непосредственно из воздуха мухи, я имел представление о грядущем. Но не следует думать, будто я проводил на бойне все свое время! Как уже сказано, посещениям моим она была обязана утренним сумеркам.

В дневные времена я обыкновенно отдыхал от забот, таким образом убивая сразу двух зайцев: во-первых, в течение дня мною воссоздавались условия ночи, а во вторых - ночи были целиком в моем распоряжении.

Вечерами я изыскивал запретные, неведомые идеи, которых вовсе не существовало. Адски дышала в лицо мне страсть несуществующего: оно хотело существования. И я заручил его обещанием своей помощи.

О, если вы берете первое попавшееся под руку несуществующее, то ваше предприятие не будет иметь успеха. Ибо как же вы можете взять то, чего не существует? Секрет возобладания несуществующим известен лишь единицам, - я принадлежал к их числу.

Очень часто ночами я ходил в лес гладить ладонью деревья - их шершавость многому меня научила.

На ладони же моей стали появляться абсолютно несуществующие пятна, а кости внутри зажили своей энергической жизнью. Пальцы значительно удлинились.

Руки значительно удлинились. За спиной у меня стали произрастать перепончатые крылья зеленого цвета. Я всегда смотрел глазами моими в сторону юга.

Все сделалось странным - если я шел через город, то думал о чем-то совершенно ином.

Однажды меня выжало, как пасту из тюбика, в незнакомое место, где время было примерно после полудня. И так сказало мне то, которое выжало меня: “иди и смотри”.

Я пошел и посмотрел по пути на то, как строится по правую руку новый цирк, а по левую мой родовой замок. И я сворачивал налево, бился о врата замка, но не было никого, кто бы мне открыл. Старый беснующийся идиот с лицом бледного трупа, уничиженнейше кланяясь, семенил вслед за мной и испрашивал дозволения сделаться оруженосцем.

Затем все изменилось; сквозь оранжевые сумерки вечернего времени суток по чересполосице, через мосты, через петли дорог меня двигало волей Несуществующего. Оно было ласково ко мне и обещало скорое пришествие домой. Оно спутало мне все карты и все города и, возможно, планеты, системы, галактики и мета.

И вот когда на переломе вечера грянул гром и ледяной дождь разгорячил лице мое, я упал на землю и смешался с травой. Несуществующее в это мгновение полностью воплотилось во мне и я был испуган его величием. Губы мои еще продолжали повторять мое имя, которому нельзя было позволить ускользнуть из памяти, но духом я содрогнулся и в тот миг принял решение избежать необратимого и неизбежного.

Что было дальше - едва ли важно в аспекте тревожных тысячелетий. Я сместился на землю, а на следующий день очнулся скелетом в известковой могиле.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/16-23
инв.ном.3408AE
ШаДи

Осыпается бурыми листвами голова, веселая пыль с хромированной улыбкой на макушке, ржавые трубы в стекловатовой шерсти растут по левому флангу бетонной тропы, что я назову ключом или монодорогой, а кто-нибудь другой запросто назовет тоннелем, или, прости господи (он знает, какой), коридором.

Сколько земли надо мной? бомбожилища - в них живут тараканы и еще крысы, а там, за поворотом, я сам видел, почти рядом с той странной залой, набитой алюминиевыми божками, есть морг, туда ходят белые мужики, возят неофитов.

Инвентарный номер вышит на целлофановом эпикарде моего сердца, штамп срока годности светится в моих глазах. По прозрачным трубам течет святая черная кровь и воняет залежалым огнем в пластиковых глазах винтоворучных дверей.

Ну же, ну же, какие скрипучие люки живут в этих черепах, давно не смывали с петель Ржавь Неприкосновенную, сквозняком мотает лестницы, краска осыпается в мои глаза, срезает острыми краями ресницы, прошивает до самых пяток, рассыпается зелеными звездочками в моих руках...

Скрипит, да и в моей голове скрипучий люк, не подходи, не видишь, что ли, у меня сегодня закончилась смазка, не видишь, я сегодня - перегоревший предохранитель, скоро придет бог в синем хитоне и вынет меня из моего тела, и вынесет меня в страшную и шипучую внешность, поднимет над хрипящей ветром мутностью, и выкинет, выкинет в безголосую жуть отсоединенного существования.

Лужицы в бетонном полу под ногами, сквозь них видно землю, видно лица живущих в преисподней душ, они проползают под лужицы и глядят оттуда печальными глазами, идиоты, надеются, что кто-нибудь сжалится и перчаточной рукой втянет их в прекрасную безопасную обитель, ведь даже крысам разрешают жить там, а им-то... придурки.

Сюда кого попало не пускают. Покрутись сначала шестеренкой в воздушных насосах, полежи фильтром в системах охлаждения, и лишь потом получишь право ходить по этим бетонным монодорогам, ласково касаясь левой рукой живых труб, щурясь от доброго света крылатых люминесцентных ламп.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/19-48
Снег. ( Разборки с собой )
Алёныч

Холодно. Наконец-то робко лёг снег. Не везде. Только на зелёной травке и на асфальте возле бордюра. Там даже образовались маленькие сугробики... Гробики... Ха. Сугробы-гробы. Да, бывает и такое. Только это честнее и смелее, чем бархатные подушки и псевдодрузья, которые хотят только выпить на халяву. Я хочу снега. Наверное, это традиционная сноубордистско-горнолыжная осенняя ломка.

Кажется, что если бы был снег, всё было бы просто и понятно. Так, как было тогда в горах, когда мы с тобой нашли друг друга. Ты скажешь, что это я тебя нашла. Нет. Мы не были бы вместе, если бы ты за мной не пошёл. Ты мне верил тогда. Ты верил, что я знаю, где есть снег. Почему же ты сейчас не веришь, что я люблю тебя? И уходишь. В который раз. Пытаешься разобраться с собой и загоняешь себя во всё большую и большую задницу.

Ну ты ведь знаешь - тому, кто много думает - плохо. Ты же не думал ни о чём, когда мы лезли по этим голым камням, когда единственной опорой иногда был сноуборд, воткнутый в расселину между этими глыбами. Ты был просто счастлив, когда мы наконец неслись по пушистому снегу вниз и орали как сумасшедшие. И тебе было просто хорошо со мной, когда ты не задумывался, любишь ты меня или нет.

Ты постоянно говоришь, что я не должна была с тобой связываться. Я не знаю, должна я что-то делать или не должна. Я просто это делаю. Или не делаю. Ты говоришь, что хочешь отдохнуть от людей. Это глупо. Когда ты останешься один и увидишь. Что тебе некого обвинять в том, что тебе плохо, тебе станет ещё хуже. Настолько хуже, что ты опять позвонишь мне и скажешь, что мы не должны быть вместе.

Ты просто мудак. Потому что пытаться прогнать боль, прогнав кого-то, кто к этой боли не имеет никакого отношения - это мудацкий поступок. А ещё мудаки живут со старой, прошлой болью, отдавая ей все силы, не оставляя сил на то, чтобы верить и любить.

Не бывает прошлогоднего снега. Не бывает умершей любви. Потому что умирая, снег превращается в воду, а любовь - в боль. Скоро выпадет свежий снег...








http://www.proza.ru:8004/2001/11/20-34
Талисман (или Что думают рыбы)
Jeane

Если кто-то решит поставить памятник Его Величеству Случаю, то я буду первая, кто будет этому безумно рад. Разве это не счастливый случай, что он выбрал именно меня?! Я отчетливо помню тот день, когда он внес меня на руках в свою квартиру и позволил остаться здесь навсегда.
Как чудесно изменилась моя жизнь - меня обожают и боготворят. Мы часами смотрим друг на друга, он называет меня такими замечательными именами. Я и солнышко, и колдунья, но больше всего мне нравится, когда он зовет меня своей Русалочкой.
Бывает, мне становится грустно и тогда он придумывает такую игру, которую называет - "Смена среды обитания". В такие дни квартира превращается в нечто ужасное, повсюду валяются галька и песок, на полу лужи и целая куча всяких ракушек. Но самый замечательный момент, когда он берет меня на руки и поднимает. Я вижу его глаза, в них столько нежности и заботы; там и радость солнечного дня, и звездопад тихой ночи... У меня перехватывает горло и становится тяжело дышать, но я не боюсь. Он спасет меня, ведь он такой сильный, такой большой, самый замечательный - Мой Мужчина!
Уже темнеет. За окном огромные хлопья снега медленно опускаются на землю. Вечер тихо и радостно зажигает свои огни. Скоро, очень скоро я снова увижу его. Я всегда чувствую, когда именно он идет по лестнице, шумно отряхивает снег с обуви, громко топая за дверью. Конечно, первым делом заглянет в комнату и спросит меня: "Ну, как прошел день, моя дорогая хозяюшка? Не скучала без меня?"
Как я люблю эти вечерние часы, когда он включает настольную лампу и читает, или смотрит телевизор, или колдует над чем-нибудь со своим паяльником. А я могу молча, долго смотреть на него. Я его так люблю! Люблю его глаза, его голос, его руки.
Слышу, как поворачивается ключ, наконец-то. Спешу к нему навстречу, но замираю на полпути. Он не один! Вот они входят в комнату, и он нежно улыбается ей...
Зря он называл меня хладнокровной, нежно щелкая по носу, теперь я хочу стать диким зверем, огромной страшной акулой и разорвать ее на мелкие кусочки! Она уже рядом и, глядя на меня через стекло аквариума, смеется:
- Это и есть твоя хозяйка?..
- Да, знакомься, - отвечает он - это мой талисман, моя золотая рыбка!








http://www.proza.ru:8004/2001/11/20-36
Гонка
Jeane

Итак, дан старт. Гонка началась. Я бешено верчу хвостом и как реактивная торпеда устремляюсь вперед. Нет времени оглянуться, но я знаю, что мои соперники рядом. Не тут-то было; я быстр, я ловок, я силен. Вверх, вниз, снова вверх, не трасса, а какие то "Американские горки". Вот так всегда, чуть отвлекся и наткнулся носом на препятствие, кстати, о нем не предупреждали - это уже бег с барьерами. Я то возьму, а вот остальные... Впрочем, какое мне теперь до них дело - Я ПЕРВЫЙ! Но где рев восторженной публики, приветствующей своего чемпиона? Оглядываюсь...
Это какое-то наваждение, таких красавиц я еще не встречал в своей жизни. Ради нее я готов еще раз пять сбегать на старт и обратно, но моя Принцесса этого не требует, она плавно подходит, точно подплывает ко мне и целует. Все, мир рухнул вокруг, Я готов идти за ней на край Вселенной. Мы поднимаемся к ней, в груди что-то учащенно бухает, кружится голова, похоже, от всех этих коллизий я здорово устал. Мне отводят место для отдыха и моя прекрасная Незнакомка ни на шаг не отпускает меня от себя. Кто скажет, что мне это неприятно, тот может откусить себе хвост!
Кстати, как там мой? Фу, на месте, а я уж думал, что он отвязался во время этих бешеных гонок. Это вам не "Формула-1" - это гонка за выживание! Как я устал, боги, как устал. Теперь спать, надо хорошенько отдохнуть; тем более что все вокруг к этому располагает: тепло, полумрак, откуда-то издалека доносится приятная музыка.
Опля. Это ощущение, или на самом деле я сверзился со скалы и разбился на миллион частиц?! Нет, все вроде цело! А драгоценный хвост? Он тоже на месте. Довольный своим исследованием я поворачиваюсь на другой бок и засыпаю.
Что, что это такое!? Что-то с неумолимой силой начинает меня толкать. Похоже, отдохнуть мне так и не дадут. Да не хочу я никуда, оставьте меня в покое! Упираюсь руками, ногами, головой! Нет, не надо меня толкать, что за бесцеремонность! Не хочу! Не надо!
Так я и знал, яркий свет режет глаза, до боли сдавливает легкие этот тяжелый воздух; от страха, бешенства и боли я ору что есть сил: "Не хочу! Пустите меня обратно!" И как сквозь пелену слышу отвратительный голос, это именно он выволок меня наружу! Этот голос говорит кому-то: "Ну вот, все позади! Поздравляю вас, мамочка, у вас сын!"
От такого нахальства я даже открываю один глаз, и чтобы разглядеть получше, сразу второй. Это она, моя Незнакомка, в ее взгляде столько нежности и счастья, что я забываю все обиды, всю боль и мое сердце наполняется спокойствием и любовью. "Я люблю тебя, мамочка!" - хочется сказать мне, но язык еще не слушается меня. И прижавшись к ее груди, уже засыпая, думаю: "Я еще все скажу тебе, дорогая! Ведь отдохнуть теперь все равно не дадут, начинается новая гонка, гонка на выживание - имя которой ЖИЗНЬ!"








http://www.proza.ru:8004/2001/11/21-09
Шлюхи. Сволочи. Бездари.
drontov

Это мы, Господи.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/23-43
Существа в вертикальных ячейках стены
К.Ретин

Я нарисовал на стене ячейки. Стена все равно была голая и бесполезная, ее могло бы и не быть вовсе, но тогда не было бы и двери с другой стороны. Дверь была мне нужна, и поэтому приходилось терпеть и голую стену. Устроив в ней поле ячеек, я придал ей некоторый смысл. Я был доволен результатом и долго смотрел на пустые ячейки, потягивая через трубочку фиолетовую жидкость.
Вызывающей обнаженности стены теперь видно не было, зато ячейки были пустыми. Это навевало легкую грусть и напоминало мне некоторые комнаты, куда я уже никогда не войду. Собравшись с энергиями, я поселил в ячейке посредине маленького паучка. Он сплел в своей ячейке ажурную паутину и устроился в центре.
Наполненная паучком ячейка смотрелась одиноко на голой стене, заполненной пустыми ячейками, и я решил поселить кого-нибудь в каждую. Справа от паучка я положил в ячейку глаз. Он тоскливо посмотрел на меня, и мне пришлось дать ему веки. Глаз удовлетворенно зажмурился.
В следующую ячейку я поселил пять тараканов. Они начали суетливо кружить в замкнутом пространстве, словно выискивая что-то. Я насыпал им немного дуста, и они успокоились.
Так я поступил со всеми ячейками. Выплеснув оставшуюся каплю фиолетовой жидкости в крайнюю ячейку, я оглядел свое творение и увидел ненужных существ в пустых ячейках на голой стене. Я взял кирпич в правую руку, облако - в левую и раскрошил стену, ячейки и все, что в них было. Дверь с той стороны упала на пол и превратилась в люк. Зло сплюнув, я открыл его и спустился вниз.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/26-23
Я, Николло...
Шимун Врочек

Живая собака лучше мертвого льва.
Лучше?
Я, Никколо Макиавелли, отставной политик, дипломат и шпион, пишу эти строки в надежде... Впрочем, я брежу. О какой надежде может идти речь, когда батальоны Карла Испанского топчут улицы моей родной Флоренции, а ганфолоньеры лижут тирану пятки? Предсказанный мной Государь пришел, но пришел из земель варваров... Чем не повод для смеха?
Смеешься, Никколо?!
Брежу.
Всю жизнь, сколько себя помню, я бредил. В детстве -- подвигами, в юности -- женщинами и славой, в зрелости -- властью. Жизнь завершает путь, и солнце моих дней клонится к закату -- но снова я, как в детстве, брежу подвигами... Во имя прекрасной дамы. Италия! Последняя, страстная, иссушающая, желанная ты моя женщина...
Меня называли коварным -- я кланялся. Говорили: циничный и начисто лишен принципов -- соглашался. Возмущались: нет для Макиавелли ничего святого! -- улыбался и благодарил. Нет для меня святого, есть Она...
Моя Италия.
Моя.
А ее враги пусть станут мертвыми львами.
...Живая собака лучше мертвого льва.
Лучше?

Лучше.








http://www.proza.ru:8004/2001/11/27-68
СИБИРЬ
Voolkan

“Я хотел бы жить, жить и умереть в России,
Если б не было такой Земли – Сибирь...”
(А. Башлачев)

Шалом, я гражданин маленькой, но гордой страны, один из многих... Все мы, реализовавшие свое право на репатриацию..., едины и непобедимы..., от ХайфЫ до самых до окраин... Как бы не так, друзья мои – товарищи, как бы не так... Есть желающие поспорить с тем, что место, где ты растешь, оказывает на твою личность неизгладимое влияние? Окружающая тебя атмосфера формирует твои взгляды, твое мировозблякакоедлинноесловоззрение... На мою долю выпала Сибирь, со всеми вытекающими... Сибирь! Как много в этом звуке... Сибирь..., где жизнь течет неспешно и размеренно, где нет суеты и постоянной погони за упущенным... Где все спокойно, как зимний лес... Сибирь..., где крепки морозы, крепка выпивка, крепки слова, крепки люди...

Проснуться до зари в сердце нетронутой природы, опрокинуть стаканчик смородинового чая, нацепить на плечо старенькое ружьишко, разорвать утреннюю тишину оглушительным дуплетом... Снять осетра с самолова, вывалить огромную тарелку свежей икры, посолить и размешать с луком, есть большой ложкой, прикусывая черным хлебом, опрокинуть сотку, закусить свежей, еще живой осетриной...

Распахнуть окно первой майской грозе, выбежать босиком на улицу, задрать лицо... Улыбаться распускающимся деревьям, цветам и девушкам, угощать их дешевым портвейном... Сходить с ума на трибуне от каждого касания мяча, материть судью во всю глотку, смачивая ее крепленой Колой, толкаясь выбираться с бушующего от радости стадиона на волю улиц...

Сощуриться от ослепительно блестящего под солнцем снега, вдохнуть морозный воздух, обжигающий легкие, идти по свежему снегу, ломая снежинкам хребты, издающим при этом характерный хруст. Остановиться и, запрокинув голову, пить жадными глотками, обжигая горло, прислушаться к тому, как тепло разливается по телу, размягчая мозг...

Бесцельно бродить по парку, распинывая разноцветные листья, кормить с руки прирученных белок кедровыми орехами, сидеть на берегу широченной реки и, потягивая коньяк, глазеть на закат, смастерить из пустой сигаретной пачки кораблик и пустить его в Северный Океан...

Маленьким ледяным осколком Сибирь навсегда застряла в сердцах своих детей. Стоит только на секунду забыть, закрутиться в круговороте жизни, как чувствуешь в сердце легкий укол, это Она зовет тебя и вспоминает о тебе. Она..., необъятная, холодная и суровая мать, зовет своих непутевых сыновей и дочерей... Она, родная, не заменимая никакой мачехой, ждет нас и верит, что мы вернемся... Сибирь, Мы – твои заблудшие дети любим Тебя!... Я Люблю Тебя, Сибирь!...








http://www.proza.ru:8004/2001/11/29-07
Деревянный мир
В

Николай Совин всю жизнь проработал плотником, и во многом благодаря своей профессии стал настоящим философом. Более того, он разработал своё собственное философское направление, которое так и назвал: "Деревянная философия". Согласно его теории весь мир на самом деле был деревянным, и в дереве заключались все истоки и природа нашей жизни.

- Как же мир может быть деревянным? - спрашивали его оппоненты. - Мы же стоим и ходим по земле, а вверху находится небо. Причём же здесь дерево?

- Мы все находимся в большом деревянном ящике, - отвечал им Николай. - Он такой огромный, что в нём и помещается вся наша Вселенная.

- Это полная чушь, и доказать ничего невозможно, - фыркали оппоненты.

- Тогда попробуйте доказать обратное, - предлагал им Николай. - Ведь Вселенная не может быть бесконечной, где-нибудь она должна будет кончиться. Подумайте сами, обязательно должна быть граница. Этой границей и будут стенки деревянного ящика.

Оппоненты обычно обзывали Николая ненормальным, и, махнув рукой, уходили восвояси. А Николай так и остался верен своей теории, пока однажды не умер. Его похоронили в большом деревянном ящике, сделанным на заказ его бывшими оппонентами и коллегами по работе.






http://www.proza.ru:8004/2001/08/18-75
Джиу сидел и смеялся (Миниатюра, которая никогда не будет закончена)
double

Джиу сидел и смеялся.
Твидовый пиджак с продавленными плечами. В его рукавах спрятаны руки, на запястье золотые часы и светлые глаза, улыбающиеся с циферблата. Прячась за стрелками – толстой и тонкой – мелькая на ветру своими бирюзовыми зрачками. Пруд под веселой осиной. Кузнечики с темными коленями и прямыми длинными усами.
Одри давно не выходила из дома, прижимаясь к кремовым обоям с астрами холодным ухом, читала скучные повести на французском. Вздыхая, кусала яблоко и пальцами вытирала влажный рот. Раздавался плач из окна – кошка разговаривала с васильками. Зеленые листья тополя прятались в тень; на перегонки, ныряя в ветер, обжигали крылышки желтые бабочки. Сонная Одри роняла книгу и видела Джиу у кровати.
Нет Джиу вовсе не смеялся. Он раскачивался в такт, прислушиваясь к тикающим часам в пиджаке. Принесли чай. Внезапный сквозняк закрыл окно, и Джиу, поднявшись, решил выйти в сад.
Как и в тот вечер, когда они лежали в траве, и она, сильно сжав его руку, хотела сказать что-то важное, но передумала и закрыла глаза. А он улыбался, путаясь в ее волосах и своих мыслях. Трогал ее плечо и тяжело дышал.
Нарушалась тайна симметрии, когда Одри пыталась открыть глаз и увидеть непонятные световые кривые где-то в глубине глазного яблока. Присматриваясь, жмурилась. Кошка во дворе смахнула слезу с василька, и тонкий голос позвал Гордую в дом. Ложка в тарелке с молоком и сухими яблоками. Муха приближается и удаляется от стекла, теряя свое увеличение, - точит лапки, - и Одри морщится, снова загрустившая, словно и не было того дня…
Джиу показал ладонь Одри, - Смотри. Здесь все мои дороги, и я могу выбрать любую.
Одри смеется. На Джиу такие нелепые брюки, башмаки испорчены на носцах. Притворяется, что разглядывает ее лицо … А сам проникает в душу, говорит и говорит … Не открывая рта … Так много слов, что Одри начинает задыхаться.
Джиу гладит рукой ее волосы. Господи, что за бредни в голове. Терпкий запах ромашки, какая-то мазь для тела. Расческа в желтой тарелке и голубые влюбленные глаза.






http://www.proza.ru:8004/2001/08/18-13
Просто так он ничего не делает
sTONY mAN

– Зачем он это сделал? – недоумевали все. – Ведь он ничего не делает просто так. Просто так он ничего не делает. Он просто так не делает ничего!
Появились разные версии. Кое-кто утверждал, что он сошёл с ума. Другие полагали, что он увиливает от. Третьи считали, что он просто издевается над. Четвёртые, понимая, что он ничего не делает просто так, стали делать то же самое.
Вмешалась пресса. Телевидение и радио подняли шумиху. Все гадали, зачем он это сделал. Разразился международный скандал; никто так ничего и не понял. Пришлось ИМ вмешаться и всех утихомиривать. Но даже ОНИ ничего не пронюхали.
Все замолчали, после того, как ОНИ их утихомирили, но продолжали думать: «Зачем же он это сделал? Факт, что не просто так. Какие цели он преследовал?» Мало-помалу это приняло характер закона.
А он стоял и улыбался. Происходящее смешило его. Первый раз в жизни он сделал что-то ПРОСТО ТАК. Он подумал и сделал это ещё раз. Постепенно скрытый смысл его действия дошёл до него. Он понял, зачем сделал это, и рассмеялся, но больше такого не повторял. Ведь он ничего не делал просто так…





http://www.proza.ru:8004/2001/10/17-09
ЛУННАЯ РАДУГА
Матвей БЕЛЫЙ

- Сегодня я видел Лунную радугу.

- Я разочарую тебя, это была радуга Смерти, – она накроет тебя через год, в Панджшерском ущелье.

- Но я этого не хочу.

- От этого никуда не уйти. Кто-то должен платить за все. Выбор пал на тебя.

- Почему на меня! Я молод – мне только девятнадцать.

- Судьбой тебе отмерен только год.

- Но я хочу жить!

- Живи. У тебя впереди – год.

- Когда это произойдет?

- Ровно через год.

- Я хочу знать точно – когда?

- В день твоего рождения.

- Может, это ошибка? Может быть, какая-то случайность поможет мне избежать этого?

- Нет, уже ничего не изменишь.

- Как я умру?

- Три разрывных пули в грудь. Это будет началом твоего конца.
Два часа ты будешь лежать на камнях, и смотреть, как над ущельем будет всходить радуга Смерти.

- Лунная радуга.

- Пусть будет так, Лунная радуга.

- Но бронежилет? Посмотри. Он и сейчас на мне.

- В тот день ты оставишь его в бэтээре.

- И никто мне не поможет?

- Нет. Никто. Вы будете в охранении вдвоем.

- А тот, второй?

- Он будет идти по тропе первым,– пуля снайпера попадет ему в переносицу, ты останешься один.

- Что произойдет дальше? Я хочу знать, что будет потом, через два часа?

- Радуга Смерти, прости Лунная радуга, взойдет над ущельем, и они кочевники диких гор, воины Аллаха, спустятся вниз. Ты еще будешь жив. Их будет пятеро. Глядя сквозь кровавую пелену, застилающую твои глаза, ты подумаешь: подошли свои. Теряя сознание, тихо прошепчешь: “Перевяжите меня, ребята”. Один из них перевернет тебя лицом вниз, вывернет твои карманы, снимет с руки часы.

- ЧАСЫ?

- Да, часы.

- А граната? Мой НЗ, я всегда ношу ее в кармане – вот она, Ф-1"лимонка".

- Когда ты упадешь, и, чувствуя, что можешь потерять сознание, вытащишь ее из кармана, то запала не окажется в нагрудном кармане, он выскользнет минутой раньше, когда пули, вошедшие в твою грудь, переломят тебя пополам.

- Все, я больше не хочу слышать, что будет дальше.

- Ты должен это знать. Должен! Они снимут с тебя всю одежду…

- Я не вынесу всего этого.

- Куртку и тельняшку, набрякшую от крови, тут же бросят. Четверо не спеша, пойдут прочь, в горы. Пятый, самый молодой – твой ровесник задержится: широко расставив ноги, зависнув над тобой, приставит к твоему затылку ствол твоего же автомата…

- Нет, нет, только не так, замолчи.

- Слушай. Как бы горько это ни было, но это будет именно так. Он нажмет на курок: в стволе останется всего один патрон, но его будет вполне достаточно, чтобы свершить черное дело. В тот день тебе исполнится двадцать лет. Этот день рождения будет для тебя последним.

- Боже мой, неужели все это правда?

- К твоему сожалению, да. На место тех, кто познает страшный свет Лунной радуги, придут новые, и для многих из них однажды наступит тот момент, когда и над ними вспыхнет прощальная дуга. Многих она настигнет там, среди огненного хаоса войны, и накроет мертвенно бледным неземным светом.

- Неужели ничего нельзя изменить?

- Нет. Это случится намного позже, а до этого срока долгих девять лет это будет продолжаться изо дня в день. Изо дня в день Лунные радуги Смерти будут преследовать всех вас, пришедших на эту землю, пока однажды не вознесется последняя, чтобы погаснуть в чужом небе навсегда.

- Проснись, Саня. Да проснись же ты, чертяка, слышишь? Вставай, почту привезли. Танцуй: тебе письмо и бандероль. Танцуй, ну чего ты?

- Представляешь, сон какой-то дурацкий сейчас приснился. Будто наш взвод накрыли на

Панджшере, и голос какой-то – не пойму, чей – все по полочкам разложил, что и как будет…

- Чушь какая-то. Ладно, потом как-нибудь подробнее расскажешь. На, держи, - от матушки, и не опаздывай к столу. Там ребята что-то варганят для тебя конспираторы. Даже от меня, когда узнали что к тебе собрался. Ты же у нас сегодня именинник – девятнадцать стукнуло. Да покажи, похвались, что хоть из дома прислали?.. Ты чего, Сань? Ты чего?

- ЧАСЫ?!

- Я вижу, что не граната. Хороший подарок, нужный.

Кварцевые. Батарейка на полтора года – забот не будешь знать.

- Я не хочу такого подарка. Не хочу, не хочу, не хочу…





http://www.proza.ru:8004/2001/07/27-02
Mедитация.
Эли Крав

Медленный глубокий вдох через нос...
Выдох еще медленнее...
Пауза...
Вдох...
Выдох...
Пауза удлинняется...
Дыхание становится легче и тоньше, оно уже почти незаметно...
Пред-медитационные дыхательные упражнения всегда мне плохо давались и только сейчас я начинаю понимать всю их важность.
Вдох...
Выдох...
Наставники в монастыре устраивали долгие изнурительные тренировки для постановки правильного дыхания, но тогда я не осознавал всей их необходимости.
Вдох...
Выдох...
Всегда считал что молодым и энергичным как я, куда важнее тренировка гибкости, развитие силы и скорости движения.
Еще с детства хотел стать сильным чтобы уметь защитить себя и суметь помочь слабому.
А в монастырь пришел совсем не за этим...
Вдох...
Выдох...
Пришел в монастырь? Да просто бежал от мира, от своей опостылевшей жизни, от серой бездны безысходности...
Я всегда был средним - был обычным ребенком, обычным учеником, обыкновенным рабочим. Череда обычных, серых будней, дней, ничем не отличающихся друг от друга, постепенно сливалась в огромную всепоглощающую бездну. Бездну серости...
Вдох...
Выдох...
В монастыре я тоже не был кем-то особенным. Просто стал братом Лу, таким же, как и тысячи других монахов. Но посвятив себя служению, я выплыл из бездны и стал путником на дороге жизни, воином духа.
Вдох...
Выдох...
И все равно, не могу понять я этих разбойников. Это, конечно, их ремесло, их промысел, но что им было нужно от бедного монаха? Сочли легкой добычей? Не ожидали получить отпор от немолодого странника с палкой? Те двое с дубинками получили свое и быстро удрали, а третий принял вызов. Зачем? Откуда у разбойника, нападающего с мечом на безоружного путника, какие-то понятия о чести? Хотя фехтованию он видимо где-то обучался.
Неприятно убивать, но поединок - суть выживания: либо ты - либо тебя. Зачем же тогда, оставив без внимания взмах меча разбойника и нанося удар, навсегда остановивший его, я посмотрел в его глаза? А в них - та самая серая бездна...
Вдох...
Выдох...
Но мне удастся противостоять этой бездне! Я уже успокоился и у меня все получится.
Все мысли прочь из головы! Со вздохом невидимые золотые нити энергии входят в меня и собираются в клубок в ся-дань-тань - точке чуть ниже пупка. Этот сгусток энергии pазростается с каждым вдохом, пока не становится размером с кулак. Усилием воли этот шар поднимается вдоль позвоночника, чуть приостанавливается между лопатками и, все увеличиваясь, достигает затылка.
Совсем близко слышны крадущиеся шаги - добрые люди так не ходят. А умные знают, что и медитирующий монах всегда готов к бою. Но сейчас не до них.
Вот разросшийся огненный шар уже поднялся в голову. Сейчас все должно получиться. Хоть шаги слышны совсем рядом, уже ничего нельзя изменить. Вырвавшись из макушки столб энергии взмыл вверх очищая канал связи с Космосом.
Все! Больше мне не страшна никакая серость!
Точнее, моей душе.
А тело...
Жаль его немного...
Я к нему все-таки привык...