Больница. Из серии он напишет позже

Огни едут снизу вверх. Ощущение пространства отсутствует. Боли нет. Тошнотворно что-то пульсирует снаружи.
ОН ПРИХОДИТ В СОЗНАНИЕ. ВВЕСТИ 5 КУБИКОВ МОРФИНА.
Поочередно надо мной появляется рука с капельницей и лицо молоденькой сестрички.
ДЕРЖИСЬ – послышался вдруг женский голос.
Я попытался что-то сказать, но губы пошевелившись, поймали глоток боли и утихли.
Огни поехали сверху вниз.
Я попытался оглядеться, что бы хоть как-то сориентироваться.
Мою правую руку обрабатывали. Ввели какую то трубку. Заклеили пластырем. Левая рука была уже в таком не хитром прикольном виде. Теперь я был как Иисус распятый, головой вправо. БОЖЕ! КАКАЯ ЗАДНИЦА! ВОТ ЭТО ДА! КАКИЕ НОЖКИ!
Девушка! У вас такая классная задница! – произнес я иссохшими губами чуть слышно, к удивлению найдя силы. Да, на это у меня всегда сил хватало. Она услышала. Я это понял, потому, что ее упругая попка сбилась с уверенного шага.
Мы остановились перед дверьми. Они открылись. Меня завезли в очень светлую комнату, и мне на миг показалось, что я попал в рай. Я ошибался, так как это был не совсем рай, а божья мастерская.
Захотелось петь песенку на Испанском…Тореадор! Тореадор! В голове крутилась какая-то мелодия под беглый пульс.
Бородатый доктор пришел. Поправляя рукавички он шутливо спрашивает - ну что, герой, под общим или под местным?
ВТОРОЕ и если можно без хлеба.
Передо мной натянули синеватого вида тряпку, которая по всей видимости предназначалась для того, что бы оперируемый не видел что с ним делают.
На лоб упала кисть. Я не чувствовал тела, но это я почувствовал. Я поднял глаза вверх и увидел ее лицо. Фу, какая мерзость! Вся в этой дурацкой повязке! Глаза, как небо. Голубые. Из-под медицинской шапочки были видны русые волосы. Я послал ей воздушный поцелуй губами. Она улыбнулась, так как ее повязка зашевелилась.
Время потеряло отсчет.
Позвоночником почувствовал сверление костей. Классно. Попытался привстать что бы увидеть происходящее.
Доктор – введите ему еще морфинчику.
Я успокоился.
Сестра-проводница периодически вздыхала. Слышалось машинное пиканье моего пульса и ему это явно не нравилось.
Шло время. В моем состоянии если оно шло, то на самом деле оно бежало.
Вот и все! Шторки сняли и доктор подошел ко мне.
Операция длилась всего семь часов.
НЕ ВОЛНУЙСЯ. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. Я ОЧЕНЬ ДОВОЛЕН. ТЕБЕ ПОВЕЗЛО. САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЧТО ГОЛОВА НЕ ПОСТРАДАЛА, А ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ДЕЛО НАЖИВНОЕ.
В палате подключили аппарат. Это была самая прикольная штука, которую я когда либо видел. Это был огроменный шприц с морфином, который имел электронный дозатор по два кубика на прием с ограничением не более шести в час. Они меня точно наркоманом захотели сделать.
ВСПОМНИЛИСЬ СЛОВА ДОБРОЙ МЕДСЕСТРЫ. КОГДА ОТОЙДЕТ, БУДЕТ ОЧЕНЬ БОЛЬНО.
Сверху висела кнопка, на которую надо было нажать и два кубика непременно мои.
Шла ночь. В палате лежал дед ста лет, который загремел с диагнозом рассеянный склероз и переломом руки. Над ним постоянно носились медсестры, потому как он постоянно вскакивал и кричал.
2.00 – Отходит наркоз. Скрипят зубы. Нет боли! Нет боли! Нет боли! Боль! Глаза закатывались и откатывались. Пот выступал и хватались пальцы за решетку койки.
Я не произнесу не слова! Ни разу не нажму на эту кнопку! Нет!
7.00 пришел мед брат. Взял показания с прикольного аппарата – шприца. Показания – 0.
Мед брат убегает.
Внизу, вдоль кровати висят баночки, в которые через трубочки стекает кровь. Я шевелюсь, и кровь течет еще больше. Банки меняют. К вечеру пришел врач. Так, почему обезболивающим не пользуешься? Сейчас будем вытаскивать трубки. На, хоть таблетки выпей.
По привычке положил под язык.
18.00 - Дергает вверх. Смотрит на меня. Я на него. Зубы скрипят. Ни звука.
Дергает вверх. Смотрит на меня. Я не него. Зубы скрипят. Ни звука.
Пятнадцать рывков и ноль эмоций. На это зрелище сбежалась вся коллегия и мед состав. Говорят, что там кто-то чуть не окочурился в это время. Все заворожено смотрели на меня, а я на них. Они то не знают, что я умею дышать. В этом вся жизнь.
----------------------------------------------------------
Они ушли, и я остался один. Деда выписали. Мне хотелось курить, но я не мог добраться до форточки. Боль постепенно тупела. Я начал понимать, что мне придется учиться двигаться.
----------------------------------------------------------
Я в первый раз уснул. Шли третьи сутки. Проснулся. Взял костыли, что стояли у кровати, и пошел гулять. Одинадцать шурупов и 16 шрамов в капроновых швах, медленно, но уверено шли по коридору.