Пуля

                Пуля
   Темные кишки Земли... Грохот горных комбайнов и вагонеток, мат шахтеров. Копи свинцового рудника “Первомайский”. В одном из тесных забоев, куда не пробиться комбайну, весь в липком поту трудится рабочий Петро Химко. До костей пропитанный рудной пылью, он сокрушает отбойным молотом грозную стену породы, высящуюся перед ним. Петро похож на древнего рыцаря, ведущего неравный бой, бой против мрака плотнейшей материи. Уже много столетий идет это сражение, но нет в нем победителя, есть только побежденные: Василь Химко-старший десять лет назад был погребен под обвалом. Но Петро не отступает, он будет здесь до самой своей смерти, которая в любом случае весьма близка: рудокопы живут в среднем не более 45 лет, если, конечно, не гибнут раньше в мрачном лабиринте забоев и штолен... Ничего не заманит сюда человека добровольно: ни огромные деньги, ни всевозможные льготы, но шахтеры трудились даже тогда, когда зарплату задерживали по четыре месяца. Какая-то неземная, наверное Небесная, сила влечет человека лезть в земное чрево и вести эту беспощадную борьбу за преображение этой грубой материи...
Руда скатывается в вагонетку, которая отправляется на затерянную среди бесплодных гор-терриконов обогатительную фабрику. Там ее отмоют от пустой породы, спекут в круглые камешки-окатыши и погрузят в железнодорожный вагон.
Старенький тепловоз, отчаянно стуча дизелем, втаскивает неповоротливый состав в окутанный черным дымом город. Это - Металлогорск. Городок замечателен тем, что в нем невозможно найти ни одного белого, красного или зеленого  предмета - все только черное или серое, а одежду тут уже никто не стирает - бесполезно. На небе не видно Солнышка, да что там Солнышко - в пелене не разглядеть соседней стороны улицы, на зубах хрустит мелкая пыль и сажа, а случайно заехавший в городок человек первым делом бежит в аптеку - за кислородной подушкой. Металлогорцы достаточно равнодушно относятся к вопросам пенсионных реформ: до заслуженного отдыха здесь еще никто не дожил, поэтому и вообще в возможность веселой жизни на Земле мало кто здесь верит. Взгляды жителей обращены в объятое заревом вечернее небо...
А на Комбинате идет плавка. По какой-то непонятной ему самому причине переживший всех своих друзей и близких старый мастер Ульрих зорко следит за работой печи. С огромной, очень не характерной для немца, пусть и обрусевшего, бородой, он похож на средневекового алхимика, пытающегося распознать в тяжелой плоти металла драгоценную и легкую душу. Впрочем, в отличие от всевозможных ученых, и близко не стоявших у огнедышащего жерла, Мастер с большой буквы все также верит в таинственный процесс трансмутации, как верил в него во времена своей юности, и перед заступлением на смену он все также долго молится. Но теперь мастер еще больше ожидал чуда, способного провести его сквозь мрак небытия, на Ту Сторону.
Струйка серебристого металла ручейком побежала к формам. Вдруг сверкнуло что-то золотистое и плюхнулось в горячий поток. Ульрих глянул на свою иссохшую за время болезни левую руку, затейливо выругался, и вдруг зарыдал. Это было обручальное кольцо его жены, умершей два года назад от рака легких. Любил он ее до ощущения полного единства, до восприятия себя единым с ней существом. Время, когда они были вместе осталось в его памяти Раем, к которому Ульрих стремился вернуться - сквозь смерть, и колечко казалось путеводной звездой, способной указать истинную дорогу. Сейчас с потной, покрытой мозолями руки мастера соскользнуло то последнее, что связывало его с любимой. Смертельно хотелось броситься в огнедышащее чрево...
Немного успокоившись, Ульрих пробормотал: “Ну, ладно, видать, теперь у этой плавки какая-нибудь особенная судьба будет, ведь в ней - моя душа. Может, это и есть то самое чудо?..”
И окончательно успокоившись, старый рабочий нацарапал ножом на обшивке печки: “Смерти нет!” Вечером дома он будет в одиночестве пить горькую, захлебываться в кашле и покрывать грязный линолеум кровавыми плевками.
В тот же день, только в другой части страны, из войск Спецназа ГРУ увольнялся полковник Святослав Берестов. Святослав с детства ощущал себя воином, и играл только в войну, получив от дворовой ребятни почетную кличку “Герой”. После училища, попав в самые крутые войска, он прославился своим пренебрежением к смерти, а после трагической кончины жены, казалось, сам ее искал. Ни суровые условия, ни нищенская, задерживаемая по несколько месяцев зарплата, ни два ранения, не смогли заставить его разлюбить свое ремесло. Но однажды, вернувшись из чеченской командировки, Святослав смотрел телевизор. Шла программа “Время”, и экран был усеян телами его павших товарищей вперемешку с трупами убитых ими чеченцев. Случайно полковник переключил телеприемник, и по другой программе увидел точно такие же трупы, только искусственные, блестяще сыгранные голливудскими актерами, обильно политыми имитирующей кровь синтетической красной краской...
Крик офицера пронзил весь дом, крик боли, обиды и великого разочарования. Понял Берестов, что держащей весь мир в чудовищных тисках Системе не нужны герои - ей нужны статисты, а “игрушечная” смерть для нее ничем не хуже настоящей. Совершив даже самый невообразимый подвиг, он все равно не сравнится со Шварцнегером, делающим на экране вещи и покруче. А понятия “Доблесть”, “Слава”, “Родина” обитают только в том же самом телеящике, и никто уже не знает, что же они на самом деле означают...
Когда Святослав впал в глубокую депрессию, ему неожиданно позвонили по телефону и пригласили на работу в качестве телохранителя одной важной особы, зарплата - астрономическая. Надо было позаботиться о сыне, живущим из-за постоянных командировок отца у своей тетки - сестры Берестова, и поэтому бывший полковник сразу согласился...
В тот же день в аэропорту “Внуково-2” приземлился самолет. По трапу спустилась девушка с черными кудрявыми волосами и сразу же бросилась в объятия худого мужчины семитской внешности. Это встретилась со своим отцом вернувшаяся с оксфордской учебы молодая Жанна.
Отец Жанны был очень важным человеком. Нет, он не был ни президентом страны, ни министром, а официально занимал всего лишь малозавидное место сопредседателя одной либеральной партии, а в недавнем прошлом этот невзрачный на вид человечек правил одним из русских городков. Но он - из тех, кто управляет всевозможными президентами, оставаясь при этом в тени, он - член всемогущего Бильдербергского клуба, обретающего глобальную силу Мирового Правительства, и он представляет в нем страну, именуемую Россией. Ему не нужны парады рот почетного караула и гигантские делегации встречающих - тому, у кого есть абсолютная власть, достаточно только ее, без всяких примесей. А если над ней еще стоит мессианский комплекс, желание получше приготовить Землю к приходу антихриста - то любые комментарии вообще излишне.
Жанна, как могла, помогала отцу. Недавно ей пришла идея объединения людей по принципу сходства их низменных влечений. Чем больше принизить сексуальное, оборонительное и пищевое поведение человека, превратив их сначала из обретения Андрогина, Умерщвления плоти и Причастия в средство продолжения рода, защиты и поддержания жизни, а потом - в эротическое приключение, лихой боевик и демонстративное потребление, тем больше будут размыты традиции, тем больше станут похожи люди, низведенные до состояния животных. Подрыть материальные “столпы” Традиции, превратить их из священнодействия в увлекательную всемирную игру - и проблемы решены. Жанночка продвигала новые методы: разработала программу “безопасного секса”, под ее эгидой издавался целый ряд ярких порножурналов (в том числе - и подпольных), следуя ее рекомендациям готовились телешоу, создавались компьютерные игры и рекламные буклеты. Бастионы Традиции сдавались один за другим, и отец Жанны даже в шутку называл свое чадо “информационным Наполеоном”. Сейчас девушке надлежало жить на семейной даче (пятиэтажном особняке - копии древнего храма Соломона), и разрабатывать новые проекты.
Однако, Жанна попалась на свой же “крючок”, и до того полюбила свою же идею сексуальных приключений, что начала ей следовать. В Англии она совокуплялась со всеми подряд, в разных местах (даже на берегу Темзы), в разнообразных позах, даже   вниз головой, и со всеми возможными половыми партнерами. Кроме мужчин, женщин и продолговатых предметов - еще с собаками, котами, с верблюдом, с проросшей из культи костью инвалидки и т.д. Приключений ей хотелось и в России, для чего она попросила папу нанять нового охранника.
Из 100 выплавляемых у нас чушек свинца 95 идут на экспорт, и в “развитых странах” превращаются в подшипники для “фордов” и “Мерседесов” - богов компрадорских капиталистов всех “неразвитых” стран, элементы жесткости опутывающих весь мир и объединяющих его в глобальный свинарник световых кабелей, а также - компонент стекла мониторов компьютеров, вычисляющих новые суперприбыли американских корпораций, элементы защиты ядерных реакторов авианосцев США, терроризирующих Ближний, Средний Восток и остальной мир. Но 5 слитков остается нам - на производство пуль для лбов тех, кто не согласен с подобным распределением. Такая судьба и ждала порцию свинца с вплавленным золотым кольцом Ульриха. Сырье прибыло на оружейный завод города Тулы, где и превратилось в груду новеньких патронов к пистолету “ТТ”. Потом был склад, продажи и перепродажи. Несколько обойм оказались и у Святослава Берестова.
Берестов заступил на службу. Обязанности: следовать всегда и везде за подопечной, не отступая от нее ни на шаг, подобно тени. Если она вздумает выйти за пределы дачи - контролировать пространство на 50 метров вокруг, определяя возможные источники опасности. Ему в подчинение дается 150 охранников низшего уровня.
Работа привычна и знакома, все идет своим чередом. Плохо только, что Жанна часто приглашает его к себе и заставляет часами слушать речи о  идеях, от которых Берестову хочется блевать, ибо он не только с ними не согласен, но они и полностью противоречат его внутренним убеждениям, именно тем, которые его прадед, получив от прапрадеда, передал деду, а тот - отцу, ну а отец - ему, Славе, в самом раннем детстве. Хоть была бы она не такой говорливой, а то ведь, небось, больше половины своих тайн и тайн папаши разбалтывает! Но, работа есть работа...
Был в жизни Святослава случай, о котором он никому не рассказывал. Его жена умерла во время полового акта, потом патологоанатомы распознали порок сердца, о котором она при жизни не знала (диагноз звучал: порок митрального клапана, синдром внезапной смерти). И вот, когда Берестов впустил в нее свое семя, то ощутил, что у супруги перестало биться сердце (перестало, очевидно, раньше, но в пылу страсти Святослав этого не смог заметить). Меры по реанимации не помогли, и на брачном ложе остался холодный труп. Потом Слава часто вспоминал эти мгновения, осознавая, что он сам в тот момент превратился в некий “мостик”, соединивший “потустороннее” с “посюсторонним”. Значит, думал он, на Том Свете будем едины, неразрывны. И еще казалось, что он смог ощутить улетающую душу любимой, но это, наверное, поздняя фантазия, а может - мучительные сновидения. Еще Берестов думал о судьбе ребенка, который мог быть зачат в тот момент. Ведь, если материя обретает душу сразу после слияния половых клеток, то душа этого ребенка практически так никогда и не оказалась воплощена, и увидеть этого скрытого отпрыска он сможет только на Страшном Суде, ибо все там будем... С тех пор Святослав стал вести жизнь отчаянного аскета, по сути - мирского монаха, и к вопросам любви относился весьма трепетно - как к Великой Тайне.
Все больше и больше проникал Святослав в замыслы Бильдербергского клуба, и все отвратнее становилась ему эта служба. “Контракт закончится - уйду”, - думал он. Но вида не подавал, оставаясь, как и подобает телохранителю, крайне молчаливым и столь же улыбчивым и деликатным. Болтовню подопечной он пропускал мимо ушей. Однако, вышло хуже - та стала заигрывать с ним самым неприличным способом: то юбку поднимет под которой у нее, разумеется, одежды больше нет), то колготки начнет поправлять, несколько раз “нечаянно” хватала Славу за штаны в области ширинки. Но полковник оставался неприступен, как скала. Это, похоже, породило у Жанны еще более бурные фантазии: трижды она приказывала ему охранять ее в ванной, а однажды даже во время лесбийской оргии, которую дочь члена Бильдербергского Клуба устроила со служанками. Но все зря: ветеран Спецназа оставался неприступен.
Терпение у выпускницы Оксфорда лопнуло: уже совершенно открыто она стала вставать перед охранником на четвереньки, задирая юбку, при первой же возможности демонстрировала свои гениталии, волосы на которых красила то в ярко-красный цвет, то - в ядовито-зеленый, а под конец и вообще сбрила. Казалось, все средства испробованы, а результат - недостижим. Но, похоже, великому терпению полковника тоже пришел конец, и однажды, когда на его глазах Жанна вставила себе между ног сочный банан, он протянул ей руку. Хозяйка особняка всеми силами ухватилась за ладонь отставного офицера и повлекла его в свою спальню: “Ой, как я тебя хочу! Трахни, трахни меня, я ведь такая хорошенькая! Где ты такую найдешь?! Я ведь - мировая элита, переспишь со мной - всю жизнь гордиться сможешь! А я ведь добрая, могу тебя и в наш клуб включить. Только вдумайся: ты будешь править всем миром! Вчера - какой-то совковский полковник, сегодня - мой охранник, а завтра - господин Всего Мира! Вертеть континентами, карать непокорные цивилизации, владеть всеми существующими на Земле богатствами!”
Они были уже в спальне. Стоя, как Мировое Дерево, Святослав молча и равнодушно, с выражением старого заправского гинеколога, проследил за молниеносным стриптизом Жанночки. “Ну, давай, давай!!!”, - прошептала она, встав раком. Берестов, аккуратно похлопав ее по ягодицам, быстрым движением выхватил из кобуры пистолет “ТТ”, и, почти целиком засунув ствол в половую щель Жанны, молниеносно нажал на спусковой крючок. Взвизгнув, тело дочери важного человека медленно осело. На вощеный паркет протекла лужица крови. “Вот ты и испытала самое большое эротическое приключение, в своей жизни”, - как заклинание произнес Святослав Берестов.
 Но вдруг Жанна с трудом приоткрыла рот и окровавленными губами едва слышно прошептала: “ - Прости меня, Святослав, молись за мою душу. Пусть все народы простят меня! Умоляю тебя, Слава, посвяти свою оставшуюся жизнь борьбе с тем, что сотворила я по своему неразумению, и что творят сейчас мои бывшие друзья. Сражайся с Сатаной! Я тебя люблю. Прощай...”
Наверное, это подействовало вкрапленное в свинец пули золото с кольца Ульриха, а, может - частица души рудокопа Химко. 

                ТОВАРИЩ ХАЛЬГЕН

                2001 год