В ожидании тебя

В последнюю неделю видела тебя мельком, но каждодневно.
От того и печали не из чего было родиться, и полного удовлетворения не получалось.
Вроде бы ты - есть. Но с другой стороны - как будто бы тебя и нет.

Лучше так, конечно, чем вовсе тебя не видеть.

Хуже так, конечно, только дразнишь нервные окончания,
только раздуваешь огонь под пеплом.

А потом - нет тебя уже, а он полыхает, и кто-то чужой, другой, посторонний, греет о него свои руки, глаза и души.

Сны пестрили тобой - яркие, сюррные сны, в которых все так легко уживалось-улаживалось. В которых одно не мешало другому, а сложности только веселили.

Пыталась молиться, но вместо всех святых ликов видела твое лицо. Молитва ему была самая искренняя.

Голова пухла, ныла, болела - от бесконечного диалога с тобой. Ноздри трепетали, почуяв запах твоей кожи. Глаза выхватывали тебя из толы за сотни метров, близорукие глаза, и под носом-то плохо видящие. Тебя улавливало мое солнечное сплетение, передающее сигналы в органы чувств.

Снег, безразличный и красивый, сыпал с небес.
Небеса были близки, суровы - и справедливы. Они даровали мне тебя в тех дозах, которые были приемлемы в наших нынешних условиях.

Конечно, мне хотелось большего. Конечно, я знала, что ни к чему хорошему это "большее" не приведет. Я и сама толком не знала, в чем же оно заключается, это "большее". Уходить из твоего дома не хотелось - это да. Хотелось стать подушкой, на которую ты кладешь свою голову, или пледом, обнимающим твои плечи, или чашкой, которую ты держишь так нежно и к которой ты прикасаешься горячими губами. Этого хотелось. Но, наверное, это не такое уж и "большее".

Не вижу тебя вторые сутки. И так холодно, так одиноко спине, плечам, ладоням. И потерян взор, и взлохмачены кудри, и нижняя губа вся искусана - от нетерпения. В солнечном сплетении - ледяные вихри. Резкие запах терзают обонятельные узелки. Чтобы вернуть твой запах то и дело завариваю зеленый жасминовый чай - ненавистный, нелюбимый, но теперь такой необходимый мне аромат. Вдыхаю его, наполняю им себя - тебя возвращаю.

Жду понедельника, хотя понедельник - это работа, это ранний подъем, это метро, чужие вонючие спины, тяжелые ноги, толкотня и переругивания. Может быть, в понедельник я увижу тебя. Может быть, и нет. Пятьдесят на пятьдесят - вот я и жду.

И опять ты - то ли будешь, то ли нет.

Но уж лучше так, не правда ли?..