Старый альбом

СТАРЫЙ АЛЬБОМ



- Вечер был прекрасным! Спасибо за все, Антон Николаевич, до свидания.
- Это вам спасибо, что зашли, не забыли, - ответил, усмехнувшись, тот, кого звали Антон Николаевич,  и пожал руку уходящим гостям.
Он запер дверь, послушал, как шумные знакомые съезжали вниз  на уставшем, скрипучем лифте, тяжело вздохнул и окинул взглядом комнату. Он совсем отвык от шумных компаний, да и дом его тоже. Как-то совсем не естественно смотрелся  на столе букет из семи свежих красных роз, и стены с каждым годом все с большим и большим раздражением выслушивали тосты и поздравления приходивших гостей.
Что же делает с людьми одиночество... 
Он подошел к столу, взял бутылку водки пригубил из горлышка. «Сейчас, наверно, так пить не умеют» - подумал он, потом улыбнулся и сделал еще глоток. Он поставил бутылку на пол, взял тарелки и, еле волоча ноги, поплелся на кухню. В этот раз тарелок было пять. В прошлом году, тарелок было семь. Два года назад – восемь. Сколько их будет в следующий раз, он не знал. Сегодня он  не досчитался Марины, Кольки и Миши. С каждым годом жизнь брала свое. Он вспомнил, как хоронил старых своих старых друзей. Миша умер от старости – он молодец и в семьдесят семь в футбол гонял. Кольку забрал инсульт. Марину парализовало, за последние три года жизни она не сказала ни слова. Он хоронил их всех  по старинке - на кладбище, модная сейчас мгновенная кремация пугала их всех...
Парадокс – думать о смерти в день рождения.
Он вкинул тарелки в посудомойную машину, и убрал  объедки в мусоросжигатель. «Да, всего пара другая секунд и от мусора осталась только горстка пыли. Даже запаха не остается. Еще одна разновидность мгновенной кремации », - он невесело улыбнулся и отогнал от себя мрачные мысли. «Праздник как ни как». 
       Он  вытащил посуду из машины, уже сухую, и поставил на полку. Холодной водой умыл лицо, несколько раз хлопнул в ладоши, напевая мотив двадцатилетней давности, и отправился в спальню.  Он долго рылся в своем шкафу, перебирая старые вещи. Ему попались старые синие  «Левайсы» в которых он щеголял еще лет десять назад по авиасалонам Киева и Москвы. Нашелся  зеленый с черными полосами, теперь уже старомодный, галстук, который он одевал чуть ли не один раз в жизни, на свадьбу Миши и Марины…   
И он пожалел, что теперь в 2051 году почти никто уже не носит галстуки, а свадеб стало меньше чем авиакатастроф. Кто бы мог подумать…
Наконец-то он нашел то, что искал – альбом старых детских фотографий, уже немного пожелтевших от времени. Под не которыми карточками стояла дата, на других – место съемки. Ему давно уже предлагали просканировать фотографии, откорректировать изображение и скинуть на компьютер, но ему почему-то не хотелось делать этого.
Он включил стереосистему. Тихо запел Чиж. «Интересно, кто-нибудь кому еще нет  тридцати, слушает его, помнит ли? Да наверное помнит, ведь помнят еще и «Doors» и «Kiss», с сегодняшними информационными технологиями за несколько секунд в Сети можно достать всю информацию о ком-угодно … А все таки хотелось бы, чтоб всех помнили». Он вздохнул, взял со стола скучающую водку, не без труда уселся в дверном проеме, поджав ноги и  облокотившись спиной о косяк. Отхлебнул из бутылки, поморщился и принялся смотреть фотографии.
Март 1992 года. Старая, потемневшая полароидовская фотография: он с отцом  и матерью сидят на старом диване в бедной двухкомнатной квартире. Он почти не помнил ту квартиру, но зато очень хорошо помнил день, когда она была сделана. Все эти суетливые приготовления матери, большой черный «Полароид», казавшийся ему тогда чем-то сверхъестественным, некрасивые красные руки снимавшего соседа. Все это отчетливо врезалось в память восьмилетнему Антоше. Он помнил, как простоволосая мама посадила его на колени, попросила не вертеться и смотреть в объектив, а он так и не мог усидеть на месте, и отвел глаза как раз в момент съемки…       
Антону Николаевичу стало грустно, и он посмотрел на свое отражение в огромном четырехметровом окне. В кого же превратился тот  жизнерадостный, улыбающийся мальчишка? В 67 – летнего старика, который пережил почти всех друзей, жалеет о том, что не женился, когда надо было, не завел детей, не недосыпал ночей следя за ними,  не качал на руках внуков, о том, что жил, как эгоист,  думая только о себе. И он всю свою жизнь не любил смотреть в объектив фотокамеры…
1995 год. Он счастливый и румяный стоит,  на фоне огромной горы, напоминающий кишащий людьми муравейник, а рядом с ним – его санки, на которых он только-только съехал с этой громадины. Вся его нейлоновая куртка и пестрая шапка в снегу, и вокруг много-много снега. В те времена зимой здесь, в этом городе, лежал снег, а полвека спустя зима превратилась в дождливый сезон. Дождь – каждый день, три месяца подряд. И если он прекращается, то всего на пару часов и тогда все окна открываются и люди слушают тишину – ставшую такой непривычной. Очень редко снег идет вместе с дождем, но, падая на землю, снежинки сразу таят. Сегодня на улице не встретишь большого количества таких шумных и беззаботных  людей. Они превратились в страшных домоседов и прячутся по своим уютным маленьким квартирам-норам с большими окнами, едят полуфабрикаты, пьют синтезированное вино и часы напролет проводят в Сети…
Антон Николаевич взял в руки следующую фотографию, вдохнул ее запах и улыбнулся. От карточки будто бы до сих пор пахло соленым морским ветром. И этот запах приносил с собой все новые и новые воспоминания.
Июль. 2001 год.  Антон вместе со школьными друзьями на пляже Черного моря. Голые, дышащие здоровьем загорелые тела, прямо под солнцем. Тогда это было еще безопасно и средняя температура черноморской воды летом не поднималась выше 24 С, теперь же она не опускается ниже 28 С. Да и таких понятий как школьные друзья уже не существует, так как Сеть дала возможность повсеместного заочного обучения…
Рядом с Антоном на фотографии – его первая девушка, Настя. Длинноволосая, стройная синеглазая, он влюбился в нее на всю жизнь. Именно там, на черноморском берегу, на тихих ялтинских аллейках он познал все прелести первой любви. Дрожание руки, касающееся ее тела, танец губ, сумасшедшее биение сердца. Учитывая современный практицизм и минимализм, все это приняли бы, за дешевую банальность. А Настю с ее широкими бедрами, полной красивой грудью, и совсем маленьким шелковым симпатичным  животиком, при существующих извращенных понятиях о красоте и отнюдь не назвали бы красавицей.
И все же, как это было давно…
2005 год. Антону двадцать один год. Он отпустил длинные волосы (по последней моде) и поступил на физфак. На фотографии он в белом халате стоит перед огромным ракетным двигателем и улыбается. Да, кто бы мог подумать, что в двадцатых годах ракетостроение начнет приходить в упадок, но открытие нового нетрадиционного источника энергии поставит эту отрасль, а вместе с тем и всю цивилизацию на новый уровень развития. В 2035 году на Луне была построена первая станция, ее назвали просто: «Жизнь»… и вера в способности человеческого разума стала непоколебимой…
«Черт, у меня водка кончилась», - прошептал Антон Николаевич, сделав последний глоток, именно в этот момент он понял, что пьян. Поставив бутылку под стену, он захлопнул альбом, отложил его в сторону и начал неловко вставать, бормоча  под нос ругательства…