Письмо себе

За что я нравлюсь людям? Не знаю. За ум, вероятно. За легкость в общении, которая, впрочем, есть не всегда. Не знаю. Надо плюнуть на это.

Раньше я думал, что я людям не нравлюсь. Сейчас же напротив, мне кажется что я нравлюсь практически всем, если не с первого взгляда, то после некоторого времени общения; по крайней мере, тем, кому я захочу понравиться я нравлюсь. И если это заблуждение, то оно очень опасно. Главное, думаю я - быть уверенным в себе, и себя ставить на первое место, свою судьбу - это эгоистично, но мне плевать, - живу я для себя.

Моя кошка лежит на полу и смотрит на меня, и мне стыдно перед нею, за то что я на ней срываю порой свою злобу, за то, что мне нечем сейчас ее накормить. Но она смотрит на меня беззлобно. Хочу быть таким как она - ни на кого не обижаться и делать то, чего хочу
несмотря ни на что.

Я затеял большую уборку. В университет мне нужно идти к половине десятого, а сейчас уже половина третьего, пожалуй, спать сегодня не буду. Я так не люблю бессонные ночи, и тем не менее так часто их себе устраиваю.

Почему я начал писать это письмо себе? Наверное, потому что мне не с кем сейчас поговорить. И хотя самые откровенные ввещи я в нем обсуждать с собой не собираюсь, их я могу обсудить с собою у себя в голове, я хочу написать здесь вот о чем. Я думаю о смерти. Думать о смерти меня заставило письмо какого-то парня, ктоорый боялся, что заражен спидом. Но с ним все обошлось. И вдруг я тоже начал бояться. Вроде бы, веских причин для такого страха у меня нет, однако же наверное это всегда так бывает: ты не можешь быть в этом уверен и тут же появляются какие-то догадки, тебе начинает казаться, что все вполне вероятно, а когда кажется, что вполне вероятно появляется страх и ты уже не можешь думать о чем-либо другом. И вот, ты сидишь и думаешь о смерти, и постепенно тебе кажется, что она тебя уже не минует, что тебя ждет именно эта подлая смерть, скоро она достанет тебя, и ты уже не сможешь сделать ничего, а просто будешь сидеть и наблюдать как она большими кусками отрывает частицы тебя, и тебя остается все меньше и меньше, от тебя остается лишь осознание того, что тебя скоро не станет. И вот, ты прокручиваешь все это у себя в голове, от этого становится тесно, страшно, появляется ощущение безысходности; хочется выйти на улицу в чем есть, в одних штанах и лечь в снег и в нем замерзнуть. Я знаю, что скоро это ощущение пройдет, однако же сейчас оно ест меня, я подавлен, мне хочется, чтобы кто-то был рядом, но никого рядом нет и вот я сижу один в этой тесной безграничной пустоте декабрьской ночи, и общаюсь с собой.
Этот парень, в своем письме, когда подумал о том, что заражен, наметил 12 пунктов того, что он будет делать, если ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРОИЗОШЛО. В этих пунктах был краткий путь к гармонии; впоследствии он решил, что хоть он и не заражен, это ничего не меняет и ему следует исполнять именно этот план, и он прав. И сейчас я тоже подумал о том, что бы я делал, если бы был болен. Я думал об этом и раньше.
Я всегда считал, что следует наслаждаться моментом. Конечно, это наверняка следствие того, что я молод и глуп, однако же уже несколько лет я веду именно такой образ жизни. Мой отец всегда критикует его, и всегда говорит, что нельзя жить секундой, нужно захватывать большие промежутки времени, и совершая какие-то поступки всегда думать о последствиях. Сейчас же я думаю, что захватывая эти большие промежутки, можно продолжать наслаждаться моментом. Быть озабоченным лишь только тем, что есть сейчас; чтобы настоящее заполняло внутренний мир, пытаться извлечь как можно больше из "сейчас", а не из "потом". Я не утверждаю, что такое мировоззрение верно, и не хочу никого к нему склонять, я просто следую ему сам. Для меня никогда не лишне подумать о будущем, но в основном голова моя занята настоящим. И в этом свете будущее для меня лишь часть настоящего, так что о последствиях своих поступков я все же думаю.
Для меня не так важно быть уверенным в завтрашнем дне. И даже уверенность в сегодняшнем не так важна для меня, я особенно ни в чем не хочу быть уверен, только в людях; хочу быть уверен, что люди, которым я доверяю не предадут меня, и поэтому на 100% доверяю я лишь себе. Тем не менее я стараюсь особенно в себе не закрываться, степень моей замкнутости обусловлена независимостью, которой я пытаюсь для себя добиться. И поэтому в этом письме я не обсуждаю с собою личное - я уверен, что это прочтут многие, если я сотворил это, я хочу знать, что об этом думают другие.
Тот трагичный настрой, что обуял меня десять минут назад покидает меня, однако мысли, которые вызвали его остаются в моей голове, и я все еще думаю, что бы я делал, если бы знал, что умираю.
Если бы я попал на самолет, который терпит крушение, который падает постепенно - трудно сказать, что я бы делал, потому что предсказать свое поведение в таких ситуациях невозможно, однако сейчас я думаю, что я не стал бы паниковать, кричать, я постарался бы насладиться этим - насладиться безысходностью, страхом, насладиться видом, наконец. Однако с болезнью другое. Я думаю, что насладиться этим процессом ТАК мне бы уже не удалось. И когда я думаю, что бы я делал, единственное, что приходит мне в голову - ничего. Постарался бы забыть об этом. Ничего нового я не говорю, однако же и не пытаюсь, но неважно, сколько я еще проживу - 7 лет, или 70.
Я никогда не умел строить планов. Точнее, следовать построенным планам. Ставить и добиваться цели у меня получается, однако же вырабатывать какой-то алгоритм для себя я не могу, мой характер не таков; все время находится что-то, что в данный момент важнее, чем выполнение какой-то стадии алгоритма, и все идет к чертовой матери. Поэтому строить планы, как бы я жил, если бы моя жизнь усиленно укорачивалась навстречу времени, и я знал бы об этом я тоже не могу.
Так что я думаю, что живу именно так, как жил бы, имея "такие сведения".
Очень интересно наблюдать, как по мере написания меняется мое настроение. Сейчас я счастлив, что я один. Мне не нужен никто, с кем бы я мог поговорить. Наверное, мои родители решили бы, что они в этот момент должны быть рядом, однако я твердо знаю, что с ними я не стал бы разговаривать. Говорить им что-то подобное мне кажется даже каким-то низким, тем более в этом случае мне даже не нужны были никакие советы, мне просто нужно было даже не поговорить, как я сейчас это понял, а просто поразмышлять, причем поразмышлять не в тюрьме своего черепа, а вне его. Заливать же родителей подобным - это не для меня.
Если они когда-нибудь это прочитатют, надеюсь, они не обидятся, и не будут мне инкриминировать какие-либо части этого письма. Пусть просто забудут. Я не буду с ними говорить по этому поводу.
Я пожалуй продолжу уборку. Конечно, я здоров, я не связываюсь с подозрительными людьми, но надо будет все-таки сделать этот чертов анализ.