Скиффл. ГЛ3

 Глава 3.
Гекконы и кукушки.

Как-то, через несколько дней,  Скиффл проснулся очень рано: вишневое солнце еще только-только взошло и плавало у самой земли, молчаливое и чуть теплое. И утро само, было тихим, только изредка попискивали птички вокруг - проверяли, как оно звучит, утро?  Не пора ли запевать? - Но утро еще не звучало. Оно еще хотело побыть тихим и полусонным.
- Отчего же я проснулся ? - подумал Скиффл нехотя. Он зевнул, помассировал нос, который отлежал за ночь, и вышел на веранду. Здесь была только мама. Она готовила, а из сада доносился шум. - Что случилось? - сонно спросил Скиффл.
- Постучался какой-то бродяга-хипп и попросил заварки, - неодобрительно сказала мама. - А потом стал предлагать купить у него всякие бесполезные вещи. И кажется сейчас, твой дядя торгуется, там, в саду, из-за одной из них.
- Вот это да! - Скиффл заглянул в окно: В саду, под яблонями, стоял  настоящий длинноволосый хипп, в помятой шляпе. У его ног лежал бурый рюкзак, а в нем - что-то копошилось, торчали корни, бусы из ягод и связки сушеных трав. На плече хиппа сидел желтый богомол, а в шляпу было воткнуто чье-то алое перо. Перед ним стоял  дядя. Он-то и шумел и размахивал лапами, доказывая что-то этому продавцу. - Сбоку - слушал папа. Хипп стоял молча, только равнодушно пожимал плечами и упорно смотрел в землю.
Скиффл бросился к двери, но опоздал: Уже все случилось: Хипп удалялся, забросив за плечи свой шевелящийся диковинный рюкзак, а дядя, с крайне довольным видом, обернулся, держа в лапе некий мешок. Он заметил Скиффла.
- Ага! - сказал он. - Проснулся!
- Да, - сказал Скиффл.
- А что у меня есть! - сказал дядя, сияя. - Папа хмыкнул.
- Что?! - спросил Скиффл. Он мигом раскрыл глаза. Ему стало интересно.  - Ты что-то купил, да?
Они вернулись на веранду.
- Да! - сказал дядя. - И теперь у меня есть для тебя Важное дело!
- Он еще мал! - это сказала мама.
- О, нет! Это, как раз, небольшое Важное дело. Примерно - вот такое, - дядя показал размер.
- Такое ему по плечу, - сказал папа.
- По пояс, - заявил дядя. - Главное здесь - это ответственность! Есть она или ее нет. В этом вся соль!
 Есть ли у него ответственность? - Скиффлу стало еще интереснее. - Что же ты купил?! - нетерпеливо переспросил он.
- Два яйца геккона! - победоносно сказал дядя,  - Их можно приручить, и они будут охранять нам дом! - Правда здорово?!

- А сколько сантиметров они вырастают? - поинтересовался папа. Папа положил в карман на животе бутерброды, потопал лапами по полу и выжидательно посмотрел на дядю, - им пора было идти в поле.
- Не меньше шестидесяти. Может быть они выгонят из сада кузнечиков.
- Кузнечики очень хороши, - сказала мама. - Вечерами они поют, а я их слушаю.
- А я их не люблю. Не люблю кузнечиков, - сказал дядя небрежно, бросая взгляд на свои башмаки. Он никому не рассказывал об этом случае.
Скиффлу стало смешно, он вспомнил, как резво дядя прыгал по дорожке.
- Я говорил об ответственности и о Важном деле, - дядя надул щеки. - Нету у тебя ответственности!
- Нет, есть! - горячо возразил Скиффл, еще не зная  толком, что это за штука.
Дядя забубнил что-то, но полез в мешок. Яйца геккона были песочного цвета, в светлую блестящую крапинку и такие большие, что  нужно было брать их обеими лапами.
- Осторожно! Они хоть и крепкие, но хрупкие, - забубнил дядя и отобрал яйцо у Скиффла. - Крапчатое! - сказал он, держа яйцо перед носом. Яйцо неожиданно заурчало.  Дядя чуть  не выронил его и вытаращил удивленно глаза.
- Гм,  - сказал он смущенно. -  Их нужно положить на солнце, в горячий песок, и постоянно переворачивать.
- А если не переворачивать? - спросила мама.
Дядя достал из мешка бумажку и заглянул:
- Если этого не делать, из яйца может вылупиться Archosauria - крайне агрессивный  подвид, развивающийся в неблагоприятных условиях.
- Мда, - сказал папа. - Я так понимаю, что нас всех скоро съедят.  Он еще раз выжидательно посмотрел на дядю.
- Держи, - дядя сунул Скиффлу авоську. - Вечером проверю, - сказал он строго, и они с папой направились в поле - работать.

Скиффл решил не терять времени зря. Тоже позавтракав, он схватил мешок с яйцами и поспешил за сарай, где обычно никто не ходил.
Солнце понемногу всходило и нагревалось - видно терлось о воздух - сначала края его засверкали радостно-рыжим цветом, потом оно поднялось  повыше и  засветилось. Началось обыкновенное летнее утро. На полях виднелись спины стаффиков. “Из всех окрестных скиффлов, только у нас есть поля, - подумал неожиданно Скиффл. - Другие скиффлы довольствуются маленькими палисадничками  и  куда больше наблюдают за звездами”.  Время от времени он пробовал ножкой песок. Когда песок нагрелся достаточно,  Скиффл аккуратно разложил в нем яйца и стал отсчитывать время. Вообще, для яиц - одно из них вело себя крайне беспокойно: шумело, ерзало в своей песчаной ямке .
 “Может быть его пора перевернуть? - подумал Скиффл. - А как же тогда другое? Почему оно не ерзает ?”. Другое яйцо лежало молча. Видно, у него был другой имидж. Прилетела стрекоза, выбрала его и уселась на нем греться, чистить перышки и вообще, со всякими своими стрекозиными делами.
- Ням! - сказало тогда это ленивое яйцо.
Стрекоза удивленно взлетела. Удивление отразилось в ее круглых, полупрозрачных глазах. Некоторое время она растерянно висела в воздухе, приводя  в порядок удивленные свои мысли. Наконец решив, что ей все почудилось, стрекоза села обратно. Яйцо молчало.
“Затаилось”, - подумал Скиффл. Он тоже затаился и дыхание затаил, только кончик хвоста подергивался. “Ох, уж этот кончик хвоста, - всплыла посторонняя какая-то мысль. - Вечно он все выдает!”. Мысль эта так негодовала по поводу поведения кончика хвоста и так мешала, что Скиффл не утерпел и прошипел ей:  - Кыш! 
Бедная стрекоза, воспринявшая “Кыш!” на свой счет, мгновенно отлетела в сторону. Грустно подрагивая крылышками, она стала медленно удаляться.
Ленивое яйцо теперь замолчало особенным, укоризненным молчанием. Оно как бы говорило Скиффлу: “Эх ты! Всю охоту испортил. Нету  у тебя ответственности!”. В укоризненном молчании Скиффл перевернул яйца и стал ждать дальше. Он чувствовал: в нем копилась ответственность. - “Интересно, а что бы сказал об этом Синклер?” - подумал он с гордостью. Но еще погодя ему подумалась уже другая мысль: “Как жаль, что некто ответственный, не теряя своей ответственности, не может сходить и пообедать!”. 
Живот Скиффла бурчал, не признавая никакой ответственности. Это был простой живот, без всяких премудростей. Он потихонечку шептал о том, как неплохо было бы сейчас положить в него бутербродов или булочек, или овощного салатику.  - Скиффл терпел. Солнце палило вовсю, и все окружающее, что не уползло в тень, варилось заживо. Теперь Скиффл хотел и  есть, и пить. Живот бурчал не стеснясь, во весь голос, и затмил напрочь все близлежащие звуки. Никто не шел к Скиффлу узнать, как у него дела, никто не интересовался, не надо ли ему чего. Ему стало жалко себя и обидно.
Из-за сарая появилась мама. - Сходи поешь, - сказала она.
- Мама! -  воскликнул  Скиффл. - Я борюсь из последних сил!
- Лучше из последних сил, пообедай, - посоветовала мама.
- Не могу! - сказал жалобно Скиффл. - Принеси  мне попить!
- Ладно, - сказала мама.

“Зато все не зря, - думал Скиффл, гладя веточкой горячую скорлупу. - Обедов в жизни будет еще много, можно и потерпеть. -  Гекконы важнее обедов”. Он настроился стоически и, не отрывая взгляда от яиц, выпил принесенную мамой воду.  Скиффл караулил яйца весь день. Поздно вечером, он собрал своих теплых подопечных  и пошел в дом. В голове лениво ворочалась одна довольная перегретая мысль: “ Теперь я ответственный!”.
Скиффл кое-как забрался по ступенькам веранды и вручил дяде мешок.
- Молодец! -  воскликнул дядя. -  Скоро они вылупятся!

Время  прошло очень быстро. Каждое утро Скиффл завтракал с папой и дядей и бежал с яйцами за сарай. Он учился там ответственности.
Наконец, в вечер восьмого дня, из говорливого яйца кто-то вылупился. Яйцо закряхтело, в нем появилась дырочка; потом - появилась голова. - “ Ура!” - подумал взволнованно Скиффл и выпучил на нее глаза.
- О-о! -  восторженно запищала эта голова, обозревая песок у себя под носом. Как видно, она и надеяться не смела, что ей так  крупно с ним повезет. Голова заворочалась, - очевидно,  в яйце скрывались еще и ноги, которые пытались выпихать голову окончательно и вылезти вслед за ней. Пока голова  обдумывала этот странный факт, невидимые ноги раскачали яйцо и уронили голову на песок. Голова запищала от негодования и отковыряла большущий кусок скорлупы, намереваясь увидеть обидчика. - Из яйца  вывалились две крупных морщинистых ноги.
Голова  ужаснулась, попыталась отодвинуться от них, и вдруг, присмотревшись, поняла, что за долгое время сидения в яйце, ее угораздило срастись с этими ногами.  Их связывал небольшой  кусочек туловища: перья и две пуховые культяпочки. Но что самое ужасное, все это вместе, - это явно не было гекконом.
- Неужели агрессивный подвид аrchosauris? - Скиффл был поражен: он все выполнял точно...
- А-а-а! - завопил подвид, наконец заметив Скиффла. Открывая огромную, как кошелек, ярко-желтую пасть, пошатываясь на хищных морщинистых ногах, подвид заковылял прямо к нему.
- Надо отбиваться!
Но вместо этого,  Скиффл  почему-то  отбежал от сарая и спрятался за сливу. Свирепый аrchosauris сразу отвлекся и стал подпрыгивать за случайным коричневым мотыльком. Попрыгав, он уселся передохнуть.  Тут вылупился еще один такой же зверек из молчаливого яйца. Он вопить не стал и вел себя лучше. Вдвоем, они сидели и вертели лысыми головами по сторонам, тихо и обманчиво мирно, попискивая. “Может, они и неопасные пока”, - решил Скиффл. Он осмелел,   подкрался к ним сзади, и дрожа от охотничьего волнения,   накрыл их мешком.  В мешке образовалась мешанина: ноги, головы - все пребывало в движении и непрерывно орало. Скиффл побежал со всем этим, домой, восхищаясь и ужасаясь.
Дядя уже вернулся с поля и сидел на веранде, массируя свои ступни.
- Вот! - сказал Скиффл волнуясь, и вручил дяде мешок, словно некий приз.
- Откуда это у тебя? - осведомился дядя, подзабывший, как выглядит  мешок, и с любопытством туда заглядывая.  -  Что это там?
- Не знаю, - честно ответил Скиффл.
- Боже мой! - пробормотал дядя, приглядываясь. Он вытряхнул маленьких свирепых зверьков из мешка  на пол и  начал отчаянно рыться в ящиках буфета. Аrchosauris, сидя  на полу, орали вовсю.
- Я все делал, как ты говорил  - начал Скиффл, но дядя не слушал.
Выхватив из буфета увеличительное стекло, он нагнулся к самому полу и пристально посмотрел. - Перевел стекло на другое существо. -  Под сфокусированным и мощным дядиным взглядом, существа заерзали и замолчали, а дядя плюхнулся на стул и горько промолвил:
- Птенцы кукушки!
- Так вот в чем дело! Скиффл почувствовал себя обманутым и уставшим. Это были не гекконы и даже, не  аrchosauris, а простые кукушки! Видно, их легкомысленные  родители  подложили яйца в гекконье гнездо.
Бессовестные простые кукушки на полу сидели тихо, понимая, что уже разоблачены, и строить из себя кого-то там бессмысленно.  Открылась дверь, ведущая с веранды в домик из голубой глины, и вышла мама. За нею проследовал папа.
- Ага, вижу, что к ужину все собрались, - сказал он.
- Что это за несимпатичные букашки? -  спросила мама, увидев кукушек.  Это что и есть ваши гекконы?
- Это напоминает мне птенцов. - Папа в свою очередь посмотрел в лупу. -  Да, пожалуй, кукушки.
Эмоциональные кукушки заплакали. Они поняли, что мир оказался враждебным местечком, где их рассматривали через увеличительные стекла сфокусированными взглядами.
- Они же только что вылупились, - встал на защиту Скиффл, - и ни в чем не  виноваты. Пусть поживут у нас в саду!
- Это же не гекконы! - сказал обиженно дядя. - Зачем они нам нужны?! - Надо отнести их в лес!
- Это будут большие птицы! - напомнил Скиффлу папа.
- Я беру на себя всю ответственность! - сказал Скиффл. Ему казалось все же несправедливым избавляться от кукушек только потому, что они не такие полезные и красивые, как гекконы.
- Что ж, - слегка оживился дядя, - он может нести эту ответственность! - Он это доказал!
-  Ты должен их воспитать, - добавил дядя строго, - чтоб они не вздумали тут ничего воровать!
- Это сороки воруют, - усмехнулся папа. -  А эти тебе - если только  что-нибудь подложат.
- Все равно, - ответил дядя, с педагогическим подозрением смотря на кукушек. -  Если мне подложат, значит,  у кого-то другого стащат! Он еще раз расстроенно взглянул на кукушек, и отправился переживать в свой домик, в одиночестве, то, что они - не гекконы.
Кукушкам разрешили пожить в саду, пока они не подрастут; Скиффл накормил их и пристроил неподалеку от крыльца, в гнезде из папиной шляпы, под кустом красной смородины. - “Там им будет хорошо!”. Потом Скиффл подумал сам про себя: “Надо же, как я изменился. - Может быть даже, поумнел. Каким же я стану через месяц?”.
Ловля кузнечиков теперь казалась ему детством. Теперь он был ответственен за кукушек.
“ - Что ж с того, что они не гекконы, или не поют красиво? В таких вещах  не выбирают, наверное. Кукушки - значит кукушки”, - решил Скиффл. У него  не было только смысла  жизни и он  решил завтра сходить к Синклеру и посоветоваться с ним на этот счет.

Пришли сумерки. Папа сидел на крыльце веранды, курил и смотрел на звезды. Подошел и рядом уселся дядя. - Обидно все же! -  сказал он просто так, никому, - перед тем, как  и сам  окончательно  успокоился и заглянул в этот перевернутый, темно-синий таинственный  котел, в котором плавали галактики и кометы.

Конец главы.