Сцена для мизантропа

Желания детства и вправду определяют ход человеческой жизни. И нежелания тоже, будучи ничем иным, как своими переодетыми антиподами.
Почему доктор решил делать свой эксперимент в другом полушарии? Некоторые объясняли это банальной мечтой ревматика о вечном лете. Другие искали причины столь внезапного переезда в боязни времени, в наивной надежде замаскировать его бег собственным, вниз и вверх по карте. Доктор уже был стар, и всегда - одинок...
Так или иначе, но еще ребенком он не любил научную фантастику. Любители думать задним числом говорили, что уже одна эта нелюбовь говорила о научной реальности его будущего.
Так или иначе, не веря в возможность путешествия назад в прошлое, он решил прошлое передвинуть вперед. 
***
Доктора звали также, как и популярную статуэтку с мечом, бывшую предметом мечтаний и восторгов множества людей. За сорок лет он не забыл острого детского ощущения попранной справедливости, когда против своих ожиданий увидел вооруженного тезку совсем не в тех руках, в чьих хотел бы.
Обладатель приза за лучший фильм чуть не прыгал по сцене от счастья; режиссера другого фильма, приза не получившего, показали мельком. Сын остался дома из-за сильной простуды; с коктейлем из сопель и слез на сухих губах он смотрел прямую трансляцию и думал о том, что в школе его ждет новая порция насмешек из-за фамилии.
С годами острая жалость к отцу  уступила место злости за испорченный сюжет. И ненависти к спиртному, как к средству от неудач.
***
Герой никогда не покидал пределов родного города на берегу океана и не знал, что все вокруг - огромный съемочный павильон со множеством скрытых камер, что прохожие - статисты, что его жена, друзья, просто знакомые - актеры второго плана, а он сам - главный герой популярнейшего сериала длиною в жизнь.
Однажды герой узнал об этом, и пустился в плавание, и очень скоро доплыл до неба. Небо было твердым, и в голубой обивке скрывалась дверь.
Денег, которые нашел доктор на эксперимент, хватило и на небо, и на многочисленную аппаратуру, и на солнце с луной - полые шары, внутри которых размещалась научная и съемочная группы.
Но далеко не все предполагалось делать так, как в  далеком фильме его отца. Ролей было всего две - и обе главные. Профессор понимал, насколько велик будет риск генетических заболеваний в следующих поколениях, но здесь свое слово сказали спонсоры: проект "Адам и Ева" терял силу уникальной рекламы при увеличении числа ролей. 
Было еще одно отличие, которым доктор очень гордился и в непонимании которого видел главную причину неудачи своего отца: чистота эксперимента по сотворению мира должна быть соблюдена - никаких дверей, никаких контактов минус какого-то века с двадцать первым; Адам и Ева будут твердо верить, что они первые люди на земле,  и никогда не узнают правды.  Об их детях доктор пока не думал.
***
Ландшафт выбранной им местности идеально подходил для целей проекта. Далеко от берега толща воды скрывала острую кромку неба, стальные опоры пронзали морской грунт; гигантские прожектора сменяли день ночью, мощный мотор творил будущую мифологию светил, перемещая всю группу во главе с доктором по длинной дуге дня и ночи.
Змей вовсе не было в богатой фауне острова - это привлекло доктора. Кандидат в библейские герои, привезенный на остров в единственном экземпляре, ждал своего часа в  персональном серпентарии.
Но Адам убьет его в свое время, закидав кучей неведомых плодов, сотрясая дерево сильной рукой.
***
Это очень понравится доктору, ибо он относил Библию к ненавистной фантастике. Удаленность острова от примерного местоположения эдемской сцены должна была лишний раз подчеркнуть отсутствие пиетета к религии в сером веществе доктора.
А яркие краски острова должны были развивать таковое в Адаме и Еве. Впрочем, они едва не назвали друг друга совсем иначе, когда научились разговаривать. Такой отход от библейских и в то же время рекламных канонов был излишним даже для доктора, отлично понимавшего, как нужны  спонсорам эти каноны.
Пришлось срочно менять аудиопрограмму, резко увеличив количество "адамов" и "ев", произносимых с тягучим американским акцентом: доктор никому не доверил чтение развивающих текстов.
И сократив "горизонты" и "лодки", чуть не ставшие их именами. Он оставил эти слова кое-где: первые люди на земле должны знать пределы мира и стремиться достичь их.
***
Они, возможно, достигнут их, пощупают твердую поверхность и вернутся назад. Их дети, возможно, попытаются пробить дырку, но не смогут. Сидя пооочередно внутри солнца и луны, окруженный приборами и экранами, доктор вспоминал двух младенцев, привезенных на остров прямо из приюта двадцатью годами раньше, и чувствовал себя потенциальным дедушкой.
Он не летал в отпуск с первых лет эксперимента; теперь не смог бы, даже если бы захотел: его сердце не хотело переездов в любом случае.
Все чаще и чаще доктор покидал свою обитель бога, спускался на землю и наблюдал за влюбленной парочкой, пряча от них себя, и от себя - собственную зависть вечного холостяка.
Несколько из тысяч камер, изо дня в день ведущих прямую трансляцию на весь мир, все же засекли его пару раз, но это только повысило популярность величайшего сериала в истории. Профессору даже предложили провести пару серий в форме репортажа: с микрофоном в руках и с ослепительной улыбкой в объектив. Он отказался, хотя его искусственная челюсть так и сверкала белизной.
Он отказался и от всех наград, которые ему предлагали  лучшие кинофестивали и научные общества: какая награда могла быть достойна столь божественной драмы?
Только неоднократные угрозы Ватикана об отлучении радовали доктора. А решение одной протестантской церкви из Калифорнии возвести его в ранг святого скорее позабавило. Столь разную реакцию вызвал один и тот же факт: миллионы школьников вырастали в уверенности, что первые люди на земле - американцы. Еще до начала эксперимента доктору предлагали компромисс: английские титры, а говорить будут на иврите, - однако его довод, что тогда покажут себя сторонники католического варианта Ветхого Завета, оказался убедителен.
***
Вблизи голоса Адама и Евы звучали совсем иначе, чем сквозь динамики, после многокилометрового бега по проводам, начинавшимся микрофонами в виде цветов, веточек и травинок, продолжавшимся глубоко под землей и выведенным на обратную сторону неба.
Совсем иначе вблизи смотрелись их лица, не искаженные чрезмерной правильностью телевидения высокой четкости.

     ***
Однажды профессор решил заночевать на острове. В тот момент уехала очередная группа - смесь из социологов, антропологов и киношников, - а новая задержалась где-то по чистой случайности. Он и раньше иногда отключал связь; никто не мог хватиться его, никто не мог заставить вернуться наверх.
Ранние лучи показались сонному доктору лучами настоящего солнца. Он настолько размяк в их нежном тепле, что змеиное шипение заставило его встрепенуться слишком поздно. Ощущение боли от укуса почти совпало с шумом падающих плодов. Адам спрыгнул с дерева и нагнулся над ним с выражением страха и радостного изумления. Слова "бог" не было в его лексиконе; но когда юноша сказал "отец", доктор понял, как появляется религия.
        ***
Адам отсосал кровь из ранки и прижег ее (правила первой помощи были включены в обучающие тексты). Было больно, и доктору пришлось глотнуть спирта из своей карманной аптечки. Смена все не приезжала, а доктору пришлось остаться на острове: после того как его обнаружил Адам, он не мог скрыться незаметно. Сколько ни старался, он не мог заметить вокруг себя ни одного объектива: неужели Адам нашел их и уничтожил?
Но постепенно это как-то перестало его волновать. Он с наслаждением прикасался к жизни, которую создал и наблюдал долгие годы.
Ева была мила, наивна и во всем слушалась Адама; последний изо всех сил старался казаться суровым и мудрым, но, в общем, тоже был пока еще мил и наивен. Убийство змеи оказалось большим потрясением для Адама: до сих пор они с Евой питались лишь фруктами.
Хотя "первые люди", узнав голос старика, все время просили его рассказывать им что-нибудь, речь их все еще состояла из отдельных слов. Доктор наслаждался отсутствием сложных мыслей. 
Эксперимент, похоже, удался. Мир, созданный доктором, был прост, невелик и спокоен. Небосвод смотрелся как настоящий.
Но никто не появлялся с той стороны, а однажды, года полтора спустя, Адам с гордым видом повел его на берег. Доктор был поражен: нянчась с малышами Евы, он даже не заметил, что Адам тем временем строил лодку. Не в силах не ответить на ищуще-вопросительный взгляд Адама, он сказал "о-кей".
То, что Адам хочет построить лодку для удовлетворения собственного географического любопытства, было понятно доктору. Но в великий день спуска на воду Адам показал пальцем на него, потом на небо и сказал "дом"; доктору ничего не оставалось, как сесть в лодку.
Адам греб на удивление ритмично, Ева сидела у руля; малыши спали; доктор смотрел на небо и удивлялся, как в его отсутствие по-прежнему четко работает автоматика. Все же не совсем четко: вчера ночью доктор заметил, что расположение звезд изменилось. Но он не разбирался в астрономии.
Старик еще не придумал, что сказать, когда голубая твердь будет достигнута, а он не исчезнет в божественном сиянии или как-нибудь еще. Это казалось ему совсем неважным.
         ***
Горизонт между тем не приближался. Потом вдали показалась какая-то темная точка. Постепенно она увеличивалась, и наконец доктор разглядел корабль. Ничего не понимая, он рассеянно кивал на вопросы Адама и вслушивался в обрывки латыни, доносившиеся с судна.


        ***
Это была римская галера, направлявшаяся в Израиль. Центурион Марк первым заметил лодку. Всегда отличавшийся подозрительностью, он приказал незнакомцам остановиться. Всех втащили наверх. Ветхий старик в грязных лохмотьях, показывая на себя, говорил "оскар, оскар" и что-то еще на непонятном языке; для острастки легионер Квентин плашмя ударил его мечом, раскалившимся от жары.