До свидания

…
…и стало совсем тихо. Нет. Не то чтобы тихо, когда слышен шелест часовых стрелок, движение грозовых туч по серому осеннему небу, когда доносится дрожание кленовых листьев, вереск распускающихся лепестков, качание полуденных трав, когда сквозь приоткрытые ставни подсознания, сквозь временные щели и трещины здравомыслия сочится упругое потягивание кинематических оболочек, раздается симметричное качание механических пирамид... Стало просто тихо, как в коробке с шоколадными конфетами, как на дне заброшенного колодца, как в памяти после сотни лет одиночества. Такой тишины я ещё никогда не слышал. Так звучит вселенная. Так мчатся кометы, полыхая развевающимися огненными шлейфами. Так совершается великое и непостижимое таинство рождения галактик…
Тишина навалилась. Я чувствовал, ещё немного и меня расплющит ею, измельчит в пыль, как жерновами камнедробильной машины. Надо было что-то делать. Я попробовал подумать о чем-нибудь громком. Получился поезд дальнего следования. Вот его угловатое тело, подобно сбежавшей каше, медленно растекается перед моими глазами, наполняя пересеченное пространство пирона неуклюжей, грязно-зеленоватой массой. Мой взгляд катится по линиям обтекаемых форм пассажирских вагонов. Я делаю усилие, чтобы сойти с рельсов, но тщетно...
Я вижу закопченные поручни, холодный блеск элементов несущих конструкций. Я вижу раздавленные лица пассажиров, безучастно созерцающих проплывающие мимо пейзажи и натюрморты. В их мутных, двенадцатигранных стаканах растворяются параллелепипеды пожелтевшего рафинада. Я вижу двухмерные фигуры их пропорциональных мыслей. Они обмениваются информационными массивами. Их разговор удивительно геометричен: сначала рассеянно ставят точку, затем, почти случайно, другую, проводят линию, соединяют точки в отрезки, отрезки образуют ломанные и так бесконечно. Я вижу пространство, исчерченное вдоль и поперек, как выкройка бального платья…
Я вижу непроводимых проводников, роняющих увесистые, прагматичные взгляды на собравшихся у пирона прохожих. Я замечаю на их нарядных мундирах перламутровое сияние залоснившихся манжет, высокохудожественные нашивки ручной работы.
До отправления остается все меньше. Я отчетливо ощущаю каждое мгновение – они ложатся зарубками на иссеченном формуляре памяти.
"Что меня удерживает в этом отмирающем мире? Что перевешивает неразделенный груз просчетов и разочарований?"
Я привычно комкаю билет и швыряю его под ноги смирной дамы с бесцеремонным малахитовым ожерельем вокруг раскормленной шеи, увлеченно рассказывавшей отгостившей дальней родственнице о неопрокидываемой устойчивости бытия: «Соленья не следует держать в полиэтилене. Не забывай поднимать сумки на порожках. И вообще, надо быть внимательной и практичной, и тогда ни о чем не придется жалеть».
Все это уже было.
- Вы пассажир или провожающий? – слышу я чей-то голос.
- Я…?