Яйца медного всадника

ЯЙЦА МЕДНОГО ВСАДНИКА
     В мае 1972 года группу третьеклассников 431-ой школы за успехи в учебе наградили бесплатной автобусной экскурсией по историческим местам родного Ленинграда. Экскурсия началась утром, в учеб-ное время, и потому была как-то особо весела. Поскольку упомяну-тая школа располагалась на рабочей окраине, то некоторые из школьников впервые смогли увидеть исторические места, так сказать, воочию, а не в заставках телевидения или в учебнике. И это тоже было очень хорошо, всякий ведь знает - лучше один раз воочию, чем тысячу раз в кино.

     В полдень автобус подкатил к Исаакиевской площади. Школьников провели в собор, показали им маятник Фуко. Смущенный малолетст-вом экскурсантов гид попытался как можно доходчивее объяснить ребятишкам, почему этот маятник никак не может угомониться. Белобрысенькая Оля Фалина, безропотная троечница, пристроенная в экскурсию сердобольной классной за хорошее поведение и тяжелые семейные обстоятельства, на маятник смотрела со страхом. Из речи гида она поняла только, что если эта штуковина остановится не дай Бог, то Земля перестанет вертеться и все, наверное, умрут. Но собор был такой огромный, а маятник такой серьезный, а экскурсовод такой спокойный... Нет, Фуко не подведет!

     Из собора детей повели к Медному всаднику. Толстая женщина с красным лицом долго рассказывала об ужасно тяжелом камне, и с каким трудом его волокли до этой площади, и как уму непостижимо много он весит, и как царь Петр, о котором разные бывают мнения,
но неплохой, в общем-то, был царь, на лошади-России давит жадную до чужого добра шведскую змею... Дети скучали. Они уже проголодались, им уже хотелось побегать и пошуметь, им надоело хорошо себя вести. Славка Кулешов, маму которого недавно вызывали в школу исключительно затем, чтобы сообщить, что ее сын мог бы учиться вовсе на одни пятерки, если бы не был патологически ленив, отбившись от коллектива обходил памятник, примериваясь, откуда удобнее было бы взлезть на камень. Нет, этот камень был никуда не гож, и сам конь тоже неудобно устроен. На такого, как сказал бы Славкин отец, где сядешь, там и слезешь. Зачем делать памятник, на который нельзя залезть? И тут между задними ногами коня любознательный Славик увидел нечто, поразившее его до самой глубины души, имевшей место быть вопреки отсутствию бога /а в том, что бога нет, Славик был уверен/. Сейчас, в конце 90-х годов, это нечто, возможно, не поразило бы даже первоклашку. Но на дворе стоял 72-ой, а не 98-ой. И не охваченный половым воспитанием Кулешов ошалело вглядывался в темноту коньего паха. Да, этим срочно надо было поделиться, это никак нельзя было держать при себе! Славик дернул за тощую косичку Оленьку Фалину: "Эй, Олька, смотри"" Оленька посмотрела. И тоже, конечно, поразилась. "Это чего?" - тихо спросила она Кулешова. Потенциальный отличник лукаво пожал плечами и посоветовал однокласснице спросить у экскурсовода. Оленьку учителя с первого класса ненавязчиво изо дня в день корили за отсутствие активности. И здесь, у Медного всадника, на свежем воздухе, в неформальной, так сказать, обстановке, девочка решилась наконец эту активность проявить. Тем более, что две молоденькие учительницы, сопровождавшие школьников и с утра уже порядком осипшие от воспитательных мер, стояли сейчас метрах в десяти от группы и курили, всем своим видом показывая, что они совсем не учительницы, а просто стоят две современные девушки и курят, и если это кому-то не нравится, не ваше это дело, гражданин, у нас на улице курить не запрещено, шагайте себе, нечего пялиться.

     Кулешов тихо вытолкнул Фалину в первый ряд и, заговорщически ей подмигнув, бодрым голосом отличника прозвенел: "Здесь девочка хочет спросить!" Толстая экскурсоводша, с десяти утра уже третий раз повторявшая малолетним тупицам историю пучеглазого медного монстра /на самом деле, конечно, бронзового, но этим она мозги малолеток давно уже не отягощала/, радостно встрепенулась: "Да?" И Оленька спросила. Сначала она от страха произнесла свой умный вопрос слишком тихо. Тетенька ласково склонила красное лицо поближе к скромному ребенку: "Что-что? Не робей, деточка, говори погромче!" Оленька приободрилась и повторила погромче: "Скажите пожалуйста, а что вот это, вот там, сзади?" И белый пальчик лучиком отметил загадочное место с двумя угадывавшимися шарами. Экскурсоводша растерянно посмотрела на учительниц. Те, неправильно поняв ее взгляд, поспешно бросили недокуренные сигаретки на землю и сделали вид, что просто любуются историческими местами. Школьники, заинтересованно повернувшие головы к заднице коня, разом ухмыльнулись. Не все знали, что же это там, но о том, что это что-то - неприличное, догадывались все как один. Кроме Оленьки Фалиной, по лицам товарищей понявшей вдруг только одно: она опять сказала что-то не то, ее наверное будут ругать. Павлик Шульженко, с первого класса тайно влюбленный в безропотную троечницу, решил ей помочь: "Да, я вот тоже хотел спросить!" "И я, и я тоже!" - весело влились в игру голоса остальных третьеклассников. Экскурсоводша, бросив еще один взгляд со значением в сторону учительниц, снова куривших как ни в чем ни бывало, взяла себя, что называется, в руки. "Великий скульптор Фальконе, будучи последовательным реалистом, стремился изваять коня как можно ближе, так сказать, к натуре. Примеченная вами деталь скульптуры является неотъемлемой частью...э... организма лошади мужского пола, я хочу сказать - жеребца, частью, символизирующей ее силу, мужественность и бесстрашие". Школьники проникновенно затихли. Довольная собой тетенька уже открыла рот, чтобы произнести заключительную фразу своей просветительно-воспитательной речи. И тут не по годам сообразительный Кулешов, в кои-то веки не поленясь пошевелить даровитыми мозгами, решил уточнить: "Значить, это жеребец, то есть мужского пола? А Россия - женского рода, а он, значит, сам мужского - а символизирует женского? Как же так? Я не понял." И тут с экскурсоводшей что-то сделалось. Она пошла вся пятнами, разом как-то похудела и спала с лица. Затем она шумно набрала воздуха и осевшим голосом сказала то, что врезалось в память третьеклассников, можно сказать, навсегда, хотя понятно, что жизнь наша - далеко не навсегда. "Дети! Конь - он и есть конь. Что вы от него хотите, говнюки? А Россия - она и без яиц Россия. И какое вам, черт вас всех побери, дело до ее яиц? Подумайте об этом на досуге, милые дети. А теперь ступайте к своим долбаным учителкам, которые куревом с вами не делятся, жадюги пригородные, а я, пожалуй, пойду домой, сосну часок. Меня  тошнит от этого коня. Меня тошнит от урода этого. А особенно меня тошнит от вас, милые дети". И сказав все это, спокойно так, без всякого нерва там или бабьего взвизга, толстая и некрасивая тетенька сделала ошалевшим от страха и восторга деткам "ручкой" и,  провожаемая взглядами так ничего и не понявших учительниц, с гордо поднятой головой покинула поле боя. По бледным кронам далеких дерев прошелестел холодный ветерок. Над куполом Исакия повисла невесть откуда взявшаяся туча. На мгновение остановился изнемогший маятник и с облегчением вздохнул в своем гробу месье Фуко. Легонько, пробным шаром стукнул за Невою гром. И здесь, в одно какое-то мгновение случилось  разом три вещи. Во-первых, небо над памятником продырявила редкостной силы молния. Во-вторых, разверзлись хляби небесные и с чистого еще пару минут назад небосвода полило, как из ведра. Bтретьих, символизирующая мужество и непреклонность неотъемлемая часть организма коня отделилась-таки от этого организма и скатилась к ногам Славика Кулешова и стоявшей с ним рядом Оленьки Фалиной. Коллектив, внимание которого отвлечено было начавшейся грозой, ничего не приметил. Учителки погрузили промокших детей в автобус и тот покатил на окраину, к месту учебы и жительства отличившихся в учебе третьеклассников. Под курточками у Славика и Оли топорщились бережно прижимаемые к телу яйца Медного всадника...

     Исчезновение яиц было обнаружено посланным для профилактической чистки памятника практикантом Доценко через пару недель. Случись подобная пропажа в 90-е, а не в 70-е годы, можно себе представить, сколько шуму поднялось бы в питерских газетах! Не исключено, что даже и в программу "Время" попал бы лишенный мужества конь.  Какой-нибудь веселый оператор заснял бы разгневанного нервного царя, а столь же веселый диктор, скабрезно ухмыляясь, разъяснил бы ну совсем уж слепым, что, конечно,  обидно великому деятелю обнаружить себя верхом на мерине... Но тогда, в 72-м, в газетах о неловкой пропаже не было ни слова. И знали о ней лишь небольшой круг музейщиков,  практикант-реставратор Доценко, скульптор А., получивший аховый заказ на изготовление новых яиц, соответствующие органы и, конечно же, двое третьеклассников из 431 школы, счастливых обладателей сувениров от дедушки Фальконе. Родители Оленьки и Славика на появившиеся в их домах металлические кругляши особого внимания не обратили. Ну, приволокло любимое дитя с улицы железяку, ну, лежит себе  железяка тихонько под секретером, ну и пусть лежит. Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы родители не плакали! Яйцо, принадлежавшее Оле Фалиной, через пару лет было сдано в металлолом. И Бог его знает, может на заводе вторичных цветных  металлов его переплавили на подсвечники... А вот яйцо, попавшее к Славке Кулешову, я видела собственными глазами. Героический парнишка умудрился пронесть его через  жизнь, не соблазнясь почетной грамотой за активное участие в школьных сборах металлолома. В конце 80-х, будучи студентом журфака, Славик пытался употребить яйцо  по назначению, а именно - оплодотворить с его помощью свою молодую журналистскую  арьеру. Но доказать, что его яйцо является тем самым, настоящим яйцом Медного всадника, Славе не удалось. Скульптор А., отливавший поддельные яйца, был настоящим профессионалом.

Л. Неделяева, (С)