Ложь, любовь и секс

Нет большего подлеца на свете, чем этот кот Душман. Абсолютно черный, лохматый, с драной в бесчисленных потасовках мордой и шельмоватыми глазами, он старательно та-щил по карнизу дома пару украденных сосисок. Дело это было чрезвычайно хлопотное. Одна, как мышь, была перехвачена беззубым ртом двойным стандартом, а другая, связан-ная с той целлофаном, свисала, бестолково путалась под ногами, цеплялась за карниз, тя-нула морду вниз и таким скверным поведением сильно расстраивала кота. Необходимо было добраться до ближайшего подоконника, чтобы там передохнуть и обдумать сложив-шееся положение. Ближайшим был Костин подоконник. А у того была отвратительная привычка - раскрывать настежь окна, кои перекрывали путь. Так оказалось и сейчас. Это не могло не озадачить. При наличии рассредоточенной добычи преодоление её предпола-гало применение самых нелепых, унизительных маневров. Но делать было нечего. Кот за-дергал шкурой для разогрева, заверещал, как самолет на взлете, напружинился и прыгнул. В прыжке, путаясь в провианте, бестолково ухватился лапами за верхнюю фрамугу и, плюнув на достоинство, с визгом переметнул шаклатое тело с намертво зафиксированны-ми сосисками по другую сторону стеклянной преграды, где и плюхнулся на заветный по-доконник. Площадка была просторной, что было хорошо, занавески отсутствовали, а это было чрезвычайно важно, поскольку, как известно, они препятствуют обзору и мешают думать.
Тут-то Костя его и увидел. Он недавно проснулся и сидел на разбросанной кровати, словно бройлер из Хотькова с поджатыми синюшными ногами. Сидел и томился.
К этому утру в Костином организме повсеместно разместилась прочная и безысход-ная тоска. Он сильно отощал, опухшее лицо вытягивалось в разные стороны в потугах приобрести привычный с детства вид. Однако ничего не получалось, лицо оставалось бес-толковым и отказывалось что-либо выражать.
Комната напоминала страшный сон. Стулья располагались в замысловатом порядке, как камни в японском саду, в середине, словно дистрофик на медкомиссии грустил обна-женный стол. На столе валялись стаканы, пустые бутылки, мятые газетные обрывки. В центре коробилась заматеревшая корка хлеба. Из неё врастопырку торчало множество за-тисканных окурков. С краю возлежал видавший виды кусочек сала. Воняло дустом и про-кисшим винегретом, сквозняк хлопал дверью и заставлял витать бумажки. В углу кривлял-ся телефонный аппарат. За окном орали дети, скандалили собаки и вороны. Под столом кто-то спал, с головой зарывшись в скатерть. Во всём этом невозможно было обнаружить совершенно никакой логики. Просто схоластика, дурацкий андеграунд.
И вот в этой ситуации с визгом неведомо откуда шлепнулся на подоконник диковин-ный объект, чем произвел на бройлера огромное впечатление. Тому причиной послужил вовсе не сам факт прибытия объекта, похожего на швабру, не то, что эта штука теперь ошалело таращилась на него, эффект произвели сосиски.
Дело в том, что к настоящему времени в страдающем организме появилась нечелове-ческая потребность в пище. А кушать было нечего. Только кусочек сала нарушал абсо-лютную стерильность, чем вызывал душевное смятение, известное нестойким людям. Этот кусочек давеча был обнаружен под кроватью, был вонючим и пушистым, как фрагмент ки-тайской кухни, однако Костя, перевернувшись, вытащил его оттуда, слегка стыдясь своего поступка, и бережно положил на стол, вовсе не имея ввиду позавтракать им. По крайней мере сейчас.
А тут румяные сосиски у кота! Душман, встретив светлый Костин взгляд, благора-зумно решил внести изменение в давешний свой план и принялся деловито просматривать дальнейший путь.
- Кис, кис, - неискренне промямлил бройлер в желании заверить кота в бескорыстном радушии, впрочем, не особенно полагаясь на успех, ввиду полного отсутствия таланта ли-цедея и крайней испорченности животного.
Естественно, на эту фальшивку кот не клюнул. Паршивец продолжал прорабатывать детали срочного побега.
Костя скорее его сообразил, где и как будет пролегать дальнейший бандитский мар-шрут. Он в два скачка выскочил за дверь и бросился на перехват. Место встречи предпола-галось у разбитого окна на лестничной площадке. Это было логично, поскольку оно по хо-ду кота было следующим. Костя мартышкой вскарабкался по проходящей рядом отопи-тельной трубе, прицепился к ней и приготовился к захвату. Время шло, но паразит не по-являлся. Это не могло не вызвать подозрение, что из него опять делают дурака. Он выгля-нул в окошко. Так и есть! Подлое животное исчезло. Костя напружинил весь свой мозг, чтобы сообразить, куда ворюга мог деваться. Вот Костино окно, вот карниз, а вот и Костя. Фантастика. Кота нигде не было! Не свалился же он с четвертого этажа.
- А-а, - закричал Костя и бросился бежать обратно. Он чуть не взбесился от негодо-вания, когда застал перебирающегося через фрамугу отяжелевшего Душмана. Костя снова водрузился на кровать и закачался, как бедуин в пустыне, и зашептал неведомые миру горькие слова.
Да, господа, подлое животное фальстартом нарочно дезориентировало хозяина. У ко-та был встречный план. Когда обманутый противник умчался на перехват, разбойник спо-койно сожрал свои сосиски, аккуратно сняв целлофановые шкурки, и утащил со стола па-мятный кусочек сала, который произвел на него благоприятное впечатление еще в то вре-мя, когда Костя неистово осматривал кошачий провиант.
Это был полный конец. Жить дальше не имело смысла.
То, что было под столом, зашевелилось и из скатерти, как из кокона, стал выпуты-ваться диковатый тип, похожий на выбравшегося из преисподней черта и обезумевшего от этого обстоятельства. Он приподнялся на четвереньки и, оставаясь в таком положении, ошарашено осмотрел обстановку, переставляя взгляд с предмета на предмет, и, наконец, остановил его на бедуине.
- Где это я? - четвероногий был слегка седеющим мужчиной лет сорока. - Наверное, в гостях, - догадался он, - выпить есть что-нибудь?
- А закусить не надо? - поинтересовался бедуин.
- Надо бы купить, - это была свежая мысль.
- Как купить, если денег нет, - чуть не завыл Костя, - Ваша фамилия не Лифшиц?
- Кошмар какой-то. Пошли в магазин. Деньги - признак нищеты интеллекта и богат-ства дурака, - схоластика не исчезала.
Костя был заметно глупее выползшего черта, что и предопределило ему участь под-чиненного.
Прибывший, цепляясь за стол и за отбивающегося хозяина, предпринял серию попы-ток встать.
- Моя фамилия Сандалов-Питерский, -  представился он, когда всё получилось, и по-нес какую-то околесицу, - мы с Вами раньше не встречались? Хотя навряд ли. С такой фи-зиономией в кунсткамере положено сидеть. Уж больно на задницу похожа. Надо же, как голова трещит!
Они, как смогли, привели свой вид в приемлемый порядок и выбрались на улицу. Магазин был рядом, не считая нескольких дворов.
Приблизившись к водочному прилавку, Сандалов обратился к продавцу, ткнув паль-цем в выставленный ассортимент:
- Что это такое? Суррогат? Как это - нет? Чушь какая! Где директор?
Их провели к директору.
Толстый молодой коммерсант подозрительно осмотрел помятые фигуры, от которых неприятно пахло.
- Да не на костюм, Вы сюда, на лицо посмотрите, - Питерский покрутил головой в позиции анфас и профиль, указывая пальцем правильное направление просмотра.
- Ну, - тупо отреагировал директор. - Бывает и хуже.
- Да не ну, - загорячился посетитель, - не ну! Не узнаете? На всех презентациях мож-но видеть это благородное лицо. Вы знаете, что такое ПОПА? Мы организуем деликатные мероприятия международного масштаба. Мой партнер, - он указал на удивившегося Кос-тю, - порекомендовал Ваш магазин. Берем часто и помногу. Нам нужна водка  превосход-нейшего качества.
- Обратитесь на завод, - посоветовал директор.
- Предпочитаем импорт. Однако ближе к делу. Что подтверждает качество? Серти-фикат нам не гарант, поскольку продается, а потому мы сами всё определяем. Приглашаем международных экспертов, органы государственного контроля, инспекцию, Гринпис, ми-лицию, братков и проституток. О Вас узнают все. Упакуйте нам штук пять на экспертизу, - Питерский уставился в потолок. - Выписывайте счет, сейчас оплатим.
Директор почему-то зарумянился, заерзал и залепетал.
- А за одну не разойдемся, чтоб вроде, как и не встречались? Бесплатно, без шума и навсегда!
Костя стремительно закивал головой, но Питерский закрыл его фигурой.
- Унизительно, но можно и за три. Чтобы партнеру выговор влепить, - организатор презентаций лягнул Костю, отчего тот сзади охнул и промямлил:
- Да, уж.
Хозяин кабинета открыл шкафчик и извлек три бутылки водки. Они хрустально за-сверкали. Принялся искать коробочку для упаковки. Питерский, потеряв бдительность, шагнул к директорскому креслу и плюхнулся в него. У Кости сдали нервы, он побледнел и начал падать курсом на бутылки. Но лохматый компаньон во время встряхнул его серией вопросов.
- Сигара есть? Ну, сигареты? В машине? Нет? Забыл, небось? Бросьте что-нибудь в коробку, - небрежно кинул директору. - И закусить.
Выйдя  из магазина с коробочкой в руках, мошенники фронтовым маршем направи-лись к стоянке автомобилей, где предполагался "Мерседес", но, даже не достигнув цели,  быстро перешли на низкий аллюр с дрейфом в сторону дворов.
Квартира уже не казалась столь мерзкой. Она имела свойство менять свой вид в зави-симости от ситуации. Если утром она была решена в жестком стиле модерн без полутонов и без подтекста, то сейчас в ней появилась теплота. Художник принялся творить. Костя, ощутивший прилив сил, достал из-под стола скатерть, встряхнул и аккуратно накрыл стол, сметя с него предметы беспорядка. Веничком и тряпкой навел уют. Проветрил комнату. Неприятные запахи исчезли, уступив место аромату свежего арбуза.
- Подлецы, - ворковал он при этом чудодействии, - синюшки второсортные.
А Сандалов-Питерский в это время не спеша разбирал коробочку, поглощенный предчувствием приятных событий. В природе намечался праздник.
И вот, наконец, всё на столе. Сверкают бутылки, румянится колбаска, аппетитно благоухает хлебушек, что жмот директор положил. Костя придвинул стулья, пригласил сесть, наполнил стаканы и уставился на гостя.
- Быть добру! - провозгласил тот.
Такому тосту трудно возразить и они приняли. По организмам побежало тепло. Изголодавшийся хозяин некоторое время неистово уплетал бутерброды, а затем стал восхищаться:
- Ну, молодец! Как здорово ты это провернул! Меня любая скотина обмануть может, - вспомнил он про кота, - а ты - директора магазина! Гигант от ПОПЫ! – засмеялся. - А что такое твоя ПОПА? Предмет туловища? Ха-ха! Или общество поддержки алкоголиков?
Питерский отодвинул стул, закурил и принял театральную позу, приглашая тем к изысканной беседе.
- ПОПА, уважаемый, - это парадоксы отдыха предпринимателей, аристократов. Готовим виртуальные сюжеты. Русалки рыжие болтаются в бассейне, лопух в зубах, на попах ряска, лягушки квакают блатные песни, кикиморы в кустах да пьяный бес. Разгул, рулетка, карты, водка. А что ещё  мужчинам надо?
- Любви.
- Ты не понял. Наши клиенты – это люди над толпой. Зачем крутым любовь? Настоящим мужчинам, брат, не любовь, а злость нужна. Только тогда они добьются власти, успеха, признания, самоутверждения. ПОПА – это полигон для упражнений. Сраженья, дым, кутеж, туман. Коварство, воровство, обман. Приз - женщины.
-  Зачем? Обман и воровство лишь только унижают человека.
- А, оставь, - отмахнулся Питерский-Сандалов, - ни воровство, ни обман не могут никого унизить. И никогда не унижали. Ну, посмотри, в мире повсюду бушует война, яв-ная или неявная, какая разница? Она - нормальное явление. Стиль жизни общества. А на войне всё дозволено. В чести только результат - победа, добыча, прибыль. Кого интересует способ? Вот Петр Великий, например, создал империю, а за счет кого? Других народов. Скажи, чем те, им уничтоженные, согнанные с родных земель, закабаленные провинились перед родом человеческим? Ничем. Так не вор ли наш великий Петр? Отвечаем, нет, не вор. Тогда кто? Маньяк Наполеон тоже великий? Великий. А разве американцы стыдятся своей истории, истории воров, обобравшей и истребившей многие местные племена? Не стыдятся и считают себя великим народом. Самые великие люди, молодой человек, кто б они ни были, были и есть самый подлый народ. Что дали великие ученые? Электричество, атом, динамит, ракеты? Фантастические средства для выплескивания злобы и уничтожения природы. А что дали великие политики? Способы реализации низменных инстинктов наций. Великие медики привели к заполонению земли дегенератами. Пробитым мозгом нельзя понять, что он пробит.
- Всё злое возникает там, где нет любви. С любовью к людям борются с болезнями, с несчастьями, чем продлевают жизнь, делают её комфортной, благородной, сытой, ясной. Чего тут не понятно? Всё зависит от любви! – завопил Костя.
- Не валяй дурака! Что стало в результате той любви? Крепкими людей делает только естественный отбор, а наука – дохляков. Вот и появились химическая биология, противоестественные мутации, новые свирепые болезни, типа СПИДа, и конца этому не видно. Появились истерия, безнадежная душевная пустота. Почему? Да потому, что цена личности и жизни не возросла, а опустилась. А за что её ценить, если жизнь существует только ради той же бессмысленной жизни? Ну, в самом деле, если уважение покоилось на страхе, что любой мог физиономию набить за неуважение к себе, то, вооружившись пистолетом, кого и за что уважать? Эта пустота открыла путь к убийствам за любой пустяк. Привела к самоубийствам, наркомании и пьянству. Началась природная месть за выбор неестественной дороги.
- А великие мыслители, художники? Чем они тебе не нравятся?
 - Великие мыслители просто великие лгуны. Только великий лгун мог заявить, что красота спасет мир. Ну, не смешно ли? Красивая женщина не примиряет мужчин, она де-лает их врагами. За красивую вещь предают, убивают. От жажды выглядеть красивее или получше люди заврались вовсе. Красота вскормила многие пороки, гордыню, зависть, на-пример. А великие художники? Естественное заменили искусственным, лес превратили в парки, поставили подлог на пьедестал и этим отравили сознание и души. Мы пишем пра-вила грамматики, внедряя страх и стыд, эротику и ложь. А прекратим писать, когда утонем в этом. Культура, что считается достоянием цивилизации, придумана для нас, про-стодушных недоумков, психически неполноценных людей, чтоб знали, как следует вести себя в огромном кукольном театре, где всё уже выработано - реквизиты и костюмы, прие-мы речи, жесты, сцены. А для чего? Чтоб увести  в мир искусственных иллюзий. Смотрим спектакли, не понимая, что по великому замыслу лукавого они уводят нас в его ловушки. Музыка стала или наркотиком или средством ухода от реальности. Мы - искусственные, надуманные люди. За правду убивают, за ложь вознаграждают. Цивилизация только тем и занимается, что развивает эту область. Не зря же деятели  лжи - артисты, скоморохи и пев-цы превратились во всеобщих кумиров.
Посмотрев на растерявшегося Костю, Питерский поёжился и развернул свой монолог в обратном направлении.
- Но вместе с тем обман велик. Велик лишь только потому, что изначален. Обман, мой друг, - всего лишь недоговоренность между людьми. В недосказанности, неопреде-ленности основа жизни, в ней таится её смысл. Из неё сама собой, как из беременного хаоса, возникает правда. У правды нет иного пути. Только через беременность неправды. В этом феномен лжи. Правда не бывает без неё. Нам остается только концентрировать не-правду. Вот хищник обманывает жертву. Меняет цвет, походку, голос. Становится всё изощренней. А правда в чем? А в том, что ум - это эмоции, агрессия и хитрость в пределах, заданных природой. А он есть то, что богу нужно. Я вот жулика директора обманул. Так это же для его же, между прочим, и нашей пользы. Способного обмануться, надо обманывать. Тот, кто никого не обманывает, ни других, ни себя, тот или бог или юродивый. В общем, ненормальный человек.
- Ты сам-то не запутался? - ничего не понял Костя. - Так что, по-твоему, хорошо об-манывать или плохо? - его белобрысая голова крутилась, выражая смятение. - Я никого не обманывал, так что я - ненормальный?
- Конечно, нормальный. Ненормальный врать не может.
- А где это я вру?
- А как же ты, пардон, живешь?
- А если врать я не хочу?
- Тогда тебе конец. Жить в обществе людей, да не по его правилам нельзя.
- Но люди хотят правды!
- На самом деле это ложь. Не хотят. Потому что она чрезвычайно опасна. Когда ищут правду, на самом деле ищут справедливость. А справедливость противоестественна природе личности. Но пока есть противоречивые интересы, а они будут всегда, чтоб был прогресс, никакой справедливости не будет.
- Тью, ты, господи, - занервничал хозяин. - Кругом тупик. Ложись и помирай. Везде вранье.
В воздухе зависло напряжение, несвойственное цели торжества.
- Однако хватит об этом. Лучше продолжим знакомство, - затряс головой Сандалов, пытаясь отойти от опутавших его мотивов лжи и ПОПЫ. – Вы так и не представились, мой скромный собутыльник. Меня, кстати, зовут Виктором, что значит – победителем.
- Да Костя я, Костя Мубарашкин, сантехник. Разве я вчера не говорил?
Обнаруженная забывчивость обескуражила победителя.
- Ничего не помню. А что было вчера? Помню ресторан, меня заставили вприсядку прыгать, дурака изображать. Поубивал бы этих аристократов, да нельзя. Нализался до посинения. Жена позвонила, сказала, чтоб вышел и ждал её, она за мной приедет на машине. Что было дальше - темнота.
- А я сидел у того же ресторана. Ждал даму, назначила здесь встречу. Давно сидел и понял, что жду уже напрасно. Расстроился капитально. А тут как раз ты и появился. Выпал, можно сказать, из дверей и на мою скамейку плюхнулся. Посмотрел на меня и заявил: "Умереть хочу". "И я хочу, - ответил я. - Только перед этим как следует напиться". А ты: "Ну, это не проблема". И стал показывать карманы. А в каждом - по бутылке. "Только бы уйти отсюда". Я предложил пойти ко мне. Потому что дома всё равно никого не было. Ну и пошли. Остальное ясно без вопросов.
- Константин, а почему ты один? У тебя, что, жены нет?
- Да в том-то и дело, что есть. Только лучше, когда её нет.
- Не ладите, наверно. А где она сейчас?
- В командировке. Когда вернется - неизвестно.
- А дети есть?
- Дочка. У бабушки живет. Бабушка её от нас спасает.
- Кого ж тогда у ресторана ждал?
- Витёк, кого ждут, когда жена в командировке? Любовницу, конечно. Красивую и дорогую.
Питерский удивился.
- Красивой и дорогой много чего надо. А ты как будто не арабский шейх.
- Она сама за всё платит.
- Вот как! - удивленно осмотрел жуира. - А почему же дорогая?
- Как будто бриллиант, дотронуться боюсь. Представляешь, сядет и смеется надо мной. Кажется, вокруг – туман, а здесь солнышко, пляж, а смех, как искорки на море. Ляжешь с ней - и словно умираешь от блаженства.
- И что она в тебе нашла? - пожал плечами. - Давай, брат, за женщин махнем! Зага-дочные души. Инопланетяне, особая раса. Или призраки из мрака.
Махнул. Костя, поморгав бесцветными ресницами, пригубил стакан.
- Расскажи о ней, - заинтересовался победитель, закусывая. Его не могло не возмущать, что вот это бесцветное создание могло явиться объектом любви красавицы. Впрочем, для него красавицей любая может стать.
 - У меня очень умная жена, - начал издалека простодушный Костя. "Учись, учись, - постоянно ест мне плешь, - совсем дурак". И нудит: "Человек создан для успеха. А ты, как примитивное животное живешь. Ничего тебе не нужно. Унитазы - твой предел". А мне, действительно, ничего не нужно. Если кому что-то нужно, значит, тот страдает, так ведь? А мне и так всё хорошо. Так вот ей это не нравилось. Витя, я взял однажды книжку. Не помню - какую. Кажется, "Кладезь бездны". Две недели прокорпел над ней. Хорошо, что тонкая. Понял только одно - в природе есть вирус. Он присутствует везде. Иногда его можно обнаружить, а чаще невозможно. Он проявляется числом - 28. Сколько дней в лунном календаре? 28. А месячные через сколько? Тоже 28. Этот вирус - в женщинах. Посуди сам. Это число раскладывается на две роковые цифры 4 и 7. Четверка для тумана, а семерка - полный аут. Смотрю на стул, а он четверка вверх ногами. На унитаз, а он семерка. "Всё, - говорю жене, - я всё понял. Ты четверка, я семерка". А она - "Ну хорошо. Меня ты за идиотку принимаешь, но не можешь же ты быть напрочь лишен нормальных чувств! Жрать не дам, пока не поумнеешь". Вирус, точно говорю. Видишь, какой я тощий? Говорю ей: "Я старухе пенсионерке бесплатно всю сантехнику отремонтировал. Старуха даже грамоту мне выхлопотала за это от Красного Креста". "Видела я твою грамоту, - говорит. - Она от ветеринара". Притащила ноты. "Изучай, говорит, партитуру "Князя Иго-ря". Изучаю. Под ней еще "Олеко" лежит.
- Ты ноты, что ли, знаешь?
- С ума сошел? Я вот смотрю на них и музыку слышу. Навевает. Вот "Князь Игорь", например, такую музыку навевает: "Мы бежали с тобой, уходя от погони, но ВОХРа окру-жила, руки вверх, говорят". Или другую. "Я сижу в одиночке и плюю в потолочек, пред людьми я виновен, перед богом я чист". Жена работает на каком-то секретном заводе. Всем врет, что там слюнявчики изготовляют, а на самом деле делают летающие примусы. Вот сижу я однажды под забором этого завода,  жду её обеда, чтоб повела в столовую. А тут через забор, бац, примус по голове! Мысли разные побежали. От голода я еще согласен умереть, но не от примуса! Новые полетели, чувствую, работают по площадям, словно установка "град". Прыгаю, чтоб промахнулись. Проезжавшая мимо машина остановилась, а в ней молодая, красивая женщина сидит и заливается смехом, позвала меня и повезла кормить в ресторан. Приняла не то за бомжа, не то за сумасшедшего. Опеку учинила. Прямо мамой стала. "Таких, как ты, детей, - говорит, - ни разу не встречала". И всегда смеётся. Она какая-то неземная. Просто - Аэлита. Свет в конце тоннеля. Да только никуда тот свет не ведет. Ночью проснусь оттого, что смотрит на меня. Как ворожея или убийца. Очень впечатляет. Кровь мгновенно взрывается. Наверно, когда-нибудь убьет. Увижу её - и дрожь по всему телу. Как у Высоцкого: "Чую с гибельным восторгом - пропадаю!" В общем - натуральная семерка, как я.
- Муж-то есть у неё?
- Говорит, что есть, да только я не верю: красота принадлежит народу.
- А деньги у неё откуда? От народа?
Костя вспыхнул.
- Муж - это тот, кого женщина любит, а если нет, то это уже народ.
Задумчиво продолжил.
- Никакие они не инопланетяне. Врешь ты всё. Женщины отличаются от мужчин тем, что могут в тебе найти такое, чего на самом деле нет. А я подлец. Иметь двух женщин, жену и любовницу нехорошо.
- Почему нехорошо? Ведь есть же и работа, и хобби. Первое по необходимости, вто-рое для души. Так и здесь: жена - чтоб закрепостить, любовница - наоборот, раскрепо-стить. То и другое создают комфорт, покой и равновесие. Чего тебе не нравится?
- Раздвоенность. Если труд без любви, а любовь без труда, то можно спиться и загнуться. Когда б работа стала хобби, то наступил бы просто праздник. А так - сплошной обман.
Внезапно зазвонил телефон. Костя поспешил к  аппарату, снял трубку.
- Аэлита! - закричал, удивился и обрадовался. - Куда же ты пропала? Ты почему вче-ра не пришла? Бросила что ли? Нет, жены нет, я же говорил тебе, жена уехала, позвонит, когда приедет. Приходи ко мне! - тут он смущенно поёжился. - Да, я не один, а ты откуда знаешь? Чувствуешь?
- Пусть приходит! - крикнул Витя. - Я скоро уйду.
- Я тут с товарищем. Ты его не знаешь. Недавно познакомился. Мужик хороший, только сложный. Он собирается уйти. Пусть остается? Ты не гонишь? Ну, хорошо, когда приедешь? Сейчас? Вот и славно!
Положив трубку, счастливый, словно шарик на параде, Константин продефилировал к столу. Квартира окрасилась в румяные и золотистые цвета.
- Без женщин жить на свете нам нельзя, - нескладно пропел услышанный где-то мо-тив. - В общем, зануда ты, товарищ Питерский-Сандалов. Ну, ничего, придет моя красави-ца, встряхнет тебя. Красивая - невозможно! Аж мурашки по спине. Красота  всё лечит. Ос-тавайся, убедишься.
Питерский насупился. Приход чужой красавицы почему-то его не вдохновлял. Но за-девал. В той щекотливой мере, которая необходима и достаточна для возбуждения приятного цинизма. Цинизм приносит облегчение в компании счастливых.
- В природе красоты не существует, - забурчал он. - А если есть, то это лишь при-манка и обман. Красота, видишь ли, Шаляпин, всего лишь функция плотской или психи-ческой необходимости. Объективно нет красивых, некрасивых  женщин, есть просто мне-ние о них.
- Все женщины кому-нибудь нужны, а значит, все они прекрасны, нежны, добры и сладострастны, - не сдавался благодушный Костя.
Но и Сандалов был крепок. К тому же отличался виртуальным мышлением.
- Ошибаешься, они умны, потому что агрессивны. Какие самые кровожадные батальоны? Женские. Чей голос громче в хоре требующих расстрелов? Женский. Кто требует убивать симпатичных животных, чтоб кутаться в их шкуры? Женщины. Кто гонит мужиков на ратный подвиг, когда те вовсе и не хотят его совершать? Они же. Они превратила мужиков, в сущности мирных животных, пусть даже охотников, в агрессоров, убийц. А почему? Наши предки отличались мудростью. По Домострою мужчины должны были держать женщин в подчиненном положении. Еще апостол Павел говорил: "Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии". Не послушались, прохлопали ушами! И получилось извращение природы. В общем, женщины нас полностью запутали, опутали.
- Почему ты ненавидишь женщин?
- Для этого есть причины. У меня, Костя, уже вторая жена. С первой просто не  сложилось. Я тогда еще завхозом был на складе. Зарплата маленькая. А она - воруй, воруй. Ну, как воровать? Посадят. "Других, - говорит, - не сажают и ты не будь дураком". Ну и начал воровать. А куда деваться - шею перепилила, денег требует. Господи, сколько страхов натерпелся, поседел, нервов истрепал! Так веревочка вилась, вилась, всё, думаю, конец, а тут реформы наступили. Слава тебе, Господи! Теперь все бросились открыто воровать. Если я раньше только по чуть-чуть таскал, а теперь маркетинг, так сказать, освоил. Всё прибрал, что только мог. Дела на взлет пошли. Фирму по банкетам организовал, эту самую ПОПУ. Пошли большие деньги. Проститутки, пьянки. Всё стало так, как жена того хотела.  Дальше - больше. "Ты должен стать авторитетом. Учись у молодых". Это она на сына намекала. А он у нас талантливый подонок. Бил подростков, банду сколотил. Занялся наркобизнесом на молодежных вечеринках. Учился хорошо, но только для того, чтобы разобраться, на чем еще нагреться можно. Я его как-то спросил, вот когда состаришься и жизнь, считай, сойдет на нет, как ты себе ответишь на самый главный к тому времени вопрос - зачем ты жил? Знаешь, что он мне тогда сказал? Я, говорит, к тому времени постараюсь уничтожить всё живое на земле, потому что только в убийстве есть смысл. Сверхчеловек хренов! А правильного ответа на мой вопрос не знает.
- А ты знаешь?
- И я не знаю.
- Да вы что, святые книжки не читали?
- А чего там читать? Одни сказочки. Мой парень говорит, что верующие в них такие же, как он. Мечтают тоже о блаженстве. Только своё блаженство они получают от ожидания посмертного блаженства. Причем, не важно будет ли оно или нет, важно, что они верят, что будет. Им не нужна истина, им нужна вера. Истину не отличить от лжи, когда она огромного размера. Они творят добро, чтобы кому-то стало хорошо, а я, говорит, даю наркотики для той же цели. Наркотики и есть добро. Дают же врачи обезболивающее страдальцам! Вот и получается, что все мы вместе хотим одного и того же - добра и блаженства. По религии получается, что тех, кто не хочет блаженства от бога, он тех грешников испепелит в аду. И я, как тот бог, уничтожу в огне всех, кто откажется от наркотиков.
- Кого-нибудь он любит?
- Он сверхчеловек! Какая тут любовь? Только проститутки.
Виктор разволновался, снова закурил.
- Так знаешь, что жена сделала? Бросила меня. Променяла на какого-то армейского старшину! Почему бросила? Потому что затолкала меня во всё это дерьмо и, как насле-дившая преступница, сбежала. И еще потому, что в раж вошла, как наркоман от страшных доз и не могла остановиться. А старшина, оказывается, её спас. Как новобранца в рог скрутил. Теперь бегает рядом с ним, скосив глазки от счастья, блаженная, как кролик.
Помолчал, успокаивая раздражение, улыбнулся.
- Зато у второй жены всё наоборот. Делать абсолютно ничего не умеет и ничего не хочет. А чего ей хотеть? Она пальцем пошевелит, а я ей тут же - возьми, дорогая. У нас роскошная квартира, дача - особняк. Меха - пожалуйста, в Париж - пожалуйста. Смотрю я на неё, Костя, и думаю: почему же ты дура такая? Вдруг повадилась ходить в рванье, ча-дить кадилом, развесила магические знаки, разные вериги. Понатаскала каких-то труб, видно из помойки. Соорудила идола из них, сядет иногда напротив и в медитацию впадает. Временами уезжает на какие-то сектантские сборы. Сутки, двое пропадает, а потом возвращается. "Там перерождение души". Я ей - выброси эту дурь из головы. Займись ка-ким-нибудь стоящим делом! Твоим, что ли, говорит? Это у тебя настоящее дело? Что ты в настоящем понимаешь? Орал, как безумный. Я её стал ненавидеть. Ну что делать? Завел любовницу. Слава богу, что хоть она оказалась нормальной женщиной. Мы с ней собираемся, когда жена куда-то исчезает.
- Что она тебе дает?
Сандалов подошел к окну, сладко потянулся и томным голосом сказал:
- Ну, как ты не понимаешь? Наверно, молодой еще. Положительные эмоции и умную страсть. С ней я спасаюсь от глупости и вздора. Знаешь, что такое - интеллект в постели? О, брат! То же самое, что роза на снегу. Она как будто изучает мои границы страсти. Бесстыжая голодная блудница. Сама подзаряжается и находит мои новые возможности творить и чувствовать. Она дарит мне меня. И освежает.
Он прошелся по комнате, разлохматил шевелюру и задумчиво продолжил.
- Что такое женщина по своей природе? О, мастер пакли и вантуза, это феномен об-мана. Всё тот же самый феномен. В чем он состоит? Реальность, которая в действительно-сти существует, нам неизвестна. Мы не знаем, паскудная она или не очень, грязная, уродливая или наоборот. Эта реальность, проходя через женский ум, сердце, представляется для нас совсем иной. Она пропитана цветами, вкусом женщин. Так яд предстанет медом, трус героем, урод красавцем, красавец циником, циник глупцом, глупый мудрецом, а мудрец трусом. Как она это делает? В ней сатана и бог сплелись. По причине внутренней двойственности она играет одновременно две роли - капризной девочки от сатаны и матери от бога. Как девчонке, ей хочется, чтобы её ласкали, баловали, на руках носили, защищали. Как матери, ей хочется кого-то обнимать, ласкать, в общем - утопить в своей заботе и любви. Чего желает женщина в каждую конкретную минуту ни-кто не знает. Тайна. Если разгадаешь, с тобой пойдет на край земли. Наступит полная гармония. Ты ей подходишь. Это формула естественной семьи. Формула простейшего атома. А если нет? Сильно не подходишь - просто бросит. А не сильно - любовника найдет. Для этого кипит игра, играют страсти. Обман идет, как необходимость. Простейший атом перейдет в молекулу. В химии это дело представлено так: если в атоме электрон не соответствует ядру, оно будет притягивать еще другие электроны, пока не на-ступит равновесие. Если эти дополнительные электроны принадлежат другим ядрам, зна-чит, они будут общими. Так возникают кристаллы. Коллективная семья. Возможно с проч-ностью алмаза. Всё общество увязано такими связями. Чем больше в тебе мужского начала, чем ярче ты живешь, тем больше женщин нуждаются в тебе. Мне кажется, что ум и дети возникают только потому, что остается ненасыщенная страсть, которая есть сила притяжения. Детьми и умом заполняется дефицит страсти.
- Ты, Витя, будь проще. Причем тут химия, алмазы? Жизнь - это романтика, любовь, фантазия и вера. Это сказка, пробуждение и сон. Предчувствие нежности, ласки. Она не терпит правил и шаблонов. Если с женщиной и спать и есть приятно, значит, ты живешь.
В прихожей заверещал звонок.
- Пришла! - подпрыгнул Костя. - Ура, ура!
Спешно подбежал к зеркалу, покривлялся, пытаясь добиться максимально приятного выражения лица, зафиксировал его, примял белобрысые вихры, духами жены брызнул в рот и помчался открывать.
Трудно сказать, что в эти мгновения происходило с Сандаловым, но он почему-то сильно вспотел и начал лязгать зубами. Ему казалось, что сейчас произойдет нечто такое, что может сравниться с грозовым разрядом. Ноги ослабли, появилась дрожь. В комнате пространство резко сжалось.
Вот открылась дверь и в комнату вошла молодая женщина очаровательной наружно-сти, свежая, румяная, как южный фрукт. Она затолкала в Костины руки сумку, полную продуктов, небрежно сбросила на пол шикарное манто, чуть-чуть задумалась и заулыба-лась ясной белозубой улыбкой. Грациозно подошла к столу и, красиво изогнувшись, опус-тилась на стул.
Питерский сидел каменным изваянием, таращил на гостью безумные глаза и прояв-лял признаки жизни только лязганьем зубов.
- Итак, господа мужички, - сказала дама голосом контральто, повернула голову к ок-ну, - на чем вы остановились? Какая ж там сирень! Плывешь, закрыв глаза, сквозь сон в тумане легкого дурмана в страну несчастных колдунов. Хозяин, будь гостеприимным! Что за столбняк? Что происходит? Надеюсь, мой приход здесь никого не удивил?
Костя мгновенно подскочил к столу, налил в стакан немного водки и сделал легкий бутерброд.
- Это жадность или ложный этикет? Жизнь должна быть полной, сударь!
Костя принялся исправлять свою оплошность. Стал щедро разливать водку и при этом вводить красавицу в курс дела:
- Это Виктор, он оказался интересным человеком.
- Вот как! - удивилась гостья.
Она запрокинула голову и принялась безудержно смеяться. Смех был таким зарази-тельным, что даже Костя захихикал. А Питерский всё продолжал дрожать.
- Ну, что молчите, Виктор, - промолвила красавица, - какое совпадение, не правда  ль? Откройте рот, скажите что-нибудь. Да перестаньте колотиться! Никто Вас не укусит.
И снова засмеялась, как ребенок, беззаботно и счастливо.
- Скажи, Витек, какая она чудо! - умилялся Мубарашкин. - Аэлита! - возбужденный, он прыгал вокруг небесного созданья, касался шеи, нежно целовал. - Сознайся, такое чудо видишь первый раз!
Сандалов кивнул.
- У него, - проявил заботу Костя, - нервы не в порядке, жизнь, видишь ли, паршивая, с семьей не повезло. Жена досталась идиотка, на дурочку приходится орать.
- Смотри, какая драма, вот несчастье! Дружок мой Костя, может он болван? Кто же с идиоткой сможет жить? Только лишь такой же. Он умный?
- Очень умный.
- Что ты говоришь? Несчастье не бывает от великого ума.
- Да правда, Аэлита, правда!  Сейчас ты его просто поразила, когда придет в себя, послушаешь, поймешь.
- Тогда давайте выпьем, чтоб оцепенение прошло. Вам нужен тост? За откровенье, - Аэлита, улыбаясь, протянула Виктору стакан.
Питерский тяжело его принял и залпом опрокинул содержимое в широко раскрытый рот. Дрожь стала проходить, лицо вернуло свою форму. Затем пришла способность гово-рить. Но мозг был не в порядке, он продолжал тяжелую работу.
- Так вот кто, значит, Аэлита, - шептал он, - так, значит ты любовница его! С ума сойти! И любишь, что ли?
- А как же, дорогой!
- Ну, Ася, ты даешь!
Костя остолбенел. Он ничего не понимал.
- Вы что, знакомы?
- Совсем чуть-чуть, - дама снова рассмеялась. - Не правда ли, забавно. Познакомься, Костя, - это мой муж
Костю закачало. Ему стало плохо.
- Ну, я пошел, - нелепо промямлил он. Повернулся куклой и зашагал к окну. Выста-вил лицо наружу, чтобы оказаться как-нибудь подальше от событий, и заскучал.
Ася перестала смеяться и набросилась на мужа.
- Ах, мерзкий тип! Как ты узнал, что я встречаюсь с Костей? Ты, что, следил за мной? Зачем ты здесь?
- Еще чего! Да мы на улице с ним нечаянно познакомились, - подозрение в такой низости было нетерпимым. - Ну, совсем случайно!
- А правдоподобнее ничего нет?
- Слесарь, скажи ей! Чего молчишь?
- Я не молчу. Я киваю головой!
- Сговорились. Ладно. Всё в ажуре.
- Так значит, это о тебе он говорил? – Мозг Сандалова тупо производил всё ту ж бездарную тяжелую работу. Потрескивал, пощелкивал и жаром полыхал, как перекаленный утюг. - Моя жена - и с этим типом! С ума сойти!
Костя замяукал у окна.
- Ребята, что такое? - возмутилась Ася. - Не давайте повода для выхода бессмыслен-ных эмоций. Собрались, так давайте же кутить. Костя, возьми из сумки всё, что принесла, пойди на кухню, разберись, будь хозяином, любимый.
Сантехник Мабурашкин с неожиданной резвостью проскользнул на кухню.
- Да это ты сама, - пронзила Витин мозг внезапная догадка, - специально свела меня вчера с придурком на той скамейке? Ты знала, что мы сойдемся и напьемся? - Сандалов подпрыгнул, закричал и сделал волосы торчком. - Специально, чтоб выставить меня в глупейшем свете?
Ася рассмеялась.
- До чего же ты индюк! Умница, всё знаешь. Во всём всегда ты прав! – она явно издевалась. - Ну, дальше что? Не знаешь, так продолжим пить! Чем круче жизнь, тем интересней. Вижу, что поддатые, ничего, вы крепкие, уж я-то знаю вас. Хозяин, где ты?
Из кухни появился Костя, ссутулившийся и будто сокращенный в габаритах. В руках была тарелка с закуской. Он поставил её на стол и покорно наполнил пустующий Витин стакан. Схватил свой, налитый прежде, чтоб тут же выпить.
- Подожди, - остановила Ася, - а тост? За что выпьем? Да что молчите, как чужие? Ну, хорошо, молчите. Тогда опять я помогу. В жизни каждой женщины есть только один мужчина, которого она не выбирает. Это её отец. Остальные все - участники игры на площадке в целый мир. Каждый из мужчин -  ход женщины в игре. Она ведет игру, отталкивая или привлекая. А цель в игре той – обнажение всех её неисчислимых граней, чтоб быть свободной, раскованной, любимой, жить полноценной ясной жизнью без лжи и мрачных снов. Мужчин всевидящих в природе нет. И каждый видит лишь отдельный плоский образ без сходства с ней и меж собой. Как грусть и одиночество томит! Быть миражом, какая злая участь! Я предлагаю выпить за дружбу тех мужчин, которые найдут возможность обогатиться новым взглядом друг от друга. Пусть черно-белый мир окрасится в цвета! Давайте выпьем, господа, за то, чтоб между нами завязалась дружба и перешла в любовь.
Это был совершенно нахальный тост.
Однако Костя с Асей торжественно чокнулись стаканами и выпили. Затем взяли бутерброды. А Сандалов немного отпил и бестолково осмотрел квартиру. Она таращила ему в ответ оконный глаз, углы расползлись, люстра висела кувалдой. Явно чувствовался запах серы. В доме зависло ожидание истерики. Вот-вот начнется хохот. Поэтому он сам расхохотался.
- А любовь перешла в дружбу. Ха-ха. Если не в войну. Может тебя сразу убить? Этим кухонным ножом?
- Сандалов! Это ж бесполезно! - красавица обворожительно улыбнулась. - Ты от себя не убежишь.
- Может быть не надо? - косил глазки белобрысый Костя на упомянутый нож. Он демонстрировал полное отсутствие соображения, которое в неординарных ситуациях убегает раньше тела. А потому и приподнялся, чтобы стартовать.
- Да ты садись, - снизошел к его проблеме Витя. - Дело не в тебе. Не ты, так другой. Дело в наших семейных отношениях. Ася, ты со своими веригами и идолом из труб мечта-ла о слесаре-сантехнике? А твои сектантские сеансы проходили здесь? Что ты находила в его постели такого, чего не было дома?
- Видишь ли, Сандалов, нет людей глупых и умных, бывают разные оценки. Я у тебя всегда была дурой, потому что ты никогда не мог взлететь над точкой своего отсчета. Ты - раб своих оценок. Раб ситуации. Мне в доме было душно. Ты погрузился с головой в про-изводство денег, а они не заменяют всё. Где образы, фантазии, душа? Где восхищение друг другом? Где тонкие нюансы, парадоксы? Где, черт возьми, неистовства и ревность, нако-нец? Мелеют реки, русла занеслись. Нужны приливы и отливы. Я, как язычница, изобре-тала бога. Бога ветров, воды, высоты и бездны, а ты пил с подонками. На их деньги поку-пал ненужные ни тебе, ни мне барахло и снова пил. Я нашла цепи и повесила перед тобой, как образ твоего проклятья. Мне нужно было, чтобы ты видел эти цепи. Но ты ничего не видел. Зрение оставило тебя. Ты продолжал тонуть, не ощущая этого. Не помогало колдовство, не помогало заклинанье. Мне нужна была поддержка. Я задыхалась. Я ощущала бескрайнее одиночество. Ты полностью в трясине. И помощи ждать неоткуда. А здесь я набиралась новых сил. Этот парень - чистая вода. Я напивалась из этого ручья.
- Почему ты дома так никогда не говорила?
- Потому что не хотела, чтоб ты смеялся надо мной. Чтоб не оказывался жалким и ничтожным, как все твои эмоции.
- Стало быть, я для тебя был предметом жалости. Бедненький! А этот слесарь - ис-точником силы. Вот это номер! А кормишь его на  мои деньги. Колесо. Я для него, он для тебя, ты для меня. Послушай, а почему я в нем никакой силы не обнаружил? Просто какое-то горе луковое. Жена об него ноги вытирает, когда разрядка ей нужна.
- Не хами, Сандалов. Сила не в том, чтобы получить, чего хочешь. Хватающий по оп-ределению слабак. Сила в независимости от желаний, от внешних условий. В неуязвимости. В свободе от собственного рабства. Скажи: просторен ли твой внутренний мир? Можешь ли ты укрыться в нем от бреда окружения? А других укрыть в нем? Нет, не можешь. Нет у тебя такого дома. Собачья конура. Весь твой дом в реальном, подлом  мире. И прячешься в особняке за толстыми стенами и обставляешься дорогими предметами, сидишь в нем одинокий и пустой. Если ребенок появится в таком доме, - вырастит убийцей, циником, ханжой, женщина сойдет с ума. Он полон злобных привидений. Веселье, как истерика. Гигантские заботы в твоем доме. Сплошные противоречия. А у слесаря всего одна - поесть. Внутренний комфорт, о чем ты лишь мечтаешь, для него совершенно естественен. И ещё, что в нем есть - уникальная способность выживания, известная как самодостаточность. Его простой мир светел и понятен. Разве это не место для отдыха? Его невозможно не любить. Он дает женщине возможность быть собой, открывает пространство для самовыражения.
Костя застеснялся:
- Может быть, не надо так.
А Сандалов продолжал кипятиться.
- Хорошо, это я - пустое место, - он зашагал по комнате. - Неполноценный раб же-ланий. А их у тебя нет? Есть живой человек без желаний? Этот хмырь без желаний? Да он тебя боится! И не вякает о них! Счастлив, что такую красотку подцепил, и помалкивает твой герой. Скажи, рашпиль бархатистый, счастлив?
Костя осоловел.
- Ну, вы всё сердитесь, хотите валерьянки?
- Пошел ты, знаешь куда, со своей валерьянкой!
Виктор подбежал к телефону, набрал какой-то номер.
- Масик? Это попа. Скажи, ты любишь меня? Вот, - компании, - меня, оказывается, любят, - дальше в трубку. – Лети на крыльях желаний, птичка, устроим дурдом. Меня научили такой игре. А что жена? Жена освежается у любовника. Какого любовника? Милая, любовники все одинаковые. Какая разница!
Бросил трубку и к супруге:
- Дай денег на такси!
- Это что еще за Масик?
- Оазис моего отдыха от тебя! Деньги давай!
Ася оторопело вынула из сумочки деньги.
- Перестань кривляться! Что за глупый розыгрыш?
- Приезжай - увидишь. Привет, Аэлита!
Сандалов величественно повернулся и зашагал на выход.
Мубарашкин начал тихо смеяться.
Ася не вытерпела. Набросилась на Костю.
- Предатель! Подлец! Ты решил сдать меня? Чем объяснить твой глупый смех и не-достойные манеры? Зачем привел его сюда?
Закрутилась, словно ведьма на кострище, схватила сумочку и стала ею Костю бить. Сумочка сломалась, тогда упала на кровать и разрыдалась. Побитый хозяин подал стакан воды, стал рассказывать про встречу с Витей на скамейке, она выпила, вытерла платочком слезы и заявила:
- И ты ничем не лучше. Мелкие и глупые мужчины. Ну хорошо. Вы оскорбили меня своим поведением. Тогда я буду мстить вам обоим. Поехали к Сандалову!
- Послушай, - тихо сказал Костя, поглаживая её волосы. – Успокойся и не путай себя, - потрогал губами розовое ушко и зашептал - "Видит киска мышку близко, та устала, сладко спит. Отошла тихонько к миске, раз устала, пусть поспит". Не надо никуда ехать,- немного подумал, набрал воздуха и неожиданно выдохнул. - Выходи за меня замуж!
- Ну, ты герой! Это поступок! - задохнулась Ася. - Я подумаю, ладно?
Она обняла его и стала нежно гладить. А он уткнулся носом в её теплую шею и затих. Покой опустил бархатные свои покрывала и кто-то незримый замурлыкал: "Мой цыпленок баю-бай, свои глазки закрывай, если есть ты у меня, значит, буду жить и я". Стало тихо, спокойно и опустилось забытьё.
- Костя, милый, дорогой, поехали к Сандалову, - встрепенулась Аэлита. - Поехали вместе, а вдруг и вправду - он не один.
Спустя некоторое время она открывала дверь своей квартиры. За ней таилась неизвестность. Увы, господа, вас не подводит ваша интуиция. Законы жанра только высвечивают законы жизни.
Когда они вошли в Сандаловские апартаменты, Костя только разинул рот. Шторы были опущены, интимно светил торшер, мурлыкала мелодия "Маленький цветок". На пер-сидском ковре галантно танцевала пара. Вальяжный хозяин, одетый в китайский цветастый халат, бережно прижимал к себе даму сексуальных пышных форм, подпорченных неполным пляжным костюмом. Это была Матильда, Костина жена.
"Ну и денёк! - подумал Костя. - Всё-таки что-то здесь не так".
При виде вошедших  Матильда остолбенела, но тут же, качнув навесистую грудь, кошкой бросилась к дивану, на котором находились небрежно разбросанные одежды. Ста-ла спешно облачаться. По поверхности её тела носился морской бриз. А Питерский ра-душно раскинул руки.
- Ба, кого я вижу! Масик, познакомься! Мои, можно сказать, родственники. Жена Ася и её любовник друг мой Мубарашкин.
Недоодевшаяся Масик перестала одеваться и раскрыла рот. Она долго его не закрывала и было похоже, что на неё нашло некоторое помешательство. Костя тоже всё еще стоял в той неудобной позе, в которой оказался в момент обнаружения жены. Это была поза инвалида с детства.
- Друзья, вы слишком впечатлительны, - пришел к выводу наблюдательный хозяин. - Прошу всех к столу, - он жестом указал на сервированный стол.
Матильда с Костей подкрались к предложенному месту, не отрывая глаз друг от дру-га, сели. Уселись и хозяева.
- Тебе не кажется, Асенька, что они скоро упадут? - спросил супругу Питерский. - Это что? Любовь с первого взгляда? В таком случае нам светит полный перебор. Мы так совсем запутаемся.
- Витя, - вдруг похолодела Ася, - как  её фамилия?
- Как твоя фамилия? - уставился на Масика Витя.
- Мубарашкина, - прошептала та.
Наступила тишина. Питерский побежал за мокрым полотенцем, потому что его жена начала сползать со стула. По дороге он причитал матерные слова. Снова начиналась тихая истерика.
Тут у Кости с женой завязался разговор. Костя прошептал:
- Почему ты здесь? Ты же в командировке?
Но плюнул и не стал дожидаться ответа. Чего спрашивать? Раз здесь, значит не в ко-мандировке. Небось, приехала пораньше. Или вовсе не уезжала.
- А ты почему здесь? - в свою очередь спросила шепотом Матильда. - Какой такой любовник? Что за шутки? - и тоже не стала дожидаться ответа, а взяла рюмку и залпом опрокинула её, сморщилась и закусила огурцом.
Питерский обвязал мокрым полотенцем голову жены, похлопал по щекам, отчего та стала оживать, и по окончании этого процесса обратился к присутствующим.
- Итак, господа, карты все выложены на стол. Будем их раскладывать по мастям. Всевышним силам или кому-то там понадобилось устроить нам всем невиданный концерт. Здесь собрались супруги, любовники и любовницы. Согласитесь, ситуация необычная. Что делать в таких случаях, нам неизвестно. Какие будут предложения?
- Долго это тянется у вас? - поинтересовался Костя у жены, кивнув на Витю.
- А у вас? - кивнула та на Асю.
- Господа, - остановил их Сандалов и постучал вилкой по фужеру, чем закрепил за собой узурпированные функции председателя собрания, - наверно не так долго, как хотелось бы любовникам, и не так коротко, как хотелось бы супругам. Давайте всё же пе-рейдем к общему вопросу.
- Первое предложение поступило от Кости, - претенциозно объявила Ася. - Он пред-ложил мне выйти замуж за него. Что вы на это скажете?
Сандалов очень удивился и решил:
- У него нет фантазии.
Масик рассмеялась.
- Вот это номер! Примитивный тип. Эта красотка всего лишь дорогая и избалованная игрушка. Он так мстит мне. Глупый парень. Я - его опора, может быть и тюрьма. Без этой тюрьмы он бы рассыпался на части. А она - пустое место!
- Не надо так про Асю, - призвал к порядку председатель.
- Он не дурак! - заступилась Ася за несчастного Костю. - Он ангел!
- Ангелы не выживают на свободе! Знаешь, кем был раньше дьявол? Тоже ангелом! Только вольность распустила! Надо знать священное писание!
Ася от упрека ещё больше возбудилась и сбилась на скандальный тон.
- Испереживалась! - закричала на Матильду. - За себя, поди, боишься, а вдруг оста-нешься одна? Сандалов, возьмешь её в жены? Только не возьмет. Что он, ненормальный? Такая замучает поучениями, кому и как надо жить. С такой любой болваном станет! А с Костей можно вытворять, вообще что хочешь! Пилить и надуваться, мадам изображать.
- Не надо так говорить, - вступился за жену Костя. - Просто Матильда масштабный человек с житейской интуицией. У неё богатая эрудиция. Она сумеет вывести из любого тупика.
- Ну, Масик, предложи чего-нибудь подходящее для разрешения нашей ситуции, - попросил Сандалов.
- Вот что, дорогая, - обратилась та к Асе, - давай устроим нашим мужчинам испыта-ние.
- Какое?
- Устроим оргию вначале одному, а потом другому. И поведение каждого покажет его внутреннюю тягу. Надо ввериться глубинным чувствам, а не языку.
Мужчины оживились, проявив интерес.
- А что, мысль интересная, - азартно подхватила Ася. - Только, может лучше наобо-рот? Пусть они с каждой из нас проделают всё это.
- Потом и это.
- Согласимся, Костик? - загорелся Сандалов. - Молодец, Масик! - похвалил подругу.
- А любовь тут ни при чем? - Костя отчего-то покраснел, как бы извиняясь за неле-пость.
Виктор снисходительно улыбнулся.
- Любовь, Костя, - это абсолютное подчинение. Ведь мы же их обеих любим? Ну что тебя смущает? В конце концов мы же нормальные люди!
- Это оценка уровня деградации?
- Это оценка уровня интеллигентности.
Женщины подхватили упирающегося Мубарашкика и вытряхнули его из одежды. Это было не трудно. Тот стоял голый, худой и стеснительный, как палочка от эскимо. Сандалов умилялся. Испытательницы быстро обнажились, словно опасались, что Костя вдруг убежит неведомо куда. Повалили на ковер и начали неистово ласкать.
- Чтоб я сдох! - орал Сандалов. - Костя, не тушуйся. Нас не сломать!
Белобрысые петушиные вихри утонули в четырех грудях. Два женских тела плотно сжали человека. Погибающий парень невероятным усилием вынырнул из них и стал жадно хватать воздух. Лицо было глупым и светилось фонарем. Костя явно не тянул на героя. Многочисленные женские руки повсюду обвивали его и затягивали вовнутрь жаркого клубка. Он принялся яростно отбиваться. Сандалов упал от смеха и оказался рядом.
Тогда обе фурии налетели на него. Пристыженный Костя, озираясь, ползком пере-брался за стол и спрятался за ним. Он беспокойно отдыхал, прислушиваясь к звукам.
Троица визжала, крутилась и вдруг затихла. Это стало подозрительным. Вихри поя-вились из-за стола и любопытные глаза осмотрели поле схватки. У Мубарашкина зачеса-лась кожа. Перед ним предстало зрелище дикого распутства, о котором и говорить-то не-прилично. Испытание явно вышло за разумные пределы. На ковре мягко переваливался узел переплетенных тел. Сандалов проявил любовь к обеим сразу, никого не обделив вниманием, дамы отвечали тем же, отчего все трое погрузились в сладость непристойной страсти. Костя  не вытерпел, быстро подполз к группе и вырвал из неё свою жену.
- Ага! - воскликнула Ася. - А говорил, что я лучше всех на свете! А ну-ка, иди ко мне, мой дорогой! - и потянула на себя лгуна, не отпуская, впрочем, обнимающего супруга.
Отстраненная Матильда по-татарски уселась рядом. Ей досталась роль наблюдателя второй стадии испытаний. Происходящее её развеселило. Два дурака, Сандалов и Костя, неуклюже фантазировали, что вдвоем можно сделать с одной женщиной. Получалась ка-кая-то бестолковщина. Ощущались легкомысленность и абсурдность представлений по данному вопросу.
А бесстыжая блудница извивалась между ними грациозной кошкой, принимала са-мые непристойные позы, обвивала руками и ногами тела мужчин и лицо её сияло солнечной улыбкой. Она была увлечена пассажами таинственной игры до такой степени, что погрузилась полностью в мир чувственных фантазий. Игра становилась всё азартней и понятней для распалившихся партнеров.
- Всё, хватит! - поднимаясь, объявила завершение Матильда. - Всё уже понятно.
Она оторвала своего мужа от разгоряченного женского тела и пинком в зад отправила в сторону ванной комнаты.
- Ну как же мне повезло! - Ася не стеснялась странного открытия. Она теперь вообще ничего не стеснялась. - Это лучше, чем смотреть на трубы, - заключила она, чем невольно выявила тайный смысл своей металлической композиции, скрывавшей, оказывается, изначальное стремление к массовой эротичности. - После такого можно спокойно умирать! В такие минуты бесконечность объединяется с людьми. Ангелы и бестелесные небожители кормятся взрывами оргазмов. А потому - побольше их! Любите, люди, всех и чаще! Потом мы сами там на небе будем ждать таких же родников и тщательно оберегать любовь.
- Блудница ты паршивая. И муж твой такой же, - незлобно подвела итог затейница спектакля.
Она нашла в ванной совершенно одуревшего мужа, одела его и оделась сама. Под-хватила под руку и повела на выход. Оставленные голые супруги утопали в жарких объятиях, в каких, пожалуй, никогда не пребывали.
По дороге домой, сидя в автобусе друг напротив друга, сбежавшие гости всматрива-лись в давно знакомые черты, глаза в глаза с таким благоговением и жадным любопытст-вом, какое бывает только у страстно влюбленных людей, встретившихся после длительной разлуки.
Костя вдруг запел:
- Кто может сравниться с Матильдой моей!
Жена счастливо засмеялась.
Дома они предались таким же упоительным, неистовым схваткам, абсолютно не об-ращая внимания на черного кота, который в это время на столе умиротворенно жевал ос-тавленную колбасу, посматривая на блаженных хитрым желтым глазом. Глаз говорил: "Когда всем хорошо, тогда всё хорошо".
Квартира излучала теплоту и мягкие объемные фантазии.
Жизнь вступила в новую эпоху. Наступило время истины.