Параллельный мир

Летний день был жарким, солнце перекатилось за полдень. Ира раздвинула пыльные шторы и распахнула окно. Внезапно она поймала себя на мысли, что чувствует легкое искривление пространства. Будто что-то не так, будто нарушился некий закон течения жизни.
Источником этого ощущения было окно. В самом деле, когда влезаешь в дом через окно, моментально создается ощущения разрыва пространства. Ты не поднимаешься по ступеням крыльца, не переступаешь порога, не проходишь прихожей, и все же ты уже в комнате. И все вокруг будто бы как обычно, но что-то не так. И ты идешь, наслаждаясь необычностью мира, но стоит лишь тебе сосредоточиться на чем-то повседневном, будничном, банальном, как ты тут же попадаешь в привычное ощущение будничности и банальности окружающего.
Уцепившись за эту мысль, Ира вдруг подумала, что существует другой параллельный этому мир. В него можно попасть, нарушив привычную условность, но из него легко выпадаешь, стоит лишь начать жить законами исходного мира. Она почти зримо представила себе, как люди балансируют на тонкой, неразличимой грани двух миров, то попадая под власть причинно-следственных связей привычного мира, где на твердых давно устоявшихся правилах зиждется порядок жизни, то оказываясь в зыбкой параллельной реальности, где ничто не определено изначально и невозможно заранее предсказать результата ни одного действия.
Такая сумасшедшая на вид идея, однако, показалась ей истинной. Ведь если истинна лишь та реальность, что дана нам в ощущениях, то сознание может ощущать то один мир то другой, то есть перемещаться между ними! И всего то стоит лишь нарушить хоть один, даже не закон, а устой жизни! Прежде ей удавалось это совершить, и теперь разом нахлынули воспоминания…
В далеком детстве, на даче, она одна уходила гулять за калитку, и все вокруг исполнялось волшебства и большего смысла, чем когда она видела эти же предметы, проходя вместе с мамой, словно неожиданно вновь открывалась забытая истина…Ей вспомнилось поле, что начиналось за соседними огородами, однажды она пошла собирать цветы, это было очень давно. Лето было в самом соку, поле пестрело колокольчиками, клевером, лютиками и душистыми травами. Она все шла и шла к недостижимому для ребенка горизонту, где белело длинное здание фермы, и наткнулась на ров, отделяющий поле от пастбища. Ей запрещалось переходить ров, ведь на том берегу могли появиться коровы, да и на дне рва обычно было много воды. Но, заглянув в ров, Ира увидела широкие доски, по которым можно было легко перейти на тот берег. И конечно она перешла, и очутилась словно в другом мире (так она тогда и подумала). Некошеная трава была высокая и шелковистая, цветы необычайно крупные и красивые, а какие там были бабочки! И черная Траурница, и Адмирал с большими резными крылышками и яркой алой лентой на них, и Павлиний глаз, и мотыльки глубокого цвета весенних фиалок, и другие одноцветные и пестрые, которым не было ни названья, ни числа. Ира легла на траву, а бабочки кружили низко-низко над ней, и опускались на ее руки и волосы отдохнуть от бесконечного полета… Ей не хотелось покидать этого чудного места, но ее могли хватиться, а потому уйти все же пришлось, но она никогда-никогда не забывала тех прекрасных минут…
А потом было еще много подобных моментов, и хотя логичнее было бы приписать все минутному настроению, Ира все же поверила в этот параллельный мир. Ей вдруг подумалось, что если двигаться к какой то конкретной точке, но не в этом мире, а в том, другом, то и результат будет совершенно иным, нежели он был бы в этом мире, более ярким что ли. Поражение должно было бы быть подобно смерти, разгромно, но зато победа бы ликовала всеми красками и опьяняла, как может опьянять лишь запредельная победа.
Она вспомнила, как в последний раз услышала зов иного мира. Это было в прошлое воскресенье. Ира собиралась в Москву. Она проснулась в половине шестого, чувствуя, что ей нужно схватить собранные с вечера вещи, выпрыгнуть в окошко и пешком пойти до станции любуясь розовым рассветом, потом ехать в пустой сонной электричке, потом в просыпающимся метро, а потом позвонить Мише, и он должен быть дома один. И она бы быстро собралась, поехала бы к нему. Они бы провели вместе день, всю ночь. А на следующий день она бы прямо от него поехала к бабушке в гости! Но условности связали ее, они победили. Она пролежала без сна еще час. Растолкала папу, он привез её на станцию на машине. В семь утра она села в поезд. В девять была уже дома, в начале одиннадцатого приехал Миша, но все пошло вкривь и вкось. Родители приехали рано, потом то же произошло и у него дома, да и вообще вечером он с мамой уехал в Иваново. И хоть они провели вместе немного времени, и хоть казалось, что так и должно было быть, что судьба решилась еще в пятницу, когда он купил билеты, но все же душу терзало чувство, что вылези она в окно в шестом часу, все было бы по-другому. Ей казалось, что пока мы не знаем о событиях, они еще не случились. И розовые облака воскресным утром с сожалением глядевшие в окно машины, едущей к станции, казалось, говорили ей об этом…
И вдруг Ира подумала, что, может, стоит только поглубже уйти в тот мир, вжиться в его законы, как все вдруг изменится. К лучшему? Не знаю, но изменится. Ну что ж. Ира подошла к окну и, не задумываясь, вылезла из него и пошла вниз по дороге, пошла в свою новую жизнь, не оглядываясь!
А в параллельном мире стояла вторая Ира и думала, что сейчас вообще-то время ужинать, и о том, куда ей идти ни с того, ни с сего, и даже о том, что бы стоило с собой взять. И чем дальше уходила не обремененная условностями Ира от своего оставшегося за воротами двойника, тем легче было на ее душе. (31.06.99)