Насекомое. Глава первая, в которой мы понимаем, что если чешется

 Все было красиво: она - в пышном белом платье, улыбающийся священник, по доброму прищуривший глаза, гости - мои друзья и знакомые, даже ее мать, моя теща, в этот прекрасный день была как-то по-особенному красива.
 Вот только нога почему-то продолжала чесаться.
 Это началось с утра, я только вскочил с постели, как неистерпимый зуд охватил всю голень. Но потом как-то все завертелось, забылось, и я вспомнил о ноге только сейчас, уже стоя перед алтарем.
 Священник что-то говорил о любви и взаимопонимании, а я все пытался левой ногой хоть чуть-чуть ослабить пытку, в которую постепенно превращалось самое торжественное событие в моей жизни.
 Лучше бы я этого не делал! От моего неловкого движения нога зачесалась так сильно, что я готов был взвыть.
 Моя любимая бросила на меня встревоженный взгляд - она чувствовала, что-то не так.
 Священник тоже с удивлением посмотрел на меня, и я вдруг поймал себя на том, что с остервенением скребу свою голень.
 В зале все стихло. Я с огромным усилием поборол свое желание почесаться и снова принял подобающую позу.
 - Прошу Вас, отец, продолжайте, - полушепотом сказал я, пытаясь переключиться на мечты о первой брачной ночи.
 Но получалось плохо.
 - И да свершится... - начал было священник, когда вдруг я его перебил.
 - Твою мать! - заорал я, падая на пол и задирая штанину, цепляясь за ногу скрюченными пальцами - это была уже не обычная чесотка, это было уже что-то за гранью.
 - Костя! - кричала Леночка, над моей головой замелькали лица остальных гостей, но я сейчас думал только об одном - чесать, чесать и еще раз - чесать.
 Я рвал кожу на ноге ногтями, я пытался добраться до первопричины этой пытки, мне уже начало казаться, что лучшим выходом будет просто отрезать ногу, как вдруг раздался резкий шипящий звук, и я без сил повалился на пол, тяжело дыша.
 Все прекратилось. Гости, столпившись, с немым удивлением смотрели на меня. Лена всхлипывала.
 Я смотрел на ногу - она вся была в кровоточащих царапинах.
 Из одной из них - самой глубокой - выползало Нечто.
 Маленький черный то ли паучок, то ли муравей. Я уже подумал, что начинаю бредить из-за большой потери крови, как вдруг пронзительный визг моей "второй мамы" убедил меня в обратном.
 - Костя... - прошептала Лена.
 Это было последнее, что она сказала в жизни.
 Черная лента.
 Мельтешение черной точки.
 Эта черная точка пронзила грудь моей будущей... бывшей... так и не состоявшейся жены. Пробила голову священнику. Вышибла мозги Пете Самойлову - моему лучшему другу.
 Крики, женский визг... кто-то пытался убежать, но маленький черный комочек настигал и их.
 И убивал.
 А я лежал на залитом кровью полу и смотрел на все, не в силах сдвинуться с места.
 Что же... что же это...
 Все были мертвы. Черная точка еще некоторое время покружила над трупами, а потом, набирая скорость, направилась ко мне.
 Я зажмурил глаза, понимая, что все - смерть.
 Но ничего не случилось.
 Только немного зазудила нога.
 Я открыл глаза и краем глаза еще успел увидеть, как страшное черное насекомое снова проникает мне в плоть.
 Сон. Это глупый кошмарный сон заядлого холостяка.
 Так думать, кончено, гораздо удобнее, но в тот миг я уцепился за эту ниточку, как за спасательный круг. Просто все произошедшее было настолько абсурдным, что мой мозг перестал в это верить.
 Сон...
 Лена...
 Красивая, как в первый день, когда я ее встретил - загадочная зеленоглазая брюнетка.
 Лежащая в собственной крови.
 Кровь на белом платье выглядела особенно отвратительно, поэтому я отвел взгляд.
 Слишком мрачно для сна.
 А когда я увидел мозги, которые мне всегда казались почему-то весьма твердой субстанцией, а сейчас словно кисель вытекали из пробитого черепа тещи, я не выдержал. Я облокотился левой рукой о столб и выблевал все, чем сегодня утром наспех перекусил...

 ... - На пол! На пол, мать твою! Руки на затылок!
     - Господи, что он наделал...
     - Ваня, блин, ты мозги топчешь...
     - Ублюдок больной...
 
 Мне было темно и страшно. Меня засунули в какую-то вонючую камеру, вместе с тремя оборванцами, двое из которых тут же растянулись прямо на холодном бетонном полу, а третий забился в угол и оттуда недобро поблескивал своими ерными глазками.
 Уже по дороге в каталажку я постепенно начал осознавать, что все произошедшее не сон. Что это реальность. Чудовищная, небывалая, но реальность.
 И я заплакал. Я гне плакал лет с пятнадцати, когда умерла моя мама.
 Уже в камере, я, кое-как оправивишись от побоев, стянул с себя пиджак, заляпанный кровью, и стал размышлять. Я стал вспоминать все, что делал в последнее время, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь зацепку, пытаясь понять, что происходит.
 Некое подобие симбионта? Одной из ночей меня похитили инопланетяне и вживили имплантант, убивающий людей?
 Чушь. Мы одиноки во Вселенной.
 Тогда, что же это за гадость, которая в один миг разрушила мне жизнь?

 ... Мы возвращались с моря. Я, Лена и Петька со своей девушкой. Нагруженные сувенирами мы, уставшие, но довольные, а главное - загоревшие возвращались в свой  родной город. Был конец августа, мы шли с вокзала пешком. Петя жил с Таней неподалеку от железной дороги, а мы с Леной провожали их по дороге вспоминая об уходящем лете. Легий теплый ветерок приятно холодил кожу, мне было спокойно и уютно - рядом были мои друзья. Рядом была девушка, которую я любил всем сердцем.
 - А все-таки хорошо жить! - воскликнул я ни с того ни с сего.
 - На философию, братец, потянуло? - спросил, подмигивая Петя. С ним мы дружили еще со школы, и он знал меня как облупленного.
 - Нет, просто... Ну как тебе объяснить - все хорошо и прекрасно, все так, как и должно было быть. Цветы цветут, насекомые жужжат, птички поют...
 - Пчелки к ним сексуально пристают... - продолжил Самойлов.
 Таня рассмеялась, ла и я хохотнул. Знакомая фраза...
 - Глупый ты, Петька! - возразила моя красавица совершенно серьезно. - Костик тебе о возвышенных вещах твердит...
 - Костя - молодец, не спорю, - усмехнулся Петя, - вот я никогда не смогу увидеть хоть какой-нибудь смысл в существовании букашки.
 C этими словами он остановился и нащупал что-то в траве. Потом протянул мне ладонь. По его руке полз маленький муравьишка.
 - В чем смысл его жизни? - спросил Самойлов, вдруг переходя на серьезный тон.
 - В том, что он живет, - ответил просто я, смотря другу в глаза.
 - Тогда это не жизнь. А существование. - И с этими словами Петя раздавил несчастное насекомое.
 Впрочем, тогда мы все были еще очарованы морем и его лазурными пляжами, поэтому на этот поступок Пети никто не обратил внимания.
 Впрочем, даже если бы мы не были ни чем очарованы, мы наверняка скоро обо все бы забыли.
 Но в свете недавних событий он почему-то показался мне каким-то роковым...
 Наверное, из-за муравья в моей ноге?
 Я закатал штанину и посмотрел на лодыжку. Царапины уже начинали заживать, покрывшись сухой темно-красной коркой. Может, и правда почудилсоь?
 - Потехин! - услышал я свою фамилию и вздрогнул, поднимая глаза.
 На входе стояло двое дюжих ребят в миллицейской форме.
 - На выход... - сказал один из них.

 Это продолжалось недели две, а может и полторы - я совсем потерял счет времени. Меня таскали по следователям, меня избивали, мне угрожали, меня размазывали лицом по стенке, но мне было на все наплевать. Я сам хотел умереть. Потом, когда я в который раз рассказал история о насекомом в моей ноге, меня чуть не посадили в психушку.
 - Кого ты покрываешь? - орал грузный следователь, сверкая очами и вперив в меня указующий перст.
 Я покачал головой.
 Я никого не покрывал.
 Я хотел, чтобы меня всего лишь оставили в покое.
 Наконец, меня выпустили. У них все равно не было никаких доказательств, а из газеты, которую я тут же купил я выяснил, что убийство списали на какого-то маньяка. Меня же почему-то поисали, как тронувшегося умом хорошего парня. Видимо, событие и впрямь всполошило весь город, раз спустя больше, чем полмесяца, оно все еще занимало передние полосы.
 Я свернул газету в трубку и отправился домой, на ходу пытаясь поглубже спрятаться в свитер - был октябрь и холод уже захватывал город. Я шел по опавшей листве сквера, по которому мы любили гулять с Леной. Я шел к своей одинокой холостяцкой квартире лишь с одной мыслью - привязать к потолку крепкий шнур, обмотать его вокру шеи и...
 - Дядя, у Вас нога болит? - вдруг спросил маленький карапуз в смешной вязаной шапочке. Мама тянула его прочь, но он упирался и смотрел на меня своими умненькими глазками.
 - Саша, не приставай к дяде, - пробормотала девушка - видно было, что она спешит.
 - Но дяде плохо! - произнес плаксивым голосм мальчишка, но мама все-таки утянула его за собой.
 Я же остался стоять посреди улицы.
 К черту самоубийство.
 Да, мне плохо.
 Но я должен узнать, что со мной все-таки произошло.

 Следующие дни я проводил у всевозможных гадалок, колдунов, даже ворожей. Но они только закатывали глаза и загребали деньги, твердо обещая помочь.
 Но никто ничего толком сказать не мог. Некоторые, заслышав историю о муравье в моей ноге, криво улыбались и советовали прийти на следующий день. Но их почему-то никогда не оказывалось дома.

 В один из дней, ближе к ноябрю, я совершенно случайно взглянул на себя в зеркало.
 На меня смотрел осунувшийся, поседевший небритый мужчина с затравленным взглядом. С этим пора было что-то делать. Да и невозможно ведь жить на одни сбережения - деньги имеют свойство улетучиваться.
 Я засел на телефон и начал поиски. Работу я смог найти только через неделю и то в соседнем городе - в этом слишком многие меня знали, причем уже нестолько как программиста, а как маньяка-убийцу или чекнутого, который видел как режут на куски его невесту.

 На следующий день после звонка в небольшую компьютерную фирму "X-tech", я побрился, кое-как привел в себя порядок и, сев в свой старый "жигуленок", повернул на шоссе из города. Пора было начинать новую жизнь.